Сон не шел, события последних дней никак не давали покоя. Промучившись около часа, она поняла, что не заснет. Порывшись в ящиках и найдя фонарик, Май вышла в коридор. Вокруг было тихо, все уже спали. Стараясь не шуметь, она спустилась в грузовой отсек. Подойдя к воротам, Май развернулась и постаралась мысленно воссоздать события того дня. Так, она была здесь, там была Саманта. Май посветила вокруг, луч фонарика выхватил рядом с подчиненной лестницей царапины на полу – здесь перевернулся багги.

Потом та девушка пошла сюда, остановилась возле нее, вытерла кровь с лица, потом… Май оглянулась. Так-так, потом незнакомка пошла сюда, по пути вытерев руку об один из ящиков. Май сделала несколько шагов, пока не увидела высохший кровяной мазок. Девушка стояла и смотрела на него. Что делать дальше Май абсолютно не представляла. Можно конечно пойти и рассказать все капитану или Саманте.

– Не думаю, что это хорошая идея.

Май резко повернулась. Незнакомка подняла руку, прикрывая глаза от света фонарика.

– Слушай, убери, – попросила незнакомка.

– Извини, – Май отвела луч фонарика в сторону. – Кто ты?

– Меня зовут Черри, – ответила незнакомка.

Она подошла к лестнице и села на ступеньки. Май же просто стояла, пытаясь собраться с мыслями, но в голове было пусто. Так и не придя к какому-либо решению, Мая подошла, села рядом и повторила свой вопрос. На лице Черри появилась насмешливая улыбка и она ответила вопросом на вопрос:

– А кем бы тебе хотелось, чтобы я была?

– Знаешь, подобные вопросы задают проститутки, – раздраженно ответила Май. День и так выдался не легкий, а тут еще это…

Май вздрогнула от внезапного взрыва хохота. Рассмеявшись, Черри чуть не свалилась со ступенек.

– Что, был опыт? – отсмеявшись и, вытерла выступившие слезы, спросила Черри.

– Слушай, я серьезно.

– Ну, я могу быть призраком. Или галлюцинаций, – улыбаясь, нараспев ответила Черри.

Май поднялась и собралась уходить. У нее не было никакого желания вступать в перепалку.

– У тебя есть шоколад? Убила бы за него, – что-то в голосе Черри заставило Май остановиться и вернуться. – Пробовала его один раз в жизни, мне было лет семь. Солдат угостил. Детей использовали в основном как разведчиков, они маленькие и шустрые, везде пролезут. Не всегда, правда, возвращались.

– Детей? – спросила Май. Из глубин ее памяти стали всплывать какие-то смутные образы.

– Да, детей. Не было у нас никаких Домов. Просто мальчик и девочка, немного повзрослев, однажды встречались, а через девять месяцев их становилось больше, – она отвернулась и с горькой улыбкой продекламировала:

Вот и все, а ты боялась,

Только юбочка помялась,

И животик приапух,

Скоро будет Вини-Пух.

– Дети…, – Май прикрыла глаза. – Я помню…, – она широко открыла глаза. – Так, что, ты, получается – Враг?

– Смотря, что ты понимаешь под этим словом, – Черри пожала плечами. – Если то, что сказано в этом, так называемом «Учении», то да, я – Враг. Тот самый Великий Враг. Жуткое Органическое Чудовище.

– А кто тогда Создатели?

– Ты, что так еще и ничего не поняла? – в словах Черри прозвучало раздражение. – Не было никакого Врага, который напал на Создателей, и те для защиты от него создали людей и вместе с ним его одолели. Мы их создали. Мы!

– Была война?

– Да, – Черри опустила глаза. – Все эти специалисты, они говорили, что это новая система. Нечего боятся. Небывалый уровень искусственного интеллекта. А он решил, что мы для него угроза. Я не знаю, как все началось. Я родилась уже после, когда война уже шла. Росла среди руин, без родителей.

– Но как ты здесь оказалась, спустя столько лет?

– Наш отряд попал в засаду, все погибли, кроме меня. Я тогда не знала, зачем они взяли меня в плен. И вот, однажды утром…

Однажды утром… если это было утро. Черри не знала, который сейчас час и сколько времени уж прошло. Здесь каждый день ничем не отличался от предыдущего. Белые стены, холодный свет, койка, умывальник и унитаз. Ее регулярно кормили, в нижней части двери открывалась дверца, за которой неизменно оказывалась тарелка с кашей, внешне сильно смахивающей на овсянку. После ее приема, она впадала в беспамятство.

