И чертовски удивительное совпадение, что именно сейчас его наречённый наконец-то появился на свет.

___________________________________________

*Слепая кишка, участок толстого кишечника (лат.)

**Средневековое название депрессии (лат.)

***Конопля посевная (лат.)

Комментарий к Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой

ура, главы за Региса закончены! вот теперь - уже в следующей главе - НАКОНЕЦ-ТО НАЧИНАЕТСЯ ИСТОРИЯ

========== Просто Геральт ==========

Комментарий к Просто Геральт

частичный ООС: в этой истории Койон учится вместе с Геральтом в школе Волка, а Ламберт младше Геральта на три года

Кажется, в ту, первую минуту не происходит ничего.

Только пустота заполняет лёгкие, заставляя давиться остатками воздуха. Он знает, что сейчас по венам бежит яд, разъедающий до самых костей, знает, что тело под его воздействием меняется, плавится, закаляясь до невероятных пределов. Знает, и всё равно сопротивляется. В ушах стоит грохот, такой, словно тысячи барабанов загремели разом невпопад. С трудом он осознает, что это стучит кровь. Разбавленная мутагенами и эликсирами, она гонит волны до самого сердца и замедляет его бег, так, что удары становятся редкими. Сквозь их шум и страшные, выкручивающие суставы судороги слышится чей-то вопль. Нет… Не чей-то. Его собственный.

Потом вдруг всё стихает, и сжигающее нутро пламя перерождается в приятное, греющее тепло под веками. Биение сердца замедляется окончательно. Последний рваный удар. Вдох.

Как по щелчку всё становится резким, обостренным, новым. Разом слух наполняет тысяча звуков, кожу – тысяча ощущений, когда-то слишком тонких, чтобы их различить. В голове отчётливо возникает чувство инаковости. Значит, он больше не человек. Не в прежнем смысле.

Значит, он, Геральт, пережил Испытание травами.

Хотя, как знать, может, ему это только мерещится. Может, он вообще впал в дремотное забытье навсегда, и теперь Весемиру придётся прикончить его ещё одной дозой эликсира, специально припасенной на этот случай. Только трое из десяти выживают в ходе мутаций. Из их группы об этом слышали все десять. Сколько – очнутся, чтобы осознать это заново? Да и в рассудке ли вообще он сам?

Что ж, есть только один способ это проверить. Медленно Геральт поднимает тяжёлые веки, чтобы осмотреться вокруг. Первое, что он видит – ослепительно яркий свет. Миллионы красок и оттенков. Мельчайшие царапинки на грубых каменных выступах сводчатого потолка… пещеры.

Так. Какой ещё пещеры? Где Весемир и остальные? Тело прошивает паника: что-то пошло не так, и, похоже, у него галлюцинации. Предсмертный бред, как и предупреждали. Выживают только трое из десяти. Это конец. Он больше никогда не вернётся обратно. Это…

Нет, твёрдо приказывает он себе, нельзя об этом думать. Он не может поддаваться страху, пока не выяснит, есть ли на то причины, и заодно – что это за место. В чем Геральт уверен однозначно, так это в том, что он не в Каэр Морхене. Даже не в окрестностях. Глаз невольно подмечает небольшие отличия: другая почва, другие, иначе выглядящие грибы. Какая-то смутная тень валяется мешком в дальнем конце пещерного туннеля. Ки… Кикимора, с ужасом узнает он силуэт по картинке из бестиария. Мёртвая, хвала Мелитэле. Чёрт, а ведь такие твари никогда не водятся в одиночку. Похоже, он попал к кому-то в гости.

Расплывчатые фразы из учебников всплывают в памяти не сразу, но быстро сходятся в одном: нужно убираться отсюда, пока не поздно.

Осторожно он пробует пошевелить руками, потом ногами – и, удивлённый, не видит ни ремней, ни замков, которыми его закрепляли на деревянном столе. Оказывается, он вообще лежит в глубокой каменной нише. С трудом поднявшись, Геральт выбирается из нее в туннель, то и дело бросая взгляды в сторону мёртвой туши неподалёку. Так, если он правильно помнит бестиарий, здесь могут быть и гнёзда. Рядом с гнёздами – особи воинов. Или, если сильно не повезёт, матка. Королева.

