Алое пламя глаз поднимается на него, смерив долгим взглядом, полным такой нежности, что, кажется, сейчас их обоих собьёт её волной с ног. Чёрт, и как всё-таки сложно поверить в то, что это происходит сейчас, после стольких лет пустоты, стольких миль, пройденных друг к другу… Кажется, словно и сам Регис не верит в это до конца – и, наверное, потому так осторожно берёт его, Геральта, лицо в ладони, оглаживая пальцами кожу.
– Увы, но тут я тебе вынужден отказать, – произносит он, тихо добавив: – Любовь моя. Пожалуй, мне стоит самому приоткрыть завесу этой тайны. Видишь ли, лучшее твоё качество заключается в том, что ты… просто есть, Геральт. Во всяком случае, я это вижу именно так.
И увлекает в новый поцелуй. Один из тысяч многих, ждущих их впереди. Так, что больше не остаётся сил от него отрываться, и Геральт просто прижимает его к себе, скользя руками по мокрой ткани жилета. Где-то за скалами поднимается ветер, свежий, тёплый, как обещание скорого зноя. Едва начавшегося летнего дня, сменяющего пелену бури.
Как и света, всегда приходящего после непроглядной темноты, и так похожего на красное пламя Регисовых глаз.
– Какой льстец, – мысленно бормочет Геральт, проходясь пальцами по худощавым плечам. – Ты ведь меня испортишь, Регис. Окончательно и бесповоротно.
– И буду более чем рад это сделать, – доносится мягкий голос в ответ. – Как и выразить всё, что к тебе чувствую, dragostea mea. Столько, сколько ты примешь. Поскольку боюсь, что могу быть несколько… навязчив в своих…
–…Только этого не хватало. Ты что, до сих пор думаешь, что я могу быть против?
– Ничуть, однако ты, кажется, не меньше меня осведомлён об особенностях психики мне подобных. Во всяком случае, история Детлаффа была достаточно для того показательной.
Вздрогнув, Регис вдруг отрывается от поцелуя, мгновенно становясь серьёзным – и до странного неуверенным.
– Как бы всё ни сложилось, у тебя ещё есть время на решение, Геральт, – продолжает он уже вслух, – Мне вовсе не хотелось бы, чтобы в нашем случае всё закончилось тем же образом. Прошу, подумай дважды о том, на что именно соглашаешься, принимая эту связь целиком. Потому как я, возможно, смогу перенести отказ сейчас, однако едва ли… позже.
Ох, а вот и привычная нерешительность. Оправданная и столь же понятная, но всё же по-настоящему раздражающая. Настолько, что хочется как-нибудь вампиру врезать – наверное, старым добрым тычком в бок. Или ртом, чтобы избавить от всех тревог и страхов, как Геральт всегда умел лучше всего в той, прежней жизни, где был порывистым и юным.
Вот только сейчас он ловит себя на мысли, что всё это время с Регисом, которого он знает ещё и другим, старше и печальнее, нужно было просто поговорить. Объяснить ему свои чувства словами, в кои-то веки включая рассудок, а не эмоции.
– Понимаю, – наконец произносит он. – Прекрасно всё понимаю. И всё же сомневаюсь, что вообще что-либо сможет заставить меня передумать. Я, чёрт возьми, люблю тебя, – выдыхает он, крепче сжимая вампира в объятиях, – Слишком давно, чтобы отступить. Так что никуда не исчезну, уже точно.
Странно признаваться в том, что и так было ясно, но почему-то это звучит как признание – больше самому себе. Сердце пропускает удар, сжимаясь в груди, и в непонятном порыве Геральт касается губами бледного лба. И вдруг чувствует то же, что и раньше: едва уловимую вспышку эманаций под кожей, ударяющую искрами по чувствам. Так, что в ответ слышится короткий, рваный вдох, и длинные пальцы ласково проводят по его затылку.
– Геральт, я…
– Знаю. Не говори ничего. Лучше иди сюда.
Ещё один поцелуй: молчаливого принятия и обещания. В голове проносятся обрывки фраз на незнакомом языке; невероятно красивом языке, который на редкость хорошо подходит безграничным Регисовым чувствам.
– Inima mea… îți aparține. Всегда, любовь моя, – отрывисто бормочет вампир в его мыслях, вздрагивая от новых волн эманаций, – Ох, признаться, не ожидал, что почувствую это снова. Какая, всё же, удивительная… особенность.
– Привыкай, – легко отзывается Геральт, проводя руками по его спине. – Не думаю, что они станут слабее со временем.