Наркотик, содержащийся в пище и, как она подозревал, в воздухе, полностью подавил ее волю. Последние несколько недель, а может и месяцев, ее жизнь протекала по неизменному маршруту – койка, унитаз, умывальник и миска с едой.

Она никогда не видела своих тюремщиков, грязную посуду уносили, когда она спала, а дверь не пропускала ни звука. Но за ней следили, пока она была в беспамятстве, кто-то регулярно подстригать ей волосы и ногти, мыл, менял одежду и постельное белье.

Тот день начался как обычно. Черри сидела в углу комнаты и смотрела в стену, как много раз до этого. Как вдруг, пелена, покрывающая ее сознание, немного рассеялась, совсем чуть-чуть и тут же все вернулась к прежнему состоянию. Похоже, ее организм начал привыкать и той дозы, что она получала, стало недостаточно. Далее, такие проблески стали случаться все чаще и длились они дольше. Скоро этого стало достаточно, чтобы Черри начала искать возможные пути бегства. Действовать приходилась крайне осторожно, стараясь не привлечь их внимание, иначе они увеличат дозу и тогда все ее надежды на спасение пойдут прахом. Чтобы более или менее восстановить форму ей потребовалось несколько дней.

И вот этот момент настал. Она решила, что дальше тянуть просто опасно. Черри поднялась с кровати и подошла к двери. Прижавшись к ней лбом, она закрыла глаза. Надо расслабиться. Было тяжело, как спортсмену после нескольких месяцев безделья вернуться к тренировкам. То, что раньше легко у тебя получалось, теперь требует колоссальных усилий. Они рядом, главное увидеть их, почувствовать и тогда с ними можно делать все что хочешь. Компьютер машина глупая, что ему покажешь, то он и увидит. Черри стояла, уткнувшись лбом в дверь, бормоча что-то бессвязное.

Вот оно – то чувство, когда она и здесь, и одновременно везде. Оно пришло, прорвавшись сквозь наркотический дурман. Теперь все в ее руках!

Перво-наперво – камеры. Их было четыре штуки, по одной на каждый угол. Черри взглянула через них на себя, потом вернулась к записям вчерашнего дня, когда она также подошла к двери и простояла минут пятнадцать, после чего вернулась в кровать. Надо всего лишь чуть-чуть поправить и все, теперь они видят, как она отошла от двери и легла на кровать.

Теперь дверь. С ней также не возникло никаких проблем. Не было никакого щелчка, дверь просто бесшумно уехала в стену. Черри замерла, прислушиваясь – вокруг царила тишина. Она вышла наружу, а за ее спиной все также бесшумно закрылась дверь.

Коридор, в котором она оказалась, был довольно длинным и с обоих концов заканчивался поворотом. Черри оглянулась, здесь было так же, как и в ее камере – кристально чистые белые стены, пол и холодный свет, льющийся с потолка. И тишина. Никаких дверей, других камер – только гладкие стены. Единственный звук, который она слышала, был шум ее дыхания. Закольцевав запись камер, Черри вышла из сети. Голова уже начала болеть, а перенапрягаться ей сейчас нельзя, силы еще понадобятся.

Черри осторожно двинулась по коридору, вокруг было все также тихо, никаких сигналов тревоги. И никаких камер, датчиков она не чувствовала – это был просто коридор. За поворотом ее ждал еще один коридор, правда, в отличие от покинутого ей, здесь имелось несколько дверей, одна из которых было слегка приоткрыта. Поддавшись любопытству, Черри заглянула внутрь, благо никакой следящей аппаратуры она так и не обнаружила. Комната, в которой она оказалась, была разделена прозрачной перегородкой на две половины. В той части, где была Черри, стояло несколько столов, напротив каждого обычные офисные кресла. На столах были рабочие терминалы, но все они были выключены. За перегородкой, посреди помещения, лежал красный шар, где-то метр в диаметре. На фоне белых стен он выделялся и невольно приковывал внимание. Черри вышла, эта комната начала вызывать у нее смутное беспокойство.