Мози останется тут, а он пойдёт домой. Точно. Возьмёт пса. Никто не гладил его, потому что пёс был весь в лишае.

  Старый эльф жил среди мрачных ступеней и летающих тварей довольно долго. Всю войну. Он помнил, как копейщик проткнул его крыло копьём, и сейчас этот копейщик протыкал на поверхности своим копьём каких-нибудь привлекательных волшебниц, а может даже огромных ос, если не трусил. Эльбер не хотел есть ос, ему хватало свежей крови тварей, которой он теперь имел в достатке, едва желал получить свой обед, завтрак или полдник. Он предпочитал кровь птенцов, потому что они ещё не успели заразиться болезнями, если у тварей конечно были болезни.

  В общем, Эльбер не хотел встречаться ни с осами, ни с эльфами. Ему было хорошо и уютно под землёй. Он плавал в озере, чтобы помыться, наблюдал за вылазками эльфов к сожженной портальной арке. Они решили, что его сожрали твари, а ещё посмеялись над его кривыми символами. Чертили свои и плели новую паутину. Иногда уходили в мраморную плиту, иногда возвращались, но не уходили туда все. Значит не туда.

  Кто же знал, что дома война.

  Эльбер не знал. Но жены были мертвы, а дом сгорел. Эльбер хандрил и выпускал тварей на волшебниц с копейщиками. Иногда ему приносили в зубах волшебниц, и он мог насладиться мясом, а не только кровью. Так что, Мози, думал он, надеюсь, что я не съел твою маму. Мози клала букет полевых цветов в глиняную чашечку с водой.

  8

  Ночью эльф-вампир из кошмара отгрыз Эльберу второй палец на левой руке, указательный. А ещё эльф-вампир перекусил ботанику голову, и того пришлось скормить псине. Псина не стала его есть, а мелкая эльфийка зажарила с аппетитом. Мелкая эльфийка даже кровь поспешила слить себе в чашечку на завтрак, пока не свернулась.

  - Утром надо пить горячее, - сказала она.

  - Если ты меня обманываешь, я тебя прирежу, - сказал болотный царь.

  Не надо, пожалуйста, подумал старый эльф, склонившись в поклоне.

  Он оглядывался у портальной арки вместе с копейщиками и волшебницами, был готов уносить ноги, если появятся такие, как убийца Прядильщика. Но никто не появился.

  - И из-за этой развалины мы сюда месяц тащились на бедных ослах? - спросил копейщик.

  - Эй, проводник! За неимением других добровольцев, в качестве жертвы для магии используем тебя! - сказала волшебница.

  - Зачем?

  - Так согреваешься и не холодно, - ответила Мози, слизывая с верхней губы розовую пенку.

  - Ты зря решил, что твой паук меня убьёт, - сказал эльф-вампир из кошмара, бросился сожрать Эльберу лицо, но старик отбивался. В итоге эльф-вампир отъел ему указательный палец. Потом появился сонный, но воинственный ботаник, и эльф-вампир разгрыз ему череп. Потом на эльфа-вампира прыгнула псина, и перекусила голову ему самому. Мози сидела в уголочке и шептала себе под нос.

  Эльбер рассматривал тело эльфа-вампира, а Мози кушала. Эльф-вампир выглядел, словно вылез из болота, чтобы напугать Мози, но опоздал, и Мози уже перестала верить в монстров. Это определённо был другой эльф-вампир, нежели в лечебнице. Куда более тощий. Более выраженные надбровные дуги. У того были пушистые от болезни волосы, а у этого гладкие и торчат во все стороны, как у мокрой крысы. С этого капала кровь. Кап кап кап.

  А тот был со скальпелем в глазу.

  В общем, тот был не этот, Эльбер ошибся. Он вытащил ткань с двумя неизвестными буквами и прищурился здоровым глазом.

  Когда Эльбер появился на этой стороне портала, оставив копейщиков и волшебниц на той в компании птенцов и их родителей, а тех копейщиков и волшебниц, что дожидались на солнце, на песочке в домах из сот мертвыми в компании мёртвых же тварей, он ожидал встретить скучавших по нему жен и их детей. Он думал, что они узнали, где он пропадал весь этот год. Мысль о том, что они тоже сгорели от слишком яркого света, как-то не приходила ему в голову.

  Нет, он не забыл, что они сгорели. Но он забыл, куда именно возвращается.

  Он вернулся, а его отправили в лечебницу. Портальная арка была оцеплена многослойными шатрами стеклянной паутины царских волшебниц, так что сотни стекляшек впились в кожу старика, протиснувшегося через сотни футов холодного жидкого бетона, чтобы оказаться дома. В конце концов, оставался ещё второй дом, поскромнее.

  За ним пришли его твари, один птенец нёс в мягкой пасти крылышко волшебницы. Поэтому сотни паутинных стекляшек были отправлены в Эльбера участницами оцепления второй раз, уже с конкретной целью. Защитить свои крылышки.

  - А крылышки вкусные? - спросила бы Мози, если бы не вырезала ножом для трав сейчас другое крылышко у погибшего юноши, повкуснее.