На уроке я своей правой стороной чувствовала взгляд человека, что сидел на другом конце класса, но и помимо этого я чувствовала пульсацию в больном месте. Его взгляд был изучающим, осматривающим, кажется, пытающимся найти ответ на свой вопрос, и я прекрасно знала чей это взгляд, я уже привыкла его чувствовать за столь короткий промежуток времени – Эвана.

Я старалась не двигать ногой, чтобы лишний раз ее не тревожить. Не хромать у меня не получалось, и каждый раз, когда я случайно задевала ногу даже легонько о парту, то сжимала с силой зубы, оставаясь невозмутимой снаружи, но крича внутри. Это было чертовски больно.

Сразу после окончания урока, опередив даже Лили, ко мне подошел Эван.

– Селли сказал, что у тебя проблемы с физикой,– Да, Редгрейв был человек дела, а не долгих разговоров.

– Привет, Эван,– Я сделала акцент на приветствии, чтобы указать на его наглость.

– Когда у тебя пересдача?– Он шел рядом со мной, будто мы друзья, но это было не так. Мы с ним не связаны ничем, даже приятельством.

– В пятницу,– Я посмотрела в календарь и чуть не упала, понимая, что у меня осталось два дня.

– Я могу помочь тебе с ней,– После слов Лили мне казалось, что я особенная, раз сам Эван Редгрейв хочет помочь мне с учебой, но все это ломалось, когда в голове раз за разом возникали его слова: "Ты не одна такая. В тебе нет ничего особенного". Да, это глупость.

– Я сама справлюсь,– Я пожала плечами, отказываясь от его помощи. Я настолько жалкая, что мне все хотят помочь?

– Ванесса, по рассказам Селли, я понимаю, что ты не справишься без помощи. И…погоди, ты хромаешь?– Он резко взглянул на мою ногу, чтобы понять, почему я так странно иду.

– Нога затекла, отсидела на уроке. Эван, почему ты так рвешься мне помочь, когда я уже отказала тебе?– Я остановилась, чтобы не привлекать своей ногой его внимание.

– А почему я не должен этого делать?– Он вскинул бровь, выражая полное безразличие. Я забыла, он ведь пытается разгадать меня, считает своей игрушкой. Точно.

Я лишь закатила глаза. Без его помощи, а я видела его способности на уроке, я и правда не смогу хорошо сдать тест, но практика показывала, что в этой сфере я была просто не обучаема. Что же, пусть попробует.

– Ладно, помоги мне,– Я просто сдалась.

– У меня или у тебя?– Эван натянул ухмылку, делая игривый лисий взгляд.

– В библиотеке, после уроков, и давай без опозданий,– Мое лицо выражало полный скептицизм после его заигрываний, ибо такие уловки на меня не работают, пусть лучше идет к Изабель или к другим девушкам, но точное не ко мне. Нет, он что правда ожидал, что я соглашусь пойти к нему или поведу его к себе?

– Ладно, как скажешь, одуванчик,– Он посмеялся, а я лишь вдохнула. Он и правда сведет меня с ума.

Коридор пустел, все ученики уже расходились по кабинетам, как и мы с Эваном, идя в полном молчании. Возможно, тишина была лучшим решением в этой школе, ведь тогда никто не захочет меня узнать или выудить информацию, но отчего то, именно сейчас, я чувствовала неловкость и видела взгляд, изредка падающий на мою ногу. Неужели я настолько плохая актриса?

В середине урока я забрала свои вещи и ушла к директору Диксону, который сам меня и вызвал. Многим стало интересно, что я натворила, но, на самом деле, это был просто безобидный диалог о пропуске школы, запомнив слова мамы об этом.

– У вас все в порядке, мисс Эванс? Я видел, что вы не посещали занятия какое-то время,– Он уселся в свое массивное кресло, сложив руки перед собой, будто я провинилась.

– Я вывихнула ногу, мне надо было отлежаться. Разве мама не предупредила?

– Да, она звонила, но мне хотелось услышать это и из уст своего ученика.

Мы просидели, разговаривая о рабочих моментах, до конца урока, пока он наконец не отпустил меня. В кабинете пахло потом, воздух был спертый, будто старческий и, когда я вышла из него, то почувствовала свободу, вкусив аромат школьных стен. За время нашего диалога мне начинало казаться, что Диксон искал повод пригласить мою мать в школу, чтобы лично с ней побеседовать. Конечно, я прекрасно знала, насколько моя мать красива и какой фурор производит на мужчин, но это была ее прямая обязанность, как члена высшего общества, ведь, когда ты крутишься в нем тебе просто обязательно надо выглядеть хорошо, дабы вызывать зависть у других людей. Кажется, в этом и есть ее смысл жизни. Но все-таки, не хочу его огорчать – он для мамы лишь очередной мусор, который не стоит ее внимания.

