Эван глубоко вздохнул, закрывая глаза на произошедшее с Лайтвуд, откидывая этот случай на второй план.

– Ванесса, посмотри на меня,– Но я молчала и не поднимала глаз,– Ванесса,– Он чуть повысил голос, но я продолжала упорствовать, все ниже опуская лицо. Я поджала губы, чувствуя, как каждая мышца на моем лице напрягается от нежеланных гостей, что назывались "слезы", я не хотела, чтобы он видел эту слабость, никто не должен был ее видеть. Но увы, Эван был так же уперт, как я, хотя, любой парень на его месте давно бы ушел после моих слов, но он остался, аккуратно взяв мое лицо в свои руки, и поднимая его, чтобы видеть глаза. Мои покрасневшие глаза и слезы, что обжигали холодные щеки.

Он смотрел с теплотой, даже нежностью и обеспокоенностью, не понимая, почему я плачу, почему так веду себя, но пытался вновь и вновь найти ответ в моих глазах. Пусто.

– Ты можешь уже признаться?– Его ладони были очень горячими и сухими, большой палец гладил меня по щеке, вытирая слезы, что не прекращали литься.

– Вечером я ездила в магазин,– Слова сами выходили, я не контролировала ни себя, ни свою речь, а просто говорила,– Водитель остался за углом, а я пошла одна. Было темно, когда мы туда приехали.

Я сглотнула, а Эван, кажется, начинал понимать. Я чувствовала, как его руки легонько сжимали мои щеки от нарастающего напряжения.

– На меня напал мужчина, схватил меня, я начала вырываться, а после побежала, никто не помог мне, даже не пытался, хоть люди в магазине и видели происходящее,– С новой тяжестью воспоминания вновь навалились на меня, будто я переживаю этот страх снова, как в тот вечер,– Я хотела закричать, но у меня не выходило, не получалось, и тогда он схватил за волосы и ударил по ноге, чтобы я упала, а потом еще раз, чтобы точно не могла убежать, к счастью, голос прорезался и Гарольд услышал мой крик, подоспев на помощь.

Я не смотрела ему в глаза, смотрела вниз, на его джинсы, кофту, только не в глаза. Мне было стыдно и очень неловко, я не такая уж и сильная, как кажусь в школе. Он был шокирован не меньше меня, когда это произошло, но в нем вновь проснулась ярость, а во мне пылал страх.

– Скажи, ты и правда так сильно притягиваешь к себе неприятности?– Он рывком прижал меня к себе, накрыв ладонью мою голову. Я почувствовала его тепло, слышала, как бьется его сердце от услышанного, и как глубоко он вздыхает, и, на мое удивление, начала успокаиваться, прикрыв глаза. Он медленно гладил, а я подстраивалась под его дыхание, чувствуя, как мокрые дорожки стремительно высыхают. Это было то спокойствие, которого мне так не хватало. Я выговорилась и чувствовала себя лучше, будто этот груз, что несла одна, я скинула, разделив с Эваном. В этот момент я чувствовала поддержку, которой никогда у меня не было.

– Спасибо,– Я наконец оторвалась от его груди, все это время наслаждаясь ароматом его парфюма. Глаза были красными, но это не смущало меня, ведь Эван и так видел, как я плакала, и все равно помог мне успокоиться.

– За что?– Он улыбнулся.

– За то, что остался и поддержал,– На моем лице появилась легкая улыбка. Я не думала, что человек, ворвавшийся в мою жизнь так нагло и так резко сможет в один момент унять все те чувства, которые бушевали во мне уже долгое время, просто были скрыты под замком, который их не смог сдержать.

– Я не хотел оставлять тебя. Кто знает об этом инциденте?

– Ты и родители,– Я прерывисто вздохнула, это были остатки моих слез.

– А Лили?

– Я сказала, что споткнулась.

Я искренне не понимала, как Эван смог снять мою маску, добравшись до истины, которую я пыталась похоронить. Не понимала.

– Родители обратились в полицию? Я готов сам его убить.

Я посмеялась.

– Мы так не ведем дела, Эван. Отец уже сам разобрался. Спасибо еще раз.

Мелочи, которые был в словах несли в себе больше теплоты, чем серенады, звучащие любовниками в ночи. Я теплела.

