Одно радует: абстиненция ушла без следа, и вид крови уже давно не вызывает у него прежних симптомов. Сколько бы Регис себя ни обманывал, год назад в том приступе у него возникали… воспоминания. О разном, но больше всего о времени, когда он едва ли был в здравом рассудке, движимый жаждой – и, как знать, возможно, и в тот момент мог бы дойти до подобного. Об одной мысли об этом внутри всё холодеет: отправить все усилия прошедших столетий в никуда… Нет, он давно уже сильнее всех своих страхов. Даже падения в бездну, приходящую к нему в кошмарах сразу за образом замка, охваченного пламенем.

Правда, теперь ему уже нечего бояться. Не тогда, когда есть заботы куда важнее. Например, вытереть кровь с губы ведьмака, пока тот улыбается ему такой ехидной, такой невыносимо красивой улыбкой, что сердце сразу пропускает удар.

– Ерунда. До свадьбы заживёт, – неразборчиво шутит Геральт, поддаваясь мягкому прикосновению платка. И тут же прибавляет, заметив, как он, Регис, закатывает глаза:

– Чего гримасничаешь-то? Ну, посмейся, Регис, ха-ха.

– И не подумаю, мой дорогой ведьмак. Вопреки всей силе моих чувств к тебе я вовсе не собираюсь потакать твоим сомнительным шуткам.

Хриплый смешок обдаёт теплом дыхания его шею. Геральт близко, всё ещё так близко, что опусти он, Регис, сейчас подбородок, и они соприкоснутся кончиками носов. Мозолистые ладони находят путь обратно, снова сжимая его талию уже с обеих сторон, и проходятся по его бокам в настойчивой ласке.

Вспомнить, что пора убрать окровавленный платок обратно в карман, удаётся уже с трудом.

– Повезло, что я слишком хорошо тебя знаю, чтобы как-то это терпеть, – деланно недовольно бубнит Геральт. – Это что, моя рубашка?

– Понятия не имею, о чём ты говоришь, – невозмутимо отзывается Регис, без смущения заглядывая в светящиеся радужки жёлтых глаз. – Веришь или нет, но я обнаружил её в своём личном гардеробе. Между прочим, крайне удобная вещь, – рассеянно ведёт плечом он, так, чтобы приоткрыть ворот, – И какой удивительный крой… Совершенно не сковывает движений.

– Не припоминаешь, откуда она взялась?

– Прости, но, кажется, в этот раз память меня подводит.

– Ещё скажи, годы уже не те, – приподнимает брови Геральт, продолжая поглаживать его бока и перемещаясь ладонями на спину.

– Твоё саркастичное чувство юмора, мой дорогой, порой балансирует на грани с оскорбительным, – в притворной обиде прищуривается Регис. – И, к слову, с твоей стороны отпускать подобные комментарии по меньшей мере неразумно. Не ты ли не так давно жаловался на возраст и настойчивое желание оставить ведьмачье ремесло? А, Геральт?

С минуту, выдержав паузу, он пристально рассматривает выражение резких черт лица. Ожидая язвительный, остроумный ответ, чтобы парировать его в привычной их перепалке. Какой угодно, только не…

Широкие ладони резко спускаются ему на ягодицы, сжимая властным жестом, и Регис коротко вдыхает, прикрывая горящие глаза. На задворках сознания рождается напоминание: ох, надо же трансформировать зубы. Точно. Ещё немного, и он больше не сможет сдерживаться уже сам, так что стоит успеть, пока между ними ещё длится эта незатейливая игра.

Проиграть в которую, к слову, куда приятнее, чем выиграть.

– Ну уж нет, – низким голосом произносит Геральт, – В этот раз ты не отбрехаешься. Это моя рубашка, Регис, и ты это знаешь, – добавляет он почти угрожающим тоном, – Между прочим, в Нильфгаарде кража карается крайне строго. Видно, стоит тебе напомнить, что мы как раз на его вассальной территории.

– Какое занятное совпадение, – изгибает бровь Регис, – И что же ты предлагаешь?

Ладонью он касается шеи ведьмака и кладёт пальцы прямо на бьющуюся венку, слыша, как кровь, изменённая мутагенами, ускоряет бег. С узких губ срывается короткий вздох, и невольно Регис улыбается себе под нос. Боги, нет ничего лучше, чем видеть, как Геральт начинает терять контроль, даже от таких простых ласк. Что наводит на предвкушение ласк… совсем иного рода.

