– Давай, – перебивает его Геральт. – Рассказывай.
Всё внутри замирает в ожидании; краем глаза он видит, как Регис одобрительно кивает в ответ. Приготовившись слушать, Геральт устраивается поудобнее на своем лежбище, закладывает руки за голову и закрывает глаза.
И вдруг вспоминает это так ярко, будто всё случилось секунду назад.
– Что ж, – неторопливо начинает Регис, – Конкретно в случае душевного отклонения появления суккуба или инкуба нередко случаются у индивидов с неустойчивой психикой. С точки зрения науки…
Присутствие демона всегда ощущается мгновенно. Тёмная тень появляется прямо перед глазами и тут же прижимает к полу, сильно сжав запястья. Против своей воли он дёргается вперёд, навстречу ласке, и в ответ слышит только тихий смех. Его демон сегодня не будет милосерден.
–…Такие видения, конечно, не более чем обычные галлюцинации, возникающие у человека в пограничном состоянии между сном и бодрствованием. Ответная реакция мозга на нереализованные эротические желания. Однако любопытно то, что…
Он толком не видит его лица, только чувствует странное ощущение узнавания. Но это быстро становится неважно. Демон резко выдыхает и приоткрывает красиво очерченный рот, полный острых, как кинжалы, зубов. Недолго думая, Геральт припадает к этому рту, как страждущий путник к источнику влаги, и вся кровь приливает вниз, когда узкие губы отвечают ему со столь же неистовой страстью.
–…Согласно исследованиям учёных, образ инкуба или суккуба может быть персонификацией скрытой женственности либо мужественности личности, противоположного пола, соответственно…
Мир начинает кружиться по спирали. Горячие ладони стискивают его бёдра и, не успевает он опомниться, тонкие пальцы скользят между его ног, обдавая огнём. Геральт задыхается, слепо хватаясь за кончики острых лопаток. Демон проводит влажным языком по шее, будто спрашивая разрешения. Геральт не может не разрешить. Кажется, что проходит целая вечность, прежде чем клыки пронзают его кожу.
–…Правда, недостаток концепции в том, что она не учитывает контакты однополого характера, а это опускает дополнительные факторы. Что до меня, то я склонен считать такое явление…
Эйфория накрывает с головой, и в отчаянии Геральт хватается за голову демона, запуская пальцы в густые волосы. В ответ тот глухо стонет и только сильнее прижимает его к полу твёрдой грудью. Вот он, танец со смертью – ещё немного, и могучий демон разорвёт его, глупого мальчишку, на части. От ощущения собственной беспомощности Геральта накрывает таким ослепительным возбуждением, что он сдавленно ахает. Всё кажется таким… острым, таким… горячим, что становится просто невыносимой пыткой.
–…Проблемой сугубо чувственной и потому решаемой стандартной плотской близостью. А почему тебя, собственно, это интересует? Неужели…
Тёплая кровь струится по груди и обжигает кожу. Барабанные перепонки сотрясает гортанный рык. Тело бьётся, как в лихорадке, дыхание рвётся с треском, подвластное лишь бледным пальцам и тонкой, почему-то знакомой ухмылке. Нет, это становится безумием, и он сжимает зубы, чтобы не закричать…
–…Геральт?! Ты в порядке?
– Холера тебя побери, Регис! – он подскакивает, как ужаленный, когда внезапно слышит совсем рядом знакомый голос.
Оказывается, Регис чуть не навис над самым его лицом; чёрные глаза смотрят на него встревоженно, ища малейшие признаки для беспокойства. Геральт шумно выдыхает, чувствуя, как проходит оцепенение, и, наконец, расслабляется – ну, относительно, потому что в груди опять поднимается дурацкая щекотка. Кажется, Регис тоже перестаёт волноваться, неловко отодвигаясь в сторону. Вид у него потерянный.
– Ох, я не хотел тебя пугать, – уверяет он, – Но, право, ты словно растерял весь свой ведьмачий слух. К тому же у тебя так вздулись вены на шее, что это начало напоминать клиническую картину infarctus myocardii acutus**. Я думал было, что требуется помощь специалиста.
– Всё нормально, – слегка осипшим голосом говорит Геральт. У него кружится голова.
– Так и что же с этим суккубом, который настолько тебя взволновал?
