– Веришь или нет, юный ведьмак, – хмурится в ответ Регис, – Я не солгал ни на йоту. Даже могу продемонстрировать тебе правдивость своих слов, если хочешь.

– Как?!

– Тем же образом, что мы оказались здесь, конечно. Зато ты своими глазами убедишься в том, что это случилось на самом деле, а заодно мы ещё раз проверим работу магии этого места. Ну, попробуем?

В чёрных глазах напротив так и сверкает нетерпение, и Геральт снова невольно задумывается, какого возраста его собеседник – прежде, чем покорно вздохнуть.

– Ладно. Давай только поо…

Всё случается быстрее, чем он успевает понять: перед глазами вспыхивает темень, мигом стирая и поляну, и Региса, и наваливается удушливой волной. Вот-вот, кажется, появятся прежние цветные пятнышки, но почему-то они всё никак не приходят, и сердце вдруг сжимается от колючей тревоги. Нет, только не кровавое месиво, пожалуйста. Изо всех сил Геральт пытается проморгаться, отчаянно вертясь в непроглядной черноте, и вдруг – сильная рука словно хватает его за шиворот. Как по щелчку пальцев всё рассеивается в белых кругах, отскакивая далеким светом под веками.

–…Всё хорошо, Геральт. Всё хорошо. Ты можешь открыть глаза.

Кто-то гладит его по голове ласково, как маленького; медленно возвращаются ощущения органов чувств, и он вдруг чувствует, что крепко держится за прохладную руку. Знакомую руку в перчатке без пальцев, реальную до покалывания кожи.

Вот же дьявольщина, только этого не хватало.

– Позволишь узнать, чего так сильно ты испугался? – тихо спрашивает голос над головой.

– Ничего я не испугался, – бубнит он. Нет уж, меньше всего хочется показаться перед Регисом трусом, особенно после всего, что уже с ними случалось.

– Даже если и так, в страхе нет ничего постыдного, юный ведьмак. Ты можешь довериться мне, если считаешь это нужным.

– Зачем? Нельзя мне бояться, Регис. И не боюсь я никаких крова…

Почти выданная тайна обрывается на полуслове, и приходится зажмуриться ещё сильнее: ну и позорище.

– Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, волчок, – неожиданно произносит его спутник, ещё раз проводя рукой по его волосам; бр-р, вообще-то Геральт терпеть не может, когда так делают, но сейчас этот простой жест кажется ему нужным. Очередные странности. Ну да шут с ними.

– То кровавое месиво? – изумлённый, уточняет он. – Ты его видел?

– Можно сказать и так, – печально вздыхает Регис. – Пожалуй, даже чаще нужного. Смею предположить, после того неудачного опыта с иллюзией ты столкнулся именно с этим?

С души будто падает огромный камень. Значит, он и в этом не один. Значит, Регису тоже не по себе от этой жути – Регису, у которого после всех сложных больных должны быть и так стальные нервы. Всё внутри затапливает пронзительным теплом: вот кому можно показать себя на самом деле. Пусть только чуть-чуть, чтобы не выглядеть совсем уж нюней, но – сейчас его всё равно никто не засмеёт.

– Угу. Думал, сдохну прямо там от страха, – шепотом признаётся Геральт.

– И неудивительно. Признаться, это… вызвало и у меня схожие чувства. Однако давай не будем поддаваться им снова, – в мягком голосе вдруг слышится улыбка. – Во всяком случае, чем бы это ни было, оно давно исчезло без следа.

От этих слов волнение немного утихает, и, успокоившись, приходится всё-таки открыть глаза. Первым делом он замечает, конечно, Региса, хмурящего тёмные брови от беспокойства, и быстро понимает, что так и не отпустил его руки.

– Ой, – само собой вырывается изо рта. – П-прости.

– Ничего страшного, волчок, – тут же знакомым движением приподнимает тот уголки губ. – Как я уже говорил, в страхе нет ничего постыдного, а я не вижу ничего плохого в том, чтобы помочь тебе его побороть. Можешь брать меня за руку всякий раз, когда боишься, Геральт. Хорошо? Я не буду против.

– Ладно, – подавленный, бубнит Геральт. – Только не говори никому.

Глупость он сказал, конечно: Регису, наверное, и дела нет до его гордости, и уж тем более – кому бы он стал трепаться о простом мальчишке? – но тот понимает и эти чувства, покладисто кивая в ответ.

– Буду нем, как могила, если в том есть необходимость. Ну, ты в порядке?

– Вроде того.

