Знаки земли Влтавин «Змеиный блеск изгибов темной Влтавы…» Змеиный блеск изгибов темной Влтавы, Волшебный камень, плавкий самоцвет! Сияет Крумлов в серебре оправы, Поет река о вечной смене лет. Не развести сплетенные объятья, Врастают в скалы крыши и сады. Свет мудрости с собой хочу забрать я Как талисман неведомой звезды. Пять лепестков исчезнувшего рода, Видение среди холмов, быстрин… Текучесть вод и горная порода, Глаза любви – зеленый влтавин. «В кольце реки, в ее объятье круглом…» В кольце реки, в ее объятье круглом, Лучи и корни связаны узлом, Замедлив время, дремлет чешский Крумлов, Скрыв под собой загадочный разлом. Удары лет угрюмо держат стены, Удел базальта – помнить и хранить… Темно-зеленый таинства оттенок Морской стихии двойственной сродни. По переулкам – проблеск Анабеллы, Ведуньи, что давным-давно мертва, Или душа несчастной Пани Белой Скитается у траурного рва?.. Протяжный звон нисходит с колокольни, Латран глядится в глубину веков… Фамильный герб тревогу успокоит Созвездьем розы – пястью лепестков. «Трудные встречи – в памяти, на бумаге…» Трудные встречи – в памяти, на бумаге, Стрелки часов солнцу указывают восток; Острая боль – исступление пытки в Праге, Среди мрачных замков, застывших фигур, мостов. Посмотри на пляску собора Святого Вита: Взмыл в экстазе башен, черным объят огнем, В синагоге спрятан обугленной Торы свиток, Вся история мира страданьем зашита в нем. А на кладбище камни перемешались, кости, Здесь за выход к небу долгую дань берут… И над всем царит, раскаляясь, осень — Торжество столетий над зыбким дождем минут. «Их в страшные годы разлук не снесли…» Их в страшные годы разлук не снесли, Не бросили псам на закланье: Зубами дракона растут из земли Еврейские скорбные камни. Истертых надгробий недвижимый лес В сияющем золоте Праги: Из окон окрестных видны – и с небес Тяжелые памяти флаги. Свидетели мертвых несут имена, Смыкают ряды в обороне… И пробирает насквозь тишина, Как будто нас тоже хоронит. «Город-порог. Здесь звучат голоса…»
Город-порог. Здесь звучат голоса Тех, кого нет, кто нас слышит и видит, Смертному телу – в земле угасать, Пленникам духа – страдать в пирамиде. Тысяча стен как немой приговор Всем, кому прошлое в будущем снится, К небу восходит монашеский хор, Жертвенный стон забирает гробница. Ночью мерещится призраков рой, Алчущих в мире неведомой дани… Город-прощанье, престол над горой, Призма ошибок и оправданий. «Сквозь разноцветье ветреной листвы…» Сквозь разноцветье ветреной листвы Смотрю на мир из облачного сада: Спускаются по грани синевы Насельники невидимого града. Внизу – веселье, шум и суета, Доносятся обрывки песен, фразы… А я искусным делом занята: Ищу того, кто жизнью мне обязан, И до поры дразню ручного льва Моей мечты и памяти старинной, Пусть не спеша размелют жернова Историю судьбы, дороги длинной. Всех осязаю, вижу с высоты, Времен и вод мне дорого движенье… Безмолвны стражи – темные мосты, И от свиданий головокруженье. «Кто не забыт, тем позор иль слава…» Кто не забыт, тем позор иль слава, Живут легенды среди людей, И лес, летящий над плавной Влтавой, Стройней готических площадей, Причуды камня сложней барокко, Рокочет ветер, гром далеко… В узорных кронах виньетки окон — Природы позднее рококо! К лицу деревьям камзол карминный, Туман, скользящий среди вершин, Тропой отмечен проход Марины, Ей вечный памятник – Петршин. Не нужно быть страстотерпцем, магом, Кресты чужие в веках влачить, — Дыши восторгом, пари над Прагой, Ищи под небом ее ключи. «Пока звенят мечами, латами…» Пока звенят мечами, латами, Открыты раны у земли, Она обагрена гранатами, Как будто ангел кровь пролил; Струилась, становилась каменной Среди богемского песка, — Во тьме горят осколки пламени, Оброненные свысока. |