– Что не может не радовать. Боги, ты даже представить не сможешь, как долго я этого ждал, – проносится ласковое в висках, – Всего тебя, Геральт.
Простое, неприкрытое признание заставляет сердце в груди сжаться с такой силой, что поневоле Геральт расплывается в широкой улыбке – и, оторвавшись от поцелуя, мягко обводит пальцами контур тонких губ.
– Как раз-таки смогу, – вдруг осознаёт он уже вслух. – Ты, случаем, не считал?
– Пожалуй, в зависимости от того, что именно принимать за систему координат, мой дорогой ведьмак.
– Да тут и думать нечего. Возьмём тот самый ритуал. Выходит, вы с Детлаффом…
– В своё время провели его вместе, верно. Впрочем, если отталкиваться от этой даты, – прищуривается задумчиво Регис, – Я… в определённом роде испытываю к тебе чувства всю твою жизнь, dragul meu. В разных проявлениях, но в отношении срока – несомненно.
Откровение ударяет по чувствам так неожиданно, что поневоле приходится выпустить вампира из объятий и как следует заглянуть ему в лицо.
– Ч-чего? В каком ещё смысле?
– В том, что момент проведения ритуала совпал с днём твоего рождения, – легко отвечает Регис, пожав плечами. – Тогда, как и до него я был достаточно сильно увлечён твоим образом. Тем, что являлся в видениях, о которых я уже упоминал.
– Чёрт возьми, – поражённо выдыхает Геральт, – Ты сейчас… серьёзно? Только не говори мне, что и пить начал…
Твою же блядскую мать, проносится в висках холодом, я что, выходит, разрушил всю его жизнь?
– Отнюдь, друг мой, – словно наперекор его мыслям, быстро перебивает вампир. – Знаю, тебе может казаться иначе, но моим проблемам с выпивкой на самом деле была только одна причина. Моя невоздержанность, – невольно хмурится он, – И не более того. О чём, к слову, Ориана может поведать тебе в достаточных подробностях, потому что всегда осуждала эту дурную привычку. Как и то, как удачно я находил для неё оправдания, в том числе прикрываясь видениями.
– К слову об Ориане, – вдруг вспоминает Геральт. – Есть у меня к тебе один вопрос, Регис.
И, не дождавшись, пока вампир уточнит, какой именно, добавляет:
– Что ещё за Мими?
В точёных чертах лица напротив вдруг мелькает едва уловимая неловкость, быстро сменяющаяся досадой.
– Ох, всемилостивые боги. Она упомянула и это?
– И как ты догадался? – приподнимает брови Геральт. – В самом деле, поясни-ка мне, почему это твоя подруга окрестила тебя, как комнатную собачку.
Всё ещё светящиеся алым глаза так и прищуриваются в притворном оскорблении.
– Геральт, я ценю твоё остроумие, но порой ты мог бы быть и поосторожнее со словами. Что же до прозвища, то… – и, вздохнув, Регис потирает висок. – Как ты помнишь, мне с самого рождения был дан довольно обширный набор имён. Однако в пору моей юности я предпочитал называть себя Эмиелем, как это было изначально принято в моей семье. Отсюда и сокращение до Мими, можно сказать, домашний вариант. И, конечно, Ориана, – скрипнув зубами, кривится он, – В своё время не преминула это запомнить.
– Вы что, знакомы настолько давно?
– С самого детства.
– А это многое объясняет, – хмыкает Геральт и тут же весело скалится: – Что ж, приятно познакомиться, Мими.
Чего он не ожидает, так это того, с какой силой этот самый Мими зажмурит глаза, недовольно поджав губы. Н-да, похоже, если на свете и существует что-то, что раздражает Региса по-настоящему, так только вот это прозвище.
– Право, друг мой, я же сказал…
– Холера, – перебивает его Геральт и обвивает руками за талию. – Я не собираюсь над тобой смеяться. Но ты сам сказал, что это домашний вариант. А всё, чего мне хочется, – и он наклоняется, соприкасаясь с вампиром лбами, – Это иметь дом. С тобой. С Регисом, Мими и всеми прочими твоими именами. Понимаешь?
И это правда. Чёрт возьми, именно та правда, которая ждала своей минуты за весь их долгий разговор. С силой он посылает в голову простой образ того, как уже может себе это представить. Прогулки по поместью и тёплые летние вечера; ленивые пробуждения и долгие, вдумчивые разговоры. Обо всём, что им нужно теперь будет обсудить – связях, наречённых, ритуалах, вампирских особенностях… И будущем. Том, что вот-вот начнётся после того, как закончится отрезок прошлого, который они оставят здесь.