– Славно. Что ж, а теперь, согласно задумке, пора добраться и до нашей цели. Идём же, – и, отпустив его ладошку, Регис указывает кивком головы куда-то ему за спину, – Пора тебе взглянуть на наше новое пристанище, Геральт. Не торопись, осмотрись как следует.

Проследив направление его взгляда, Геральт оборачивается – и так и замирает, изумлённый: перед ним открывается совершенно новая картина. Вместо лужайки теперь повсюду дубовый лес и густой речной туман, который разрезают громады стрельчатых каменных арок и колонн, потрескавшихся от времени, таких массивных, что возникает мысль о бывшем когда-то здесь дворце или крепости, не меньше. Но это было давно. Сейчас от постройки осталось только несколько полуразрушенных террас да внутренний дворик, поросший какими-то тонкими деревцами.

Таких руин хватает и возле Каэр Морхена, но что-то здесь неуловимо отличается. Дух места, вот что, вдруг понимает Геральт. Обычно развалины не вызывают у него никаких чувств, кроме скуки, но эти почему-то выглядят иными. В белой, как молоко, дымке тумана руины дворца кажутся волшебными, словно сошедшими со страниц эльфских сказок, и призрачными, как морок. Здесь веет тоской. Светлой, щемящей печалью по чему-то давно утраченному. Невольно Геральт воображает, как между проёмов арок когда-то ходили величественные эльфские правители в богатых одеждах, и от живости образа по коже начинают бежать мурашки.

– Необыкновенное место, правда? – почти читая его мысли, произносит Регис. – Жаль, что, побывав здесь впервые, я поначалу не оценил его красоты по достоинству.

– А что ты тут делал? – внезапно любопытствует Геральт.

– Собирал некоторые лекарственные растения и коренья, волчок. Дело в том, что эльфские строения отличаются флорой, исключительной в своем роде. Проще говоря, здесь растёт то, что не растёт в других местах. Например, определённые виды мхов, – и, не переставая говорить, Регис направляется прямо к одной из полуразрушенных арок. – Собственно, в поисках одного из них я и наткнулся на те самые следы. О, а вот и они, такие же чёткие, как прежде. Однако, какое удивительное свойство памяти мы сейчас можем лицезреть.

– Где? – в два шага подскакивает Геральт, легко обгоняя высокую фигуру спутника и вертя головой по сторонам. – Ну, где же?

И вдруг замечает их сам. Среди вдавленных в позеленевшую от мха почву истёртых плиток пола виднеется цепочка глубоких следов больших ног, в самом деле обутых в треугольную эльфскую обувь. От изумления так и хочется раскрыть рот: значит, Регис не врал ни на минуту. Садясь на корточки, Геральт наклоняется над следом, чтобы получше его разглядеть – и краем глаза внезапно видит рядом что-то светлое. Волосы. Те самые.

Чёрт, а он ещё сомневался. Отвернувшись от немого укора линии следа, Геральт старательно делает вид, что изучает разноцветный мох на поваленных камнях рядом. Тёмная тень приближается к нему и садится рядом, аккуратно касаясь шершавых граней обломков колонн.

– Надеюсь, теперь твое недоверие развеялось окончательно? – неожиданно хитро улыбается ему Регис. – Мне не было нужды лгать тебе, дорогой Геральт. Тем более, что грех не поделиться подобного рода фактами с будущим ведьмаком, который должен быть осведомлён о любых явлениях, из ряда вон выходящих.

– Ну-ну, – глухо бурчит Геральт. – Теперь верю.

– К слову, в твоем скептицизме нет ничего предосудительного. Я бы даже, наоборот, рекомендовал присмотреться к этим руинам внимательнее, – легко отзывается Регис, вдруг поднимаясь и исчезая куда-то в соседнюю арку. – Надо думать, должна быть какая-то причина, по которой наш Aen Elle решил появиться именно здесь, и, признаюсь, мне крайне любопытно узнать, какая.

Напряжение момента спадает, и, встряхнув головой, Геральт подчиняется совету. Оглядеться вокруг получается быстро. Правда, ничего особенного он не находит: развалины так и остаются развалинами, старыми и замшелыми, только покрытыми местами рунами Старшей Речи. Читать на ней получается пока средне, но кое-что он всё-таки разбирает – обычную возвышенную чепуху из разряда «да правят они долго, и да пошлют боги им свою благодать». Выходит, это всё-таки дворец. Может быть, даже королевский. У эльфов ведь, кажется, были короли – давно, ещё до высадки людей. Так давно, что…