Я не сильно задумываюсь, как поступить, я действую на инстинктах. Просто подхожу и обнимаю так, что ее лицо оказывается спрятанным у меня на груди. И она сжимает в кулаке ткань моего джемпера в ответ.

Офигеть. Ведь она же не разрешает никому. Даже мне не разрешает. Но сейчас я обнимаю, а она не прогоняет, не уворачивается, не просит уйти. Я чувствую сбившееся из-за слез дыхание, слышу тихие всхлипывания, но творится что-то уникальное.

Она позволяет быть с ней в момент ее слабости, и, мне кажется, именно это делает ее сильнее. То, что она не прячется и не пытается зажевать в себе обиду, то, что дает просто побыть рядом.

Она не представляет, что это значит для неё и для меня, но я и сам не представляю.

- Пысы, – шёпотом обращаюсь к ней. – Ты пряников привезла?

Кто здесь главный пряник, умолчим.

- Да, – прикладывая ладони к покрасневшим щекам, говорит Лекс.

- Когда я их попробую?

- Я передам.

- Лекс, эти глупости не стоят твоих слез. Даже не вздумай больше.

Она отстраняется, а я одной рукой упираюсь в подоконник, так что она все равно остаётся близко.

- Люди могут говорить что угодно, а ты слушай только себя. И меня иногда.

- И тебя? – выдавливает из себя улыбку.

- Другого такого не найдёшь.

А вот теперь уже ее смех. Значит, не зря старался.

- Марат, – она мнётся с продолжением фразы, и я делаю это за неё.

- Я Марат, и я тебе очень рад.

- Правда?

- Чистая.

- Мне нужно умыться, – приходит в себя Лекс.

- Хорошо, я пойду в класс обратно.

Думал, что так сделаю лучше. Но зайди мы вдвоём, вопросов было бы меньше, чем когда я возвращаюсь один.

Полина за несколько минут организовала холодную войну.

Кай

После того, что рассказала Лекс, многое стало понятно. Теперь не удивляет ее панический страх даже перед простыми, безобидными прикосновениями. Конечно, доверишься тут кому-то, когда однажды с тобой хотели сделать такое.

К счастью, отец Лекс тогда успел вернуться вовремя и не позволил случиться самому страшному, иначе это совсем сломало бы ее. Честно, я ей не папа и не брат, но блэт, меня просто выворачивает от мыслей, что какой-то козел пытался с ней так. Нет, я могу понять, парням нравится быть первыми у своих девушек. Бутон срывать, короче. Но не варварским же методом?

После ее откровений все изменилось. Страхи Лекс по-прежнему стоят между нами, но теперь они обрисовались и обрели яркие черты. С этим зверем я готов побороться. Доказать ей, что нормальный парень прислушивается к чувствам девушки и не перегибает палку, если слышит «стоп». Нормальный парень готов делать ради нее. Для нее. Так, как хочет она.

Я уже знаю, что придумать, чтобы сделать еще один шажок в сторону нашего сближения. Потому что сейчас она все еще далеко, хоть и призналась в таких вещах. Я реалист, понимаю, что это лишь аванс для меня, а на самом деле мой путь к ней только начался по-настоящему в тот вечер в Туле, когда она решилась назвать свой триггер по имени. Любимая папина дочка, маленькая принцесса, и тут такое ужасное. Но она переживет, справится, я уверен. Только если будет не одна с этим страхом.

Все свои каникулы она пробыла с отцом в Туле, поэтому мы не виделись уже несколько дней, и я изрядно успел задолбать самого себя размышлениями. Как сказал, придумал уже, что делать, и планирую осуществить это в первый же день выхода на учебу Лекс, то есть сегодня, в понедельник. Но недаром говорят, что понедельник – день тяжелый, мне он тоже принес сюрприз в лице Виктора Неделина.

Черный танк с блатными номерами я замечаю на служебной стоянке стадиона сразу. У нас таких тачек нет, машины всех клубных шишек мы давно знаем. А тут кто-то новый. Когда из водительской двери выходит отец Саши, я чувствую, что день перестает быть обыкновенным.

Как он узнал расписание тренировок, я не в курсе. Хотя этот мужчина с моим отцом знаком, а значит, и на любого в городе выйти может. Большие деньги всегда идут в комплекте с большими связями. Думаю, пару звонков, и нужная дорожка выстраивается.

