– Это не может не радовать, – слабо улыбается Регис в ответ. – Но, право, мне уже лучше. Думаю, я готов к новостям. Не будем заставлять госпожу фламинику ждать больше положенного.

Кивнув, Детлафф встает и открывает обзор на их временное пристанище. Это оказывается хижина, похожая на те, что они видели в общине. Высокий свод, сложенный из сплетённых вместе веток, увешан ожерельями сушеных трав и грибов. Он узнает их одни за другими. Белые цветки аренарии и стебли полыни. Ссохшиеся, как щупальца, длинные листья ласточкиной травы. Ароматно пахнущие шишки хмеля, свисающие на нитках до самого пола. Крохотные звёздочки гиперикума лекарственного, чуть покрытые коричневатыми пятнами.

Солнечно-жёлтые лепестки с переливами в крапинки янтаря. Геральт, болезненно напоминает в ответ сознание и снова рисует ласковую улыбку на суровом лице.

Поистине, невероятная глупость. Он только что пережил один из сильнейших приступов – и уже успел об этом позабыть, снова отвлекаясь на образ ведьмака. Стоит извиниться перед Детлаффом за все шутки в адрес его юности. Больше похоже на то, что после воздействия магии леса у него, Региса, напрочь стёрли всё, что оставалось от интеллекта, и теперь он едва ли разумнее столетнего ребятёнка. Снова начинают гореть щёки, привычно отзываясь жжением под кожей, и быстрым жестом Регис прикасается к ним ладонями, пытаясь остудить жар.

Может быть, это и есть та самая тяга, усиление которой пророчилось тогда, в ночь перед отъездом?

Поразмыслить над этим, впрочем, уже нет времени. Пристально осмотрев его, Детлафф с хлопком исчезает, но скоро возвращается – по крайней мере, Регис узнает его по звуку шагов снаружи. Правда, теперь он не один. Тканый полог входа приподнимается, впуская внутрь две фигуры.

– Госпожа, – подтверждает его догадки Детлафф, учтиво приветствуя фламинику. Та проходит вглубь хижины, не поколебавшись. Тонкие руки крепко держат ремень холщовой сумки.

– Вы пришли в себя, – прищурившись, оценивает она состояние обоих. – Славно. Просим прощения за этот… инцидент. Роща нечасто заговаривает с незнакомцами.

Изо всех сил Регис пытается тепло улыбнуться в ответ.

– Всё в порядке. Поверьте, сейчас нам куда важнее сведения, чем собственное недомогание.

– Воля ваша. Что ж, взгляните на это, господа. Всё, что удалось раздобыть.

Неторопливыми движениями фламиника раскрывает содержимое сумки, и прямо на лежанку ложатся несколько свитков и маленькая книжица в кожаном переплёте.

– Дневник, – ошеломленный, произносит Регис. Надо полагать, последний.

– Верно. Думаю, если вы и хотите найти что-то дельное, то отыщете это только здесь. Больше от Хильдегарда не осталось ничего. И к лучшему. Община и без того собиралась это уничтожить.

– Отчего же вы этого не сделали?

В васильках глаз вспыхивают загадочные огни, похожие на далёкие блики звёзд.

– Пути судеб неисповедимы, – туманно отвечает фламиника. – Как я уже сказала, Предназначение способно принимать такие удивительные формы, что и сам того не ожидаешь. Остаётся лишь принять их, как часть всего сущего. Ну, я оставлю вас.

– Благодарим, госпожа. Сердечно.

Лёгким, изящным движением фламиника встаёт, удаляясь в пятно света под аркой двери.

– Оставьте уже эти куртуазные причуды, – вздыхает она. – И… Надеюсь, вы найдёте то, что искали. Что бы это ни было.

Взмах полога, и теперь они одни. Наедине с вот-вот приподнимающейся завесой тайны. Детлафф реагирует первым, просматривая свитки.

– Тут ничего, – отзывается он после недолгой проверки. – Какие-то рецепты и списки имён. Должно быть, по проекту? А, в любом случае – чушь. Что там с дневником?

Коричневая кожа переплёта поблёскивает неровностями в тусклом свете хижины. Торопливыми движениями Регис открывает первую страницу. Сразу же он видит написанные неровным почерком знакомые слова, прыгающие в судорожной пляске. Credo in sanguinem, quia verum. Credo in sanguinem. Запачканные чернилами и отчаянной, страшной молитвой остатков разума, абзацы скользят один за другим.

