— Что ж, значит будет все по чести, — согласился староста.
Люди решили, что будет биться тот, кто вызвался — Бажен, сын кузнеца. Он, уже несмотря на молодые года, несколько раз на медведя ходил. Выбрал для битвы простые топоры, которые есть в каждом дворе.
От первой, весьма ловкой и резкой атаки, снизу вверх, Сет отскочил. Сам он топор держал острием вниз и не стремился атаковать. По возможности, вообще надеялся оставить соперника в живых. А вот вызвавшийся на поединок юноша иного выхода, кроме как зарубить бледного кощуна, не видел. Не делая долгого перерыва после первой неудачной попытки, Бажен попытался зацепить противника по брюху слева.
Сет нехотя, предугадав движение юноши, отбил атаку и отвесил ему мощный удар, в местных кругах именуемый глухарем, обухом в открывшееся плечо. Бажен со сдавленным криком упал, но сразу перекатился от кощуна, ожидая подлой атаки на лежачего. Толпа ахнула. Князь при этом стоял спокойно, будто и не месте боя вовсе, и ждал, когда противник встанет на ноги. Ни добивать его на земле, хоть и мог бы, ни, тем более, бить в спину он не собирался.
Бажен, игнорируя боль в руке и крепко стиснув зубы, вскочил на ноги, готовый защищаться. Спокойствие и нереальная манера движений чужака были ему непонятны. «Он что, не дышит?» — промелькнула странная мысль, вселяющая в душу суеверный ужас. — «Что ж ты за тварь? Нельзя. Никак нельзя родных к тебе пускать!» — Бажен подскочил к сопернику, совершая обманные движения, и атаковал тычком в голову.
«Неплохо… Для человека, да еще и не воина весьма даже неплохо. Но времени у нас на эти танцы нет. Ладно, пусть народ думает, что шансы все-таки были», — с этими мыслями, Сет нырнул под лезвие, подставив будто случайно левое плечо под острие. Брызнула кровь, вызвавшая бурный восторг у подбадривающей своего бойца толпы, и князь присел на одно колено. Рана затянулась в считанные мгновения, но этого никто из людей на тот момент не ожидал и не заметил.
Бажен воодушевился, ранив соперника, и несколько потерял осторожность, решив, что слишком уж у страха глаза велики: раз чужак из плоти и крови — одолеть его можно. Хотел было рубануть его сверху наискосок, но Князь вновь ловко увернулся. А Бажен, поведясь на уловку, получил глухаря обухом в грудную клетку, выбившего из него дух на несколько мгновений. Толпе, окружившей ристалище казалось, что все происходит молниеносно, и все вновь дружно ахнули и заголосили, предполагая, что чужак вот-вот отрубит Бажену голову, когда тот согнулся, лишившись возможности дышать.
Князь стоял неподвижно, с ленцой смотрел на соперника, давая ему возможность отдышаться. Голову не рубил, хоть возможность и была. Все это время он то и дело поглядывал на приближающуюся грозу, и пришел к выводу, что представление пора заканчивать.
— Тебе совсем не обязательно умирать сегодня. Брось топор. Время уже не терпит, и я второй раз предлагать не стану, — с угрозой и нажимом в голосе произнёс Князь, чтобы все могли расслышать. Убивать парня ему действительно не хотелось. Но Бажен не внял. Резко откатился, вскочил на ноги. С обманным движением вновь кинулся на Князя. «Жаль, хороший Волк из него бы получился», — подумал Сет, и, крутанувшись, пригнулся уходя от атаки. И резким движением вогнал острие противнику между ребер прямо в сердце.
Бездыханный Бажен начал заваливаться на бок, но Сет его оттолкнул так, чтобы тот упал на спину, открывая для обзора торчавший из груди топор. Тело ударилось о землю с глухим звуком, в полной тишине, но через пару вздохов воздух разрезал душераздирающий вопль, и в толпе упала какая-то старуха. Люди, осознавая, что им суждено навеки покинуть родную землю, уже не сдерживали своего отчаяния. Но Сет на это внимания не обращал.
Стоило Князю отпустить рукоять, как его виски мгновенно пронзила боль, будто бы в них впились несколько раскаленных игл. «Тебя что не устраивает на этот раз? Они сами предложили поединок до смерти, и я предлагал ему сдаться», — ответил Сет мысленно знакомому образу, мелькнувшему в каплях росы. Затем молча забрал у волка свою куртку.