Дьявол. Он пропустил лекцию Региса мимо ушей чуть более, чем полностью; удивительно, как друг ещё на него не сердится. Впрочем, тот только прищуривается, таинственно сверкнув глазами.
– Не пойми меня неверно, – говорит он вкрадчивым тоном, – Я не мог не заметить, как ты крепко о чем-то задумался. Прости моё любопытство, но хотелось бы знать, о чём. Иначе я начну считать, что качество моей подачи информации хромает на обе ноги.
– Просто… странно, – пожимает плечами Геральт; ох, ни хрена это было не убедительно, так что он поясняет: – Разве суккуб не должен быть бабой – просто по умолчанию? Это как-то естественно, что ли. Пестики и тычинки, сам знаешь.
– Может быть, и так. Однако, судя по всему, ты забываешь само определение суккуба, друг мой. Если быть точнее, суть его наименования.
Короткий шорох, и Регис придвигается к нему ближе, едва ли на дюйм, но этого достаточно, чтобы сердце чуть ускорило свой бег. Зараза, щекотка в груди становится сильнее; снова хочется смотреть на тонкие губы и змеящиеся кольца волос, не отрывая глаз.
– Как бы тебе ни претила латынь, дорогой Геральт, – негромко говорит его друг странным, будто мурлыкающим тоном, – Именно в ней и кроется наглядное доказательство твоей неправоты. В терминологии, как ты знаешь, понятие succubus, как и incubus, имеет единый корень, – поясняет он, делая жест рукой, – Происходящий от слова cubare, что означает покоиться или предаваться отдыху – словом, лежать. Однако здесь и появляются отличия, волчок, потому как лежать можно… совершенно разным образом.
Взгляд цепляется за тёмную прядь, упавшую на край изящной шеи, и скользит ниже, в вырез рубашки, к очертаниям бледной груди. Кажется, из лёгких пропадает весь воздух. В горле разрастается горячий комок, всё сильнее опускаясь вниз удушливой волной.
–…И? – сипло выдыхает Геральт, уже и сам не зная, к чему.
Еле заметным движением Регис облизывает края пересохших губ, так быстро, что рефлексы едва улавливают розовый кончик влажного языка.
– И в силу соответствующих приставок отсюда следует, друг мой, что incubus всего лишь предполагает возлежание над партнёром, – совсем тихо произносит он, – В то время, как succubus под ним. При этом, как ты видишь, без всякого указания пола.
И, чёрт возьми, растягивает губы в маленькой ухмылке. Такой, что от этого вида в ушах начинает звенеть.
Да что происходит?
– Допустим, – сглотнув, с трудом произносит Геральт. – Но ведь обычные-то суккубы…
– Обычные? – прищуриваются антрацитовые глаза, мерцающие неясным, почти гипнотическим блеском. – И снова ты ответил на свой вопрос самостоятельно, волчок.
– Опять говоришь загадками.
– Извини. Поясню же: как ты верно подметил, обычные, то есть суккубы женского пола действительно предпочитают мужчин. Особенно наиболее подверженных их нападению, то есть священнослужителей, солдат и глубоко женатых персон, которые как раз и страдают теми самыми нереализованными желаниями. Желаниями, в свою очередь, опять-таки до предсказуемого традиционными, потому как культура… северных королевств попросту не одобряет связей иного характера. Верно, Геральт? Геральт! Что с тобой…
Сердце бьётся об рёбра так гулко, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди, и с усилием он выдыхает сквозь зубы, зажмурив глаза. Ещё чуть-чуть, и придётся надеть плащ обратно. И запахнуться посильнее. Боги, ему будто снова четырнадцать. Не надо было начинать этот идиотский разговор, разобрался бы сам, спросил бы Весемира, в конце концов… Подумав, Геральт уже собирается выискать в памяти какую-нибудь особенно мерзкую картинку из бестиария, чтобы отвлечься от навязчивых образов, но не успевает.
Узкая ладонь ложится ему на лоб, и пульс сразу же подскакивает почти до человеческих значений.
– У тебя жар, – произносит почти шёпотом Регис, который теперь так близко, что можно ощутить тепло его бледной кожи. Так близко, что в распахнутом воротнике рубашки можно заметить узор из трёх родинок на правой груди, образующих треугольник. Так близко, что совсем рядом видно свежую щетину на шее и… губы. Чёрт, губы.