Кабинет директора находился в узком пролете, где стены сдавливали, а людей и вовсе не было, обходя это место стороной, как проклятое. Но даже среди этой пустоты я отчетливо слышала крики и разговоры людей, находившихся в другом коридоре, а также стук каблуков, приближающихся ко мне. Я не обратила на это внимание, решив, что это преподаватель, медсестра или психолог, поэтому, уткнувшись в телефон, я пошла на выход, в сторону кабинета истории.

– Что, уже успела вывести директора из себя, Эванс?– Противный, насмехающийся голос обрушился на меня, не успев даже выйти из пустого пролета,– А может ты трахаешься с ним? Я часто замечала вас вместе.

– На такое способна только ты, Изабель,– Я метнула на нее взгляд, убрав телефон в карман сумки, что была поставлена на пол,– Специально пришла поиздеваться?

– Как я могла упустить такую возможность, крошка Несси, или лучше назвать тебя одуванчик?– Она злобно усмехнулась подойдя ко мне ближе, отчего ее фигура становилась более угрожающей и опаснее, чем была в столовой. Гадюка, готовящаяся напасть.

От сокращения имени меня всю передернуло, как от тока. «Крошка Несси» – тошно и мерзко.

– Тебе пора отрезать твой длинный язычок, Изабель,– Я пристально смотрела в ее глаза, надеясь ослепить своим гневом.

– Ты перешла не тому человеку дорогу, Ванесса, и должна понять, что я не отступлю, пока не заберу свое и пока ты не поймешь, что оно принадлежит только мне,– Я прекрасно понимала, о чем говорит Лайтвуд, точнее, о ком. И как всегда все мои проблемы, вся моя головная боль из-за Эвана.

– Я ничего не делала, Изабель. Если ты настолько тупа и слепа, что даже не видишь очевидного, то спешу тебя огорчить – виноват здесь он, к нему и обращайся,– Я говорила спокойно, мне кажется, пугающе спокойно, не ведясь на провокации Изабель, но все-таки, внутри меня подкипало раздражение от ее высокомерия и надменности, наглости, что были схожи с моей матерью. Да, она бы подошла на роль ее дочери лучше, чем я.

Эти слова, как лезвие прошлись по ней, и я видела злость в ее глазах, которая разгоралась с каждым моим словом. Она знала, что это правда, что винить надо его, но она попросту не могла этого сделать, не могла переступить через черту и себя, защищая его поведение и поступки.

– Слушай сюда, Ванесса, ты пришла в эту школу совсем недавно и не знаешь наших правил, но уже успела нарушить все пункты и взбесить меня. Ты до сих пор не поняла, что нажила себе врага. Я уничтожу тебя и твою мерзкую избалованность богатенькой девочки,– Она говорила так, будто не была одной из нас, будто не была богатой и будто это я заставила его бегать за мной,– Ты пустая идиотка. Ты у него очередная, а я буду неизменной. Он всегда возвращается ко мне, когда наиграется со своими куклами,– Она усмехнулась со злобой и презрением.

– Я тебе уже сказала – я к нему не подхожу, Изабель. Но, по моему мнению, это ты его игрушка,– Я состроила невинное лицо, которое лишь подкинуло дров в и так сильный пожар,-Из нас двоих лишь ты пустая идиотка.

Она больше не сказала ни слова, вместо этого Лайтвуд толкнула меня на сумку, заставив споткнуться об нее.

Я так слаба, что не могу даже дать отпор и размазать эту мерзкую помаду по ее лицу, но и опускаться до ее уровня я не хочу, не хочу быть похожей на нее, хотя прекрасно понимаю, что ее обвинения пустая ложь.

Боль вновь сковала мое тело. Только моя нога начала заживать, как эта бестия взяла и все испортила, заставляя вновь чувствовать то, что было той ночью, когда мою душу пронзил страх. Этот мужчина мне снился в кошмарах, делая со мной самые грязные и ужасные вещи, если бы Гарольд не успел прибежать. Это убивало меня, и я не могла понять: почему я?