- Да, ведь когда мы поднимались на самую вершину лестниц в самый первый раз, мне достались лишь крылышки погибшей волшебницы, как предателю, - ответил бы Эльбер.

  - А почему ты не летаешь? - спросила бы Мози.

  - А почему ты не летаешь? - спросил бы старик.

  Мози задрала бы майку и показала бы ему маленькие рудиментарные крылышки, и сказала бы, что они точно стали больше за день. Они растут каждый день, каждый час! Так сказала бы Мози.

  Старик обернулся к эльфийке, её зрачки сверкнули зелёным огнём, когда она отдирала укус от недожаренного мяса с кровью. Отлично. Эльбер шепнул псу, и тот со скулежом поднялся со своего коврика, подметая куцым виляющим хвостом вывалился за порог. Скрылся. Эльбер аккуратно снял из угла печки маленького паучка на паутинке и покачал им из стороны в сторону, проверяя способность к паутиноплетению. Паук высрал сразу не меньше фута невидимой нити. Отлично.

  - Зачем ты преследуешь меня во сне? - спросил бы Эльбер у эльфа-вампира с пушистыми от болезни волосами.

  Тот бы сплюнул в ведро для испражнений, потребовал бы сон-травы, а потом сказал бы:

  - Да чёрте знает, дед. Черте знает, что они с нами сделали.

  Что они с нами сделали? "Предложение смерти". Это значили две буквы в тканевом послании. А может они значили "Беги, старец". А может последнее слово было многозначное. Или это было что-то вроде "Ад", или "Яд". Кто захочет коротать дни, привязанный к койке ремнями?

  Старик был бы не против. Тискал бы у лекарки ляшки и ширялся в свободное от лежания время. Нет, Мози бы выпила у него всю кровь.

  - Малышка, - сказал бы Эльбер, - оставь себе на ужин.

  - Дедуля, - сказала бы Мози, - Меня не выпускают вечером гулять по кишке, можно только рисовать.

  - Нарисуй мне свою маму, - попросил бы Эльбер. Я хочу убедиться, что я её не съел. Даже крылышко.

  Мози бы ткнула ему в ухо острым совиным пером или прорастила бы в пустой глазнице семена цветов.

  - Моя мама погибла, - сказала бы Мози. - Она была самой лучшей волшебницей, очень доброй и читала мне вечером сказки. А потом мне сказали, что её съел какой-то полоумный дед. Но не волнуйся, этого деда я тоже съела.

  - Бандитка.

  - Ой, молчи.

  Эльбер вдруг вспомнил вкус собственной крови, когда Мози угостила его из своей чашки.

  - Солнышко, лучше пей сама, - сказал он тогда.

  - Тебе ведь тоже нужно, - сказала Мози. - У тебя нет целого пальчика. Нужно много кушать, сытно и вкусно.

  Лекарка недовольно обернулась к нему двумя зелёными угольками в полумраке. Ей не понравилось, что он не закрыл доской ведро. Молчи, карга, сказал ей Эльбер, и уставился в потолок. С потолка свисали волосы мокрой крысы. С эльфа-вампира ничего не капало, раскушенный череп уже заветрился.

  - Зачем вы меня здесь держите? - спросил он Мози.

  Ботаник сказал, что он следует завету своего монастыря. Он должен изучать травы вдали от мирских соблазнов. Мози сказала, что Эльбер не будет его соблазнять. Потом Мози прошкандыбала на своём костыле к топчану и завалилась в перину с голой грязной ногой.

  - Ваш глаз! - воскликнул учёный.

  - Что с ним?.. - Эльбер поднял ладонь к глазу, осторожно трогая мясную дыру на своём лице.

  - Давайте я осмотрю, - вызвался тот.

  Эльбер долго сидел на стуле, гладя шкуру пса в лишае. Пёс доверчиво положил морду ему на колени.

  - Ну что ж, - сказала тогда Мози, сидя у кровати, - Они хотят знать, сумеешь ли ты излечиться.

  - Ты мне поможешь?

  - Я буду тебе мешать, - девочка поднесла щепотку к его рту и старик съел ещё сон-травы.

  - Чудесно, - ответил он тогда, и уснул.