Самоназванный староста лишь покачал головой и вздохнул.
— Дозволения просим… — старик сглотнул, пытаясь справиться с эмоциями и говорить с нелюдем твердо, — с мертвыми проститься.
Сет снова посмотрел на небо и тихо зарычал. Порывы ветра уже склоняли деревья чуть ли не до земли и срывали с селян шапки. Первой мыслью было велеть Волкам придать людям ускорение кнутами, но что-то в глубине души откликнулось на тон и глубокий взгляд старика.
— Дозволяю, — ровным тоном ответил Князь. — Земле предать не успеете, — облачаясь, бросил он через плечо, — тащите на общий костер, да поживее… Проводите в последний путь. Если шевелиться начнут, отбегите. Волки приглядят, чтобы не напали. И соберитесь. Несите самое необходимое и ведите скот. Времени почти не осталось.
Условия были выполнены. С Богами дальше спорить никто не решился. Погибших сложили на общий костер, вместе с теми, еще шевелящимися кадаврами. На оплакивание времени не было — огонь уже начал лизать своим багровым языком дома на окраине. Перепуганным коням и коровам пришлось завязывать глаза первыми попавшимися под руку тряпками. Если кто-то из домашней твари за хозяевами не шел — приходилось оставить. На все имеющиеся в деревне телеги и повозки наваливали запасы, кто-то успевал забрать запрятанные тайники. Кур, гусей, поросят сажали во все доступные посудины, подходящие для переноски. Собаки брехали, как бешеные, но не решались приблизиться к Волкам, а тем более к странной троице: князю, его брату и сатиру.
— Серьезно? Ты решил их всех взять с собой? С чего такое благородство? — Багхес с интересом наблюдал за происходящим, старательно не замечая надвигающейся стихии. — Сам говоришь, что тут демиург все изжарит, так зачем морочиться? Не пошатнет никакой твой любимый баланс выпиленная людская деревушка.
— Молчал бы лучше, — огрызнулся Сет. — Чтоб ты провалился… Это же уже вторая тварь. След от портала, из которого она выскочила, уже давно простыл. Шалость немного попахивает преднамеренным вредительством, не находишь? Ты хоть какие-то опознавательные знаки мира, из которого она выпрыгнула, запомнил?
— Мой дорогой клыкастый друг, ты же прекрасно понимаешь, что мне совершенно ни к чему тебе вредить. Я же тогда не смогу продолжить обучение, — с невозмутимым видом ответил сатир, старательно игнорируя вопрос.
Сет, понимая, что сейчас вот-вот взорвется от бешенства, схватил Бахгеса за рог и рывком повернул его голову, заставив взглянуть себе в глаза.
— Хватит с тебя обучения! Чтоб без моего участия не пытался даже размером с монету проходы между мирами открывать. Замечу, что нарушил запрет — катись на все четыре стороны, хоть к гарпии в задницу, — еще раз дернув сатира за рог, князь оттолкнул его от себя. — Так запомнил ты хоть что-то или нет? Сможешь его отыскать снова?
Освободившийся Багхес встряхнул головой и картинно размял плечи, сохраняя невозмутимый вид.
— Ну-ну, не кипятитесь, ваше мрачное сиятельство. Холодную кровь кипятить вообще вредно, особенно в такую непогоду, свернется же… Попробуем отыскать — наверняка тот юниверсум не успел отлететь далеко, — отвесив легкий поклон, сатир скрылся в портале.
Князь, все еще пылая от ярости переключился на брата:
— Ну, а тебя зачем в эту дыру понесло? Знаешь же ведь, что у Багхеса они нестабильны.
Джастин несколько смутился и начал оправдываться:
— Знаю, что сглупил. Ты в прошлый раз велел изловить — мы с Олафом за ней и кинулись. Я к твоим проходам привык. Думал, изловим сразу — далеко не ускачет. А у него уже на входе сужение как горлышко у бутылки пошло.
Сет, борясь с искушением дать Джастину подзатыльник, почти прорычал, чеканя каждое слово:
— Никогда больше так собой не рискуй!
Князь отвернулся, не обращая внимания на реакцию брата, давая понять, что на этом короткий разговор окончен. С братом после смерти отца говорить было сложно. Сет подошел к колодцу, сделал ногтем надрез на запястье, подождал пока пара капель упадут в воду. Теперь он сможет опознать этот мир, даже если он отлетит в инфинитуме[4] на многие столетия и мили.
