Пальцы пробегают по белым волосам и размятым мышцам шеи в невесомых касаниях. Едва уловимо Регис тянет носом, чувствуя новые запахи. Горечь кожи доспехов и металла, гарь, остатки крови, по счастью, чужой, нечеловеческого рода… Так, а больше от работы с ослизгом не остаётся ни намека. Ополоснулся в реке он, что ли? Словно в ответ ладонь находит влажные прядки на затылке, и, обнаружив их, Регис невольно улыбается своей догадке.

Как и ещё одному запаху, тянущемуся от мокрых волос. Крапивного отвара, который Геральт стал использовать по его научению после обычного мыла, и бальзама со зверобоем, которым Регис часто растирает его ноющие мышцы. Ароматов трав, легко сливающихся с естественным запахом человеческого тела. Знакомых и привычных… и ставших ещё одним способом проявить заботу.

Дремлющий на его коленях ведьмак едва заметно хмурится, и в мыслях вдруг проносятся незнакомые Регису образы: пещера и укрывшееся в её глубине чудовище. Драконид и правда оказывается крупным, покрытым светло-серой кожей – и совершенно слепым, без всякого намека на наличие глаз. Слышится звон меча и оглушительный рёв гигантской пасти; вспыхивает в ладони пламя, отзываясь волной жара по коже. Бой выходит быстрым, мастерским, и скоро ослизг падает на пол пещеры бездыханной тушей. В висках мелькает досадливое раздражение, слабые обрывки мыслей о том, что «ну и какого хрена я угробил на тебя целый день» – и тут же всё гаснет в прежней, звенящей тишине.

Что ж, видеть сны друг друга для них тоже не новость. Обнаружилось это практически сразу, ещё в первый день здесь, и немало удивило обоих. Связь до сих пор иногда выражается совершенно непредсказуемым образом – но большей частью, конечно, в лучшую сторону.

Стоит вспомнить про связь, и Регис всё же добирается до книги, открывая её в месте, где загнул уголок страницы. Дурную привычку он подхватил от Геральта и теперь невольно морщится, раздражённый собственной неаккуратностью. Сколько раз он внушал ведьмаку, что нужно пользоваться закладками, иначе ни от одной книги в их доме не останется и корочки… И вот, пожалуйста, сам поддался опрометчивому порыву. К тому же с трудом, над которым тоже отчасти успел поработать, и думать об этом только добавляет досады.

Трудно сказать, сколько проходит времени. Густо стрекочут в траве сверчки и цикады, шелестят дубовые кроны и листки книжных страниц. Три главы Регис прочитывает быстро, уже перебираясь к следующей, как вдруг чувствует слабое движение на коленях. Широко зевнув, Геральт потягивается, медленно, грациозно, как большой кот – и поворачивается затылком так, чтобы смотреть ему, Регису, в лицо. Золотистые глаза с усилием открываются, стряхивая плёнку былого сна, и загораются ясным светом, скользя взглядом по корешку книги.

– Что-то новое?

– В некотором роде, dragostea mea. Кажется, я говорил…

–…Это она? – приподнимает брови Геральт, – Уже доставили, что ли?

Мозолистые пальцы аккуратно поворачивают обложку к себе поближе.

– «Особенности магии реликтовых форм в натурных исследованиях»? Не ожидал, что он отправит её так быстро.

– Не ты один. Мне казалось, что редактура займёт куда больше времени, однако, как видишь, я только рад в этом ошибиться.

– Дашь мне взглянуть? Обещаю, что верну всё в целости и сохранности, – вкрадчивым тоном заверяет ведьмак, – Чертовски хочется взглянуть на твои главы, Регис. Ну, пожалуйста.

– Только при условии, что ты не будешь комментировать каждое слово, – предупреждает Регис и, вздохнув, передаёт ему в руки увесистый том.

Замирая в ожидании, он пристально смотрит, как Геральт поднимается с его колен и – снова! – загибает недочитанную страницу. Закусив губу, его ведьмак быстро пролистывает книгу до самого конца и начинает пробегать взглядом последний раздел. Раздел, над которым Регис работал лично весь последний год: мыслительных и психологических аспектов связи. Гуманист предложил заняться ему этим, как только оповестил о том, что работает над научным трудом, и он сразу с радостью согласился. Тем более написание глав пошло на пользу: упорядочивая в голове все известные факты, он и сам не заметил, как разобрался в том, что считал раньше необъяснимым – и принял его уже до конца.