Он помнил, как я избегала разговор о родителях, поэтому не стал задавать дальше вопросы по этой теме.

– Можешь идти?– Он помог мне подняться, придержав за локоть.

– Наверно,– Я неуверенно кивнула.

– Если что, я помогу.

– Я знаю.

И мы медленно направились обратно в школу, разойдясь по разным сторонам: я умываться, а он по своим делам.

Я вновь стояла напротив зеркала, смотрела в красные опухшие глаза, на заветренные щеки и губы и заметила, что я свечусь, что в моем взгляде нет той усталости или грусти, что была с утра, я чувствовала себя чуточку счастливее, чем обычно, и все благодаря парню, из-за которого и начались проблемы. Да, он настоящая проблема. Я улыбнулась.

Наконец, уроки подошли к концу. Никто не спрашивал, где я была, даже Лили, просто пропустив этот маленький глупый никого не интересующий момент. Я сразу направилась в библиотеку, усаживаясь ровно на то же место, где сидела недавно, когда приходил Селли. Надеюсь, что Эван и правда сможет мне помочь, хотя я в этом очень сомневаюсь.

– Смотри, почти не опоздал,– Он сел напротив меня, вновь улыбаясь своей лисьей улыбкой. Плут, хитрец и ходячая головная боль – Эван Редгрейв.

– Мне нужно подтянуть эти темы,– Я сразу перешла к делу, указывая на строчки в учебнике,– Хотя бы поверхностно, чтобы просто сдать.

– Ого,– Он откинулся на спинку стула,– Оказывается принцессы не такие уж и идеальные.

– Они уж точно получше некоторых,– Я закатила глаза. Ну что за человек?

– Ладно, показывай записи,– Он, не церемонясь, взял мою тетрадь, что лежала передо мной, бегая глазами, и что-то подчеркивая для себя,– Я немного понял твои пробелы в темах, но, как говорится, покажет практика.

И так начался наш урок физики, где в роли учителя выступал Эван, а в роли ученицы я и, если честно, где-то этот сюжет я уже видела. Надеюсь, все закончится на учебе.

Он начал объяснять, а я пыталась улавливать на ходу его слова, иногда переспрашивая. В конечно итоге, он пересел ближе ко мне, чтобы не тянуться с другой стороны стола для наблюдения за моими решениями, отчего наш разговор разгорелся еще больше. Я задавала вопросы, показывая ему примеры, как настоящему учителю, а он отвечал, тщательно выполняя свою работу. Да, может понимала я не все, но старалась, вникала, видя, как Эван пытается подобрать простые слова, дабы не было путаницы в моей голове. Он был расслаблен, воодушевлен, мне казалось, что эта игра была отдушиной для него, где он выпускал пар, отчего его объяснения воспринимались куда легче, чем на настоящем уроке физики.

Мы не заметили, как прошло два часа с начала нашего занятия: мы смеялись, спорили, в перерывах что-то обсуждали, у нас был контакт, открытый и очень редкий для такой, как я.

– Думаю, что на сегодня достаточно,– Он вновь откинулся на спинку стула, улыбаясь, как сытый кот,– Ты все поняла?

Он объяснил мне вкратце, но при этом красочно, все темы, которые я должна буду сдать, сказав, чтобы я еще дома потренировалась по нашим записям.

– Практически, но поверь, ты единственный, у кого получилось хоть что-то мне донести по физике,– Я улыбнулась, чувствуя приятную усталость после усердной работы и обучения.

– Так я у тебя единственный?– Он снова поиграл брови, а после залился смехом.

– Не зазнайся только, идиот,– Я рассмеялась. Я и правда искренне рассмеялась. Это была глупая шутка, похожая на те, что он говорил мне до этого, но мне было так смешно с нее, так радостно, и этот смех выходил прямиком из моего каменного сердца, разливая тепло, согревающее грудную клетку. Мои глаза засверкали, я улыбалась, а он смотрел на меня, закинув руки за голову, не снимая со своего наглого лица улыбку. Кажется, мы начинаем сближаться и это не очень хорошо.

– Что вы тогда делали с Сильвером? Не знал, что вы общаетесь,– Мы вышли из школы, когда на улице стемнело. Всю дорогу по коридору он наблюдал за тем, как я иду, чтобы в нужный момент помочь или схватить за руку. Возможно, мы оба стали заложниками этой игры.