- Кай, надо поговорить, – заявляет Неделин, хлопая дверью машины.

- Добрый день, – ничего лучше придумать не могу, чем мило поздороваться.

- Мне надо убедиться, что я разрешаю дочери проводить время не черт знает с кем, – прямо говорит заботливый папочка.

- Попробуйте.

Да, наверное, изображать из себя милого мальчика дальше – занятие бессмысленное.

- Сколько тебе? – он сканирует меня взглядом, но я этого изучения не боюсь. Отмечаю, что сегодня он уже ко мне на «ты» обращается.

- Двадцать. Думаете, она для меня слишком маленькая?

- Да, Кай. Она еще слишком маленькая для того, кто явно хочет залезть к ней в трусы.

И я не могу спорить с ним. Потому что совру, если буду доказывать обратное. Понимаю же, что в самых смелых мечтах представляю себе все, но понимаю, что ничего не будет, пока все не изменится коренным образом.

- Я все знаю про ее бывшего парня, – решаю сообщить об этом. – Она сама мне рассказала. И не бойтесь, я не буду делать того, что он, я не такой мудак. Она уже мне очень дорога.

- Кай, послушай. Мы с ее мамой развелись этим летом, а она до сих пор не может прийти в себя. Я не хотел, чтобы она переезжала, но это решение самой Алексы. Ей сейчас тяжело, она чувствует, что ее бросили и предали, но ты должен знать: я ее не брошу никогда. Она у меня одна, и за нее я порву любого.

- Посыл понятен.

- Это радует. Если ты хочешь быть с ней, помоги ей. Она нуждается в поддержке, не только в моей. Нужен тот, рядом с кем она отпустит плохое. Если этим человеком станешь ты, я буду рад. Надеюсь, Эрик хорошего сына воспитал. Но если с ней что-то…

- Нет. Не случится.

Я говорю это уверенно, потому что знаю: влип так, что ее слово для меня – закон.

Отец Саши кивает, мы прощаемся без рукопожатий, но самое главное – мы и правда все поняли и услышали друг друга.

Если ей нужна поддержка, нужно плечо, я сделаю все, чтобы им стать.

Кай

«А если это любовь, чего печалишь ты?»

(с) HammAli & Navai

Когда приглашаю Лекс увидеться вечером, она сначала немного пугается. Волшебным образом действует та информация, что я разговаривал с ее отцом и обещал ему не быть бэд-боем. Для Саши мнение отца имеет огромное значение – это я понял ещё в тот день, когда она согласилась пойти в папин ресторан, не предупреждая меня ни о чем.

Ещё ее может испугать тот момент, что мы едем ко мне домой. Нет, не так: в мой дом. К себе я ее не потащу, чтобы нервы девочке не расшатать. Ну прикиньте, она по крупицам собирает веру в мужской пол, а я сейчас поздно вечером останусь с ней наедине в своей квартире. Для неё это за гранью.

Поэтому я говорю лишь, что это сюрприз, и прошу доверять. На самом деле, не только сегодня, а в целом, – именно такой смысл вкладываю в слово «доверие». Чтобы она знала: если я что-то делаю для неё, я несу за это ответственность.

Выглядит она не самым шикарным образом. Словно плакала сегодня. Вижу, что умело приводила лицо в порядок, но следы слез замечаю все равно.

- Все хорошо? – спрашиваю, пока мы едем по уже довольно пустым улицам.

- Не совсем.

- Расскажешь?

Да, Лекс, вот так. Именно так доверие и выстраивают.

- Сегодня моя одноклассница устроила концерт, заявив, что лучше бы меня вообще в их школе не было.

- Она дура?

- Она привыкла быть лучшей и главной. А сейчас внимание немного переключилось на меня. И ещё, помимо всего прочего, она ревнует.

- К чему? – усмехаюсь, хотя понимаю. Лекс – красивая и яркая, пацаны явно засматриваются, а у других девчонок злость просыпается.

- К кому, – неожиданно отвечает Саша.

Вот сейчас стало интереснее.

- И к кому?

- Есть один парень, с которым мы на удивление быстро подружились. А эта Полина – его бывшая девушка.