Стоит об этом подумать, и зубы трансформируются практически сами собой, с быстротой, достойной рекорда.

– Холера, – тихо выдыхает Геральт, уловив изменения, – Ты…

– Не отвлекайся, мой дорогой, – быстро перебивает Регис, проводя рукой ниже, к ямке между ключиц. – Кажется, мы говорили о проблемах кражи. Полагаю, мне необходимо искренне раскаяться перед твоим судом, чтобы ты не предал меня руке закона?

– Точно, – наконец с усилием произносит ведьмак. – Я даже знаю, каким образом. Подсказать?

– Будь так добр.

Жёсткие пальцы на его ягодицах перемещаются на бёдра и рывком подтягивают к себе. Неторопливо он устраивается у Геральта на коленях, обхватывая его лицо ладонями. Кошачьи зрачки расширяются окончательно, становясь почти круглыми, и стоит это заметить, как всё внутри отзывается обжигающим потоком огня по венам. Щекочущим кончики пальцев, будоражащим рассудок – настолько, что от прежней усталости не остаётся ни следа.

– Любопытное понимание правосудия, – невольно рвётся из груди ехидный смешок. – Можешь себе представить, каким был бы мир с подобным устройством судебной системы? Думаю, в честь этого основали бы целый ряд религиозных культов, хотя…

Договорить он не успевает. Геральт впивается в его рот, целуя неистово и жадно, и грех не отозваться ему с той же силой. Так, как он слишком давно о том мечтал, чтобы теперь медлить. Губами Регис раскрывает узкие губы, проникая языком глубже – но вдруг замирает, непроизвольно двинув бёдрами вперёд.

И издаёт тихий, низкий стон. Потому что через тонкую ткань брюк его член соприкасается с другим, всё с той же щекоткой эманаций.

– Иногда ты вообще не чувствуешь, – оторвавшись от его губ, с усилием шепчет ведьмак, – Когда надо остановиться. Совершенно не чувствуешь, Регис.

– Именно поэтому… Я доверяю эту возможность тебе, любовь моя, – с трудом выдыхает он, – Надо думать, ты в этом преуспе… Ох-х…

Ехидная фраза обрывается, растворяясь без остатка в ещё одном стоне. Правда, уже совсем по другой причине. Шершавая ладонь рывком оказывается под кромкой его брюк и без церемоний проводит по всей длине члена, сжимая тонкую кожу. Дыхание мгновенно сбивается, стоит почувствовать хватку жёстких, властных пальцев… Особенно, когда эти же пальцы выбираются обратно и проникают ему, Регису, в рот, оглаживая язык.

Дьявол, и вот теперь становится уже не до игр.

–…Если ты не заметил, – тяжело, хрипло говорит в его голове Геральт, – Я, мать твою, не железный. Или мы идём в дом, или… всё будет прямо здесь. Наплевать уже.

– Не… думаю, что стоит… – с трудом отзывается он, обхватывая губами пальцы и чувствуя вкус собственной смазки. – М-мм, Геральт…

– Ёб же… – почти поражённо выдыхает ведьмак, не отрывая от него глаз, и с усилием добавляет: – Быстрее, Регис. Ну, куда?

– Лучше… спальня, dragul meu.

Сильные руки быстро исчезают с его тела, торопливо поправляя одежду обоих. Рывком Геральт поднимает его на ноги, позволяя обуться в снятые до того ботинки, а дальше Регис забывает всё. В непреклонном порыве ведьмак тащит его за собой по тропинкам, и он просто следует за ним, даже не глядя по сторонам. В конце концов, и без того он привык доверять Геральту сильнее, чем кому-либо, особенно, когда их обоих объединяет цель.

Тем более подобная цель, насмешливо прибавляется в мыслях, когда на ходу он ловит взгляд ведьмака – и улыбается во весь рот довольной, дразнящей улыбкой.

Кажется, поместье они пересекают почти вслепую. На ходу Регис начинает расстегивать все мелкие ремешки на наплечниках и нагруднике, знакомые до мелочей. Сколько ему позволяет угол обзора, потому что Геральт вовсе не собирается ему помогать, силком затаскивая в дом – сразу на лестницу наверх, в хозяйскую спальню. В нашу спальню, с теплом успевает подумать Регис, наконец расцепив и сняв один из наплечников.

В следующий миг дверь спальни захлопывается с оглушительным грохотом, и с неистовой силой его прижимают к стене, поднимая за бёдра.