Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Селфис сжимал и разжимал пальцы, борясь с желанием дотронуться до брата. Сет смотрел на него в упор, не мигая, ничем не выдавая желание примириться.

— Ну что ж… — марионетки вышли из оцепенения и машинально начали первым делом тереть пересохшие глаза, — Господа, прошу простить наше с братом уединение, этого не повторится. Я взял на себя смелость озвучить требования. Теперь лишь осталось ожидать, примет ли Сехфир’халлан наше предложение.

☽ ◉ ☾

В какой-то момент томительного ожидания Флаум начал пронзительно скулить и метаться по кабинету жалобно тявкая. Есения села на пол, поймала пса, крепко обхватив за шею и стала, как могла, пытаться его успокоить, но тише он вести себя не мог.

— Я с ума схожу, или ты тоже это видишь? — Силавия, осторожно выглядывающая из окна, нервно схватила Ластиэля за рукав. До этого он, уставший наблюдать за неслышимым разговором Князя и Короля, да бликами на волосах Селфиса, переключал внимание на шумевшего пса. Но эльфийка явно желала вернуть его взгляд обратно.

Зрение и ментальная чувствительность позволяли разглядеть бушующие энергетические вихри. Князь стоял, разведя руки, будто предлагая магов продолжить. Все его тело было испещрено светящимися сосудами, наполненными лавой. В его вессель бурным потоком втягивались нити энергии, испускаемых разгневанными магами.

Но больше всего взгляд притягивал Селфис’харлан. Он наблюдал за происходящим нарочито расслабленно, слегка наклонив голову на бок, будто бы происходившее перед ним действие было лишь занятным экспериментом. Кистью одной руки он делал жесты, будто бы дирижируя невидимым оркестром. Зрение отказывалось полностью подчиняться Ластиэлю. Но он отчетливо, в этот раз на несколько секунд сумел разглядеть, как рука его Короля, холеная, с легким загаром внезапно становилась белесой и полупрозрачной настолько, что можно было разглядеть скрывающиеся под плотью кости и синие-зеленые ветки сосудов, с серебристыми проблесками в такт пульсации крови.

Лицо, как и рука, просвечивала находящееся под кожей череп и капилляры. Глаза же были заполнены белым клубящимся туманом, источающим тусклое сияние. По центру лба Ластиэль успел разглядеть небольшую, слегка растворенную щель с красноватым центром, чем-то напоминающую вертикально посаженный глаз.

Обычно золотистые, цвета спелой пшеницы, волосы короля начинали походить на паутину, плотно окутавшую белый череп. От кончиков этой «паутины» шли энергетические нити к каждому из участников энергетического моста. Несколько нитей тянулись и в сторону замка, но растворялись в пространстве — нельзя было с достоверностью узнать, к кому именно они тянутся. Когда из-за ставни вновь выглянула Силавия, Ластиэль заметил, как энергетическая нить, без участия Селфиса потянулась и к ней.

Эльфийка вновь спряталась за ставни и перевела вымученный взгляд на ошарашенного эльфа и начала сбивчиво объяснять.

— Я… Я вспомнила… Пред тем, как Джастин, тогда еще, мы гостили в родном лесу… Они с Селфисом повздорили. На полу сидела одурманенная женщина, вся в синяках. Я её плохо знала. Она была из прислуги. Тех, что приходят на любые работы. Джастин хотел её увести. Грозился показать её матушке. Селфис ухмыльнулся… А она… Она встала. Подошла к столу, начала писать. Потом прижала к себе записку и выскочила из окна. Джастин кинулся, но не успел поймать — Селфис схватил его за волосы. А я… Я тогда вжалась в нишу в ужасе. Не могла поверить своих глазам и ушам. А я тогда, в момент, когда женщина пошла писать записку — увидела его лицо. Но на лбу была лишь черта, и глаза не настолько сильно были бесцветными. Он тогда ему сказал, что в предсмертной записке он, в смысле, Аэдулин истязал её неделями… Внизу уже слышались крики, собирался народ. Аэлдулин попытался поднять шум, но Селфис заметил меня. Оскалился! Я голову на отсечение даю, это был самый настоящий оскал! И я… Я сама вышла и отправилась к окну. Ноги сами шли! Я не могла сопротивляться… Я не могла вымолвить ни звука! Я так перепугалась, только смотрела в ужасе на онемевшего Аэлдулина! В ушах так шумело, что я не расслышала, что он сказал Селфису. Я потеряла сознание совсем рядом с окном. И на следующее утро узнала, что Аэлдулин отправился в тот поход. А об этой женщине все забыли! Я тоже не помнила! Вообще ничего не помнила до этого момента!

