– Тесхам Мутна, – отрывисто произносит Ориана. – Там они с Детлаффом проводили ритуал. Думаю, это единственное место, где ты сможешь его сейчас найти. Зная Эмиеля, он мог отправиться туда, чтобы, скажем, поддаться эмоциям. Если ещё не сумел избавиться от них до конца.

Только не это, ледяными иглами ударяет в затылок. Дьявол, сердце в груди начинает биться так быстро, будто ему предстоит какая-то схватка. Битва не на жизнь, а на смерть, только теперь даже не ясно, с каким противником. Торопливо кивая, Геральт принимает обратно письмо и прячет его в карман кожаной куртки – единственного, что ещё на нем не вымокло.

– Спасибо, – на одном дыхании выпаливает он, – Теперь мне пора, Ориана. Я… благодарен за помощь, но мне действительно нужно спешить.

Не дождавшись ответа, он быстро шагает обратно к воротам, краем уха вслушиваясь в стук каблуков вслед. Не сбавляя шаг, Ориана провожает его до самых конюшен. Кутаясь в быстро мокнущий плащ, она внимательно наблюдает, как Геральт седлает Плотву, будто давая молчаливое одобрение. И внезапно останавливает его, когда он уже готов натянуть поводья, твёрдым жестом руки.

– Последнее, ведьмак.

– Слушаю?

– Если я узнаю, что ты причинил Мими боль, – ледяным тоном вдруг произносит брукса, – Унизил его, или хуже… В таком случае ты будешь иметь дело со мной. Ясно?

Яркой вспышкой небо рассекает