«Я не печалюсь, вкрадчив скрип ночной…» Я не печалюсь, вкрадчив скрип ночной: То дверь вздохнет, то всхлипнет половица, Мышь прошуршит, цветенья дух хмельной В невидимые щели заструится; Мысль так длинна, а я и не ропщу, Случайно в жизнь чужую заглянула… Рассвет, сродни пурпурному плащу, Мир накрывает возвращеньем гула. «Вижу внутренний свет…» Вижу внутренний свет: За картонной обложкой, Карнавальным фасадом — Выход в сад! Я – как ты – интроверт: Следуй тайной дорожкой, Двор увит виноградом, Стражи времени – спят, Мы вдвоем до зари! Ничего нет дороже: Встретиться – наугад, Просиять – изнутри. «Твой гулкий и пустынный дом…» Твой гулкий и пустынный дом C порога презирает гостью; Исчезли те, кто жили в нем, Остановилось время. Осень. Былых историй круговерть Скрипит квадратами паркета, И смотрит равнодушно смерть Из потемневшего багета. Все прошлому подчинено, Пронизано священной пылью. Дождь с призраками заодно, О настоящем все забыли. Ревнивы перезвоны дней, Коварна судеб позолота… Не задержусь среди теней В готическом пространстве грота. «Не слишком сильно, чтобы не устать…» Не слишком сильно, чтобы не устать, Не ослабеть, привязываясь к телу… Твоя душа свободна и пуста, Моя – среди руин – окаменела. Не оставайся, разум не тревожь Красноречивым строем доказательств, Когда кругом – обыденная ложь, Охота к перемене обстоятельств. «Ты постепенно забираешь жизнь…» Ты постепенно забираешь жизнь, Перекрываешь дружеские связи, Ломаешь женских судеб витражи, Лишаешь души творческих фантазий И вымещаешь ревность, зависть, злость, Обрушивая гильотину слова… Я вижу твой жестокий дар насквозь И становиться жертвой – не готова. «Дождь моросящий, улица пуста…» Дождь моросящий, улица пуста, В который раз судьба ведет по кругу… Шершавостью осеннего листа, Как поцелуем, холодишь мне руку. Пора прощаться. Поднят воротник. Что говорить? В душе озноб и слякоть! Ты к расставаньям так давно привык, Что даже боль – смирилась и иссякла. Сверни свои лукавые силки! Я и сама легко иду сквозь лица… Мы до сих пор безмерно далеки От радостной способности влюбиться. «По комнатам бродил кофейный дух…»
По комнатам бродил кофейный дух, И поднимались звуки фортепьяно, Играли ветви звездами в саду — В картине мира не было изъяна. Вот только жизни не осталось в ней, Исчезла я, распавшись многократно… И никаких скорбей, полутеней, Печалей по ушедшим безвозвратно. «Уходит юность. Плачу, провожая…» Уходит юность. Плачу, провожая, Но ничего уже не изменить… Открылись изумрудные скрижали — Безмолвием пронизанные дни. Другая жизнь стоит за поворотом, Зажглись костры на дальнем рубеже, И вспоминаю чаще с каждым годом Всех, кто остался музыкой в душе. «Рыцарь мог царевну встретить…» Рыцарь мог царевну встретить, Но прекрасна и стыдлива Та, которой нет на свете, — Дева лунного прилива. Долго шел за ликом бледным, Покорял моря и страны, Гимном радостным, победным Исцелял шальные раны. И вились по небу кудри, Как заоблачные лозы, В прихотливом перламутре Таяли слова и грезы. Так устал он видеть тени, Птиц серебряные стаи, Той, кого не ведал в теле, Той, чье имя – символ тайны. Выбрал женщину земную, Из соленой, жаркой плоти, И провел с ней жизнь другую, В изнурительной работе. Пробудился перед смертью: Рядом с ним – юна, игрива — Та, которой нет на свете, — Дева лунного прилива. «Балерины поникли цветами…» Балерины поникли цветами, Руки-стебли сплелись обреченно, Неподвижны лилии пачек; Сцена – сад в задумчивой раме, Дышит зал, бездонный и черный, Замирая, музыка плачет. «Когда могильной стужей веет…» Когда могильной стужей веет, И больше никого нет рядом, Что остается? Только верить: Тьма не закончится распадом, Сомнения глухие ночи Отмучают, пойдут на убыль, И разомкнут обет бессрочный Льдом запечатанные губы. Нет одиночеству предела, Спят чувства в лунном зазеркалье… Я искусителям не пела, Когда они мой дар взыскали; Осталось пережить беззвучье, На голоса не расколоться!.. Жизнь мудрому терпенью учит, Бросает луч на дно колодца. |
