Вздрогнув, Регис едва замечает, как, пошатнувшись, опирается рукой о стену.

– Что?

– Вы не ослышались. По невероятной удаче в одном из вариантов легенды я увидел пометку, что есть некая точка во времени, с которой можно сближаться с избранником. По словам заметок, эту точку устанавливает сама судьба, что означает, что с наречённым нельзя встретиться раньше положенного момента. Правда, когда он должен наступить – загадка, – и Гуманист отворачивается, пряча лицо. – За отгадку которой платишь слишком дорогой ценой.

Медленными шагами он, не говоря ни слова, уходит в гостиную, и Регис идёт за его массивной фигурой, стараясь ступать особенно неслышно. Они садятся на всё тот же диван перед камином. Нервным жестом Гуманист сцепляет руки в замок и долгим, невидящим взглядом смотрит на пустой очаг.

– Из того, что мне известно, – глухо произносит он, – Оригинал легенды повествует о связи исключительно двух вампиров. Однако в ней есть допущение. В самом деле, в некоторых версиях существует оговорка о связи вампира и человека, впрочем, с теми же ограничениями. Смею предположить, что, раз исходная легенда работает в полной мере, разновидность связи с человеческим наречённым тоже вполне жизнеспособна.

– Похоже, что в этом варианте она работает более… односторонне, – задумчиво произносит Регис. – Так или иначе, мне ни разу не удалось действовать в видениях по своей воле.

– Как ни странно, но это логично. Если отталкиваться от базовой идеи легенды, то двое, соединённые связью, способны видеть друг друга именно потому, что их влечет схожая природа нашего вида. Отсюда можно предположить, что из-за биологической разницы в вашем случае энергии связи не удаётся найти выход с одного конца к другому, – поясняет Гуманист. – Но это только на первый взгляд. Вероятнее всего, мальчик мой, всё может быть так ещё и потому, что ваш наречённый просто-напросто ещё не родился.

Очередная догадка сразу же укрепляется в сознании.

– Поэтому и приходит боль, – вздыхает Регис.

– Очевидно, что так. Мне жаль, но едва ли это можно будет изменить до тех пор, пока ваш партнёр не появится на свет. По крайней мере, этого стоит ожидать.

Недолгое молчание повисает в гостиной, тягостное и безрадостное. Все это время у него действительно был наречённый. Предназначенный ему человек, который когда-то может стать не больше, чем отрывком среди вечности. И долгим ли? О, боги, в очередной раз возвращается волнение за судьбу его ведьмака. Люди так уязвимы ко всему, что на первый взгляд не может даже и принести вреда. Значит, все может оборваться так же стремительно, как и зародилось.

Невольно Регис представляет, как навсегда теряет возможность снова увидеть знакомые резковатые черты. Горло тут же сжимает неясная ломота; сердце бьётся в груди так гулко, что кажется, его стук слышит вся Цинтра.

– Подводя итог всему, что я тут наговорил: я хочу помочь вам, Регис. И не только вам. У меня уже есть подопечный со схожей… проблемой. Что удивительно, он тоже зависим, – между тем говорит Гуманист. – Правда, в несколько ином роде, но, как и у вас, связь совершенно очевидна. Так вот, я хочу помочь вам обоим. Лишь потому, что мне в своё время не помогли. Я надеюсь восстановить легенду в первозданном облике и найти способ определить этот момент встречи. Ту самую точку отсчёта, если угодно.

– Спасибо, – просто отзывается Регис, не зная, какими словами выразить всё то, что чувствует. – Спасибо вам. Я и представить не мог, что…

– О, право. Давайте оставим тему, которая для нас в тягость, – вздыхает его собеседник. – Я лишь постарался донести до вас общую суть моей мотивации. Надеюсь, мои разъяснения были исчерпывающими?

Помолчав, Регис медленно кивает.

– Более чем. Правда, принять их будет непросто, – признаётся он. – Думаю, мне понадобится на это время.

– Что вполне естественно, – и Гуманист делает пространный жест рукой. – Мой второй подопечный испытывал аналогичные терзания чувств. Впрочем… О, мне стоит вас познакомить! – вдруг поднимается он, – Пойдёмте же, друг мой, не будем терять время. Представлю вам вашего товарища по несчастью.