Ластиэль затряс головой, стремясь сбросить с разума наваждение, а может быть и выкинуть услышанное от эльфийки.

— Ты наверняка одурманена! Это может быть преломление света в пространстве. При больших энергетических всплесках много что может случиться. Может быть это Итернитас внушает нам порочащие короля видения! Ты уже давно здесь. Можешь быть ты давно уже под властью чар…

Флаум прервал сумбурные отрицания эльфа, душераздирающе пронзительно взвыв, выдавливая из легких весь запас воздуха. Есения, не выдерживая внутреннего напряжения, крепко зажала рот, стараясь не разрыдаться, глядя на терзающую пса тоску. В окне стали одна за другой вспыхивать разноцветные энергетические всполохи, ослепившие всех присутствующих на несколько мгновений. Итернитас, как и весь Атиозес, содрогнулся.

◦ ☽ ◯ ☾◦

Энергетическая цепь помогла лишь частично. Глина, облепляющая вессель, распалась, но разум Джастина все еще был наглухо заперт. А значит, толку от процедуры было — чуть. Может статься, кидаться на любое движение он теперь и не стал бы, но состояние овоща виделось Сету не многим лучше. Понимая, что далее маги бессильны, они попытались было прервать энергетический поток, но поврежденный вессель, черпающий энергию без ведома владельца и ранее, вцепился в магов, почти как Итернитас в князя, и продолжал наполняться, вытягивая энергию из магов против их воли. Сет, понимая, что он не может взять контроль над поврежденным хранилищем развел руками — говорить при всем происходящем было физически невозможно.

Те, наученные опытом предыдущего раза, решили, что Сехфир вновь желает их опустошить полностью, как это было во время переноса эльфийского дворца. И ударили, считая, что они обороняются. Менталист присоединился к товарищам посчитав, что условия нарушены, и попался в ту же ловушку. Но клятвам было безразлично, обмануты ли участники в своих опасениях. Договор был нарушен с их стороны — и символы на груди, раскалившись до предела, прожгли их плоть насквозь, оставляя запах паленого мяса. Молодой маг, также пошел на поводу у чувств и убеждений, но увидев, что его коллеги падают замертво один за другим, слыша тошнотворный запах паленого догадался, что дамнар не атаковал. И попытался снизить передаваемую энергию, как только мог.

Сет заметил взгляд Селфиса, принимающий всё более и более озадаченное выражение, устремленный куда-то за спину — к реке. Боли уже не было, что с одной стороны радовало… А с другой давало вполне определенные и четкие выводы в купе с кипящей кровью и не прекращающем поглощать энергию весселем. Итернитас пытался поглотить излишки, как только мог, но на такой скорости прибывания не справлялся.

«Ну что же, мой клыкастый друг, надеюсь, ты сможешь простить мою наивность. Я ошибся. И я поплачусь за это вместе с тобой. Но завладеть существами Атиозеса и пустить их в расход я не дам. Энергия всегда требует найти вместилище. Воплощение… Твой вессель трещит по швам, как и мое терпение. Я уже вижу, что он не выдержит. И что Джастину недостаточно измененного потока. Но теперь, благодаря крови одного из первых существ, что ты в него влил, почти полностью заменив его собственную, я попытаюсь… Как и ты, пойду на риск, но не там твоему светлоокому братцу завладеть твоей силой. Надеюсь, Джастин продержится до того времени, как я приду в себя и смогу вмешаться снова. А ты, мой дорогой Атиозес, потерпи… Ты обязан устоять! Как и я обязан оплатить по счетам».

Багхес материализовался, стоя по копытца в реке у самого берега. Внешний вид его сейчас заботил мало — главным было вновь обрести тело… И чтобы его узнал Сет. Сейчас маленькие рожки сатира выросли, но не закрутились в бараний рог или козлиный винт, а раскидисто ветвились, как у оленя поздней весной. Бородка сильно разрослась, превратившись в густую бороду, скрывающую плечи. В глазах не было и тени лукавой улыбки. Но все же он был узнаваем. В глазах горело пламя, готовое выплеснуться на единственное существо, способное его принять и использовать.

117
{"b":"801626","o":1}