Всё, что могло оставаться неясным и нелогичным. Их общие с Геральтом галлюцинации в виде тех самых пастей, оказавшиеся, как предположили они с Гуманистом, выражением глубинных, ещё первородных представлений мозга о судьбе. Иллюзией божества из далёкого мира, управляющего сознанием не по его воле. Могущественного, но справедливого, и вопреки всему оберегавшего тех, кто оказался в его власти. Пусть эта власть, всепоглощающая и подчиняющая без остатка, и успела когда-то в порыве страха заставить Региса укусить его дорогого ведьмака – и она же наказала за причинение тому вреда, граничащего с нарушением условий связи.

Но правда оставалась и остаётся правдой. Их обоих преследовало само воплощение связи наречённых, слишком отличной от кровных уз по своей сути. По ощущениям, о которых Регис и писал, изо всех сил стараясь передать их как можно точнее. Тем самым, часть которых чувствует сейчас. Не своё любопытство, интерес и – ох, боги – гордость.

– Подумать только, – спустя короткое молчание произносит Геральт, поднимая на него светящиеся золотые радужки. – Отличия… Ты не говорил мне, Регис. То есть с Детлаффом всё было…

–…Совершенно иначе, – с готовностью кивает Регис, – Всё верно. Традиционные кровные узы для вампиров схожи со, скажем, ощущениями части тела для человека. Они просто существуют, присутствуют, как некая данность. Потому как основаны на физиологии, – поясняет он, – На общей телесности и крови, не имеющих потенциала к ментальным взаимодействиям.

– Значит, поэтому ты и не мог его обнаружить, – задумчиво хмыкает ведьмак, снова отводя глаза к тексту. – Холера, теперь всё понятно. Умения разъяснять у тебя не отнимешь, – добавляет он с кривой улыбкой, – Давно было пора писать книги. Всегда думал, что уж тебе это подходит, как никому.

По глупой привычке щёки щиплет слабым жаром. Благо, поляну уже полностью скрывает тьма ночи, и едва ли заметно, что он вот-вот начнёт краснеть. Нелепая особенность не ушла и до сих пор, и, честно говоря, меньше всего хочется демонстрировать её рядом с Геральтом.

Особенно рядом с Геральтом.

– Что-то мне подсказывает, что ты судишь крайне предвзято, dragul meu, – тихо отзывается Регис. – В конце концов, это моя первая работа из подобных. Благодарю за признательность, но на твоём месте стоило бы взглянуть и на другие главы. Как по мне, они гораздо… информативнее.

– Мог бы и не скромничать, – смерив его довольным взглядом, урчит Геральт, впрочем, подчиняясь его словам и открывая теперь первые разделы. – Смотрю, у твоего друга серьёзный подход. Узнаю почерк Аретузы, – задумчиво говорит он. – Только мне интересно, почему вы вообще решили этим заняться. Как же тайна вампирского существования и прочее?

– Тайна, которая ей и осталась, – поправляет Регис, – Если тебя это беспокоит. Обрати внимание на название работы, Геральт. Весьма ёмкое, но едва ли определённое.

– Вижу. Под этой магией реликтовых форм можно понимать что угодно, если нужно. Ты об этом?

– Верно, друг мой. При этом здесь, между прочим, нет ни толики лжи. Связь действительно относится к магии подобного рода, и потому давно заслуживала подробного описания. Однако настоящие факты в этом труде увидят лишь те, кто в полной мере осведомлён о легенде, а те, кто интересуются темой из простого любопытства…

–…Просто прочитают очередной чародейский трактат, – вдруг в осознании кивает ведьмак. – Умно, ничего не скажешь.

Внимательным взглядом он изучает страницу за страницей, пробегая глазами и сведения об иллюзиях, и упоминания о ритуале. Всё, что завуалированно прячется под сухими терминами; всё, через что прошли в своё время они оба, запечатлённое теперь в тексте. Мозолистые пальцы вдруг замирают на одной из строк, и в задумчивости Геральт хмурит тёмные брови.