Только этого не хватало. Он едва успевает встать с дивана, как Гуманист уже спешит вверх по лестнице, и приходится резво бежать по ступенькам за тем по пятам.

– Возможно, сейчас не лучшее время, – мягко пытается намекнуть Регис, догоняя хозяина дома, – Ваш подопечный может быть не рад…

–…Умоляю, Регис! Что я говорил о том, что никогда нельзя отступать от уготованного? Уверен, вы сразу же найдёте общий язык. Он такой же юный и пылкий, правда, может быть несколько застенчив, но, я думаю, это быстро пройдёт. Вы ведь умеете расположить к себе, а Детлаффу абсолютно точно не помешает компания.

Регис хочет было сказать, что совсем не готов быть компанией для какого-то незнакомца, но Гуманист уже сворачивает к предпоследней двери в конце коридора и негромко стучит, прислушиваясь к ответному шуму.

– Детлафф, мальчик мой, – радостно произносит он, – Будь добр, выйди на минутку. Мне хотелось бы кое с кем тебя познакомить.

Кажется, за дверью слышится недовольное бормотание. Регис мысленно усмехается; что ж, не он один не рад такому повороту событий. Потом слышится грохот, какой-то стук передвигаемой мебели, и наконец дверь со скрипом открывается. Гуманист одобрительно улыбается, приоткрывая её шире и являя миру своего подопечного.

Неожиданно Регис приподнимает брови: он узнает этого вампира.

– О, – поясняет он своё удивление, когда видит вопросительный взгляд Гуманиста, – Мы встречались.

Это он, незнакомец из темноты плюща, живое воплощение ханжеского благородства. Мальчишка с колючими льдинками в глазах. Регис оглядывает его с головы до ног: он помнит того сопляком в мешковатом дублете, а теперь видит перед собой молодого мужчину, облачённого в строгий пурпурный камзол. И не может не подмечать отличий. Смутно знакомые черты вытянулись и изменились, став из угловатых гармоничными и изящными. Появились высокие очерченные скулы и волевой подбородок. Вдобавок юнец укоротил волосы, и теперь они чёрными змеями рассыпаются по плечам. Плечи тоже изменились, стали шире и массивнее. Вампир подходит ближе, и оказывается, что теперь он куда как крупнее всегда худощавого Региса.

Во всем его облике теперь нет несдержанной нервозности: только уверенное спокойствие хищника, готового к прыжку. Неизменными остаются лишь пронзительные голубые глаза. Всё такие же холодные, как прежде.

– Не ожидал, что мы будем представлены друг другу в таких обстоятельствах, – не может удержаться Регис.

В ледяных глазах одно за другим мелькают узнавание, горькая усмешка и наконец – смирение.

– Детлафф ван дер Эретайн, – низким, глубоким баритоном произносит знакомый незнакомец. Оказывается, у него назаирский акцент. В прошлую их встречу Регис этого не отметил.

– Думается, ты мог быть наслышан о моем имени, – говорит он, и спустя пару мгновений Детлафф кивает, – Но я напомню. Меня зовут Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой. Можешь звать меня Регисом.

Мимолетной тенью на лице Детлаффа появляется лёгкое удивление и тут же исчезает. Они обмениваются скромными полупоклонами, как того требует этикет.

– Ну и ну, – качает головой Гуманист, – В который раз убеждаюсь, что судьба бывает щедра на иронию. Однако ж это нам только на руку, раз придётся действовать вместе. На этой, безусловно, счастливой ноте я вас, пожалуй, оставлю, – и, усмехнувшись, он вдруг подмигивает Регису, словно тот должен что-то этим понять, – Надеюсь, вы в полной мере осознаёте, что лучше обойтись без конфликтов. Мы работаем в общих интересах нашей команды. Команды, – подчеркивает он голосом, – Прошу меня извинить, господа.

С легким хлопком он превращается в сизое облачко тумана и стремительно улетучивается из коридора через окно. Регис так и смотрит на это зрелище, не веря своим глазам – и, медленно поворачиваясь, обнаруживает в лице Детлаффа такое же недоумение от произошедшего.