Мысли быстро становятся одна мрачнее другой. По обыкновению, он встряхивает головой, стараясь их приглушить, и вдруг замечает седые пряди. Привычные рыжие волосы теперь потеряли всякий оттенок, став белыми, как снег.

Да что за чертовщина творится? Может, он сошёл с ума и теперь мнит себя кем-то другим?

Сердце бьётся медленно и ровно, не оставляя возможности занервничать. Нужно взять себя в руки. Похоже, это просто какой-то странный морок или сон, и на самом деле там, в реальности, он просто дремлет под присмотром Весемира. Значит, всё в порядке. Пока он чувствует тело и может шевелиться, у него нет и не может быть повода к беспокойству.

Неожиданный стук посреди тишины отвлекает Геральта от раздумий. Кап-кап-кап, где-то далеко барабанит по камню. Интересно, где? Насколько чутко он теперь может слышать? Любопытство подстёгивает его, и, прислушавшись, Геральт решает пойти на звук. На всякий случай стоит, наверное, захватить что-то для обороны – мало ли, всё же найдутся гнёзда кикимор. Осмотревшись, он замечает рядом с дохлой тварью полусгнившую корягу. Бр-р, придётся трогать эту мерзость; ещё и вонь, должно быть, поднимется знатная.

Каково же его удивление, когда он понимает, что не чувствует ни одного запаха. Их попросту нет. Изо всех сил Геральт тянет носом, но улавливает лишь сухость пыли. Ну, пускай так. Ему и без того хватает ощущений, чтобы принять эту пещеру за настоящую.

Под ногами хлюпает грязь и размокший мох. Конец туннеля оказывается разветвлённым надвое, и оба хода кажутся одинаково скверными. Подумав и снова послушав стук воды, Геральт сворачивает направо. Так он идёт, сам не зная куда, пока в конце туннеля не видится какой-то тусклый свет. Он присматривается: похоже, там зал – обычное дело для пещеры.

Чего он не ожидает, так того, что зал оказывается рукотворным. Стены пещеры теперь вовсе не похожи на природное сооружение: они оказываются отделаны зеленоватыми мраморными плитами, украшенными множеством узоров. Сильнее всего это напоминает храм или святилище. Из отверстия в каменном своде падает мягкий свет, делая очертания странного места всё отчетливее. Осторожно Геральт делает шаг внутрь зала – и тут же замирает, завидев ещё один труп. На этот раз человека.

Твою же…

Вот теперь становится по-настоящему страшно. Холера, всё-таки кикиморы где-то поблизости. Не смея шелохнуться, Геральт смотрит на тело, лежащее в центре зала, и покрепче сжимает корягу в руках. Сколько же крови… Целое багровое озерцо разливается вокруг мертвеца, своим видом вызывая холодок под кожей. Силуэт человека лежит к нему спиной, и невольно Геральт думает о том, что же может находиться с другой стороны. К горлу подступает тошнота. Взгляд скользит по кровавым разводам, не отрываясь.

Вдруг он моргает. Кровь? Дурак, он и есть дурак – как можно было так ошибиться? Да это же ткань, всего лишь бордовый плащ, в который завёрнут человек, неподвижно лежащий на боку. Медленно, с опаской Геральт подходит к телу и присаживается поодаль на корточки.

К постукиванию капель неожиданно прибавляется шелест тихого дыхания.

Значит, не мертвец. Зараза, а он уже успел струхнуть, как какой-то сын кмета, обычный мальчишка, ещё непривычный к боли и уж тем более крови. Но Геральт не обычный мальчишка: бояться ему нельзя. Надо бы всё-таки проверить, в порядке ли этот незнакомец, пока здесь нет кикимор – кто знает, вдруг они явятся с минуты на минуту. Неплохо бы ещё поискать отсюда другой выход, потому что зал оказывается замкнутым, и, кроме гладких стен, тут нет ни ниш, ни арок, ведущих в другие туннели. Может, если он приведёт лежащего человека в чувство, тот поможет ему с этим.

Странный сон нравится Геральту всё меньше и меньше, но, пересилив себя, он подбирается к незнакомцу почти вплотную. Издалека, если не присматриваться, можно и правда подумать, что он лежит в луже запекшейся крови – такими выглядят разметавшиеся вокруг него полы плаща. Это не покойник, напоминает себе Геральт, почему тогда он недвижен? Вдруг кикиморы ранили его, и он ещё-не-мертвец, но вот-вот им станет?