– Опять этот бред, – заглядывает в дневник Детлафф. – Фраза на латыни.

– Может, дальше будет что-то…

Страница, ещё страница.

– Боги, посмотри!

Однообразная вязь обрывается, и наконец появляется вразумительный текст; с жадностью алчущего Регис пробегает его глазами.

«Всё было ложью. Всё, что мне казалось когда-то верным, на самом деле было пустышкой. Разочарован ли я? Как бы не так. Люди говорят о ложках дёгтя в бочке мёда; кажется, сейчас я пришёл к ситуации совершенно обратной.

Аретуза позволила мне добраться до ранее невообразимого. Признаюсь, мне пришлось выкрасть часть сведений прежде, чем они смекнули, что к чему. Но тогда я уже был далеко. В месте, где должно теперь свершиться то, к чему я шёл слишком долго.

Всё это время мой источник шаг за шагом вёл меня по ложному следу. Копия текста, что оказалась у меня в распоряжении, совпала с тем, что я уточнил у Скрытого. Всё говорило о том, что ритуал должен быть исполнен здесь, однако по какой-то причине все вышло иначе. Чары начали работать, но лишь отчасти. Должно быть, блокирующая магия замка сделала своё дело, и я так и не смог добиться финального результата.

Что ж, теперь пришлось прибегнуть к запасному плану, пусть это и всего лишь Каэд Дху. Звучит нелепо, но друиды и в самом деле черпают здесь невероятные силы. Надеюсь, в их роще мне удастся покончить со своими неудобствами. Проведя ритуал, я наконец смогу привязать видения к точке отсчёта и остановить эти муки. По крайней мере, хотелось бы в это верить.

Совсем скоро это прекратится, и я буду свободен. До тех пор нужно держать себя в руках, чего бы это ни стоило. Пока мне удаётся перебиваться малыми дозами, но неизвестно, надолго ли.

Сама мысль о том, что придётся ступить в людскую общину, сводит меня с ума.»

– Должно быть, записано прежде, чем он добрался сюда, – дочитав, тихо говорит Регис. – Боюсь даже представить, что может быть… дальше.

– Главное, что может быть. Перелистывай.

Шелестит потрепанная бумага. Страница, две, пять. Credo in sanguinem, quia verum. На седьмой находится ещё одна осмысленная запись.

«Ошибка. Снова. Не могу… больше. Должен записать, чтобы не забыть. (неразборчиво) Помнить всё… сложнее. Если вырвусь отсюда, я должен повторить его. Не здесь. Возможно… (неразборчиво) …утна. Иначе всё кончится.

Почему ты мучаешь меня?

Я хочу… (незаборчиво) …ерть освобождает. Но тогда всё будет бессмысленно. Люди… Что люди? Я уничтожу их до последнего и доберусь (неразборчиво) …речённые.

Почему ты?

Эта связь… убивает.»

– В середине, – вдруг нервным голосом говорит Детлафф. – Посмотри, что-то вложено в середине. Ну же, Регис!

Негнущиеся пальцы послушно раскрывают книжицу пополам. Регис ахает: в самой сердцевине дневника среди пустых, грязных страниц и в самом деле оказываются два небольших листка. Один из них торопливо хватает Детлафф, и голубые глаза тут же округляются в изумлении.

– Это…

– Позволь мне, – и, подвинувшись к другу, Регис медленно читает дрожащие строки.

«Дописал по памяти… Как только смог. Регенерация закончилась к утру. Они не убьют меня… (неразборчиво)… До конца.»

Вот оно. Пульс подскакивает почти до человеческих значений. Затаив дыхание, он переводит глаза на второй листок.

Чувство дежавю просыпается мгновенно. Мелкий бисер букв, но уже на современном вампирском наречии. Теперь каждое слово отчётливо впечатывается, вживается в память естественно, словно и должно было быть частью тела.

«ритуал привязки нареченного к точке отсчёта

авторство аналогии варианта с древнего вампирского Э. Х.

нашедшему сохранить и сообщить в клан как можно скорее

судьба вечная и бесконечная, скрытая и явная, всё во власти твоей. первородное благо даруешь ты, наречённым называемое. кровью пишешь имя его на своём полотне, мне предназначенном. твёрдой рукой ты ведешь меня по пути единственно верномy. как течёт река мимо скал, обточив углы, так и ты пройди сквозь меня, раскрывая мне очи на имя пары моей, отныне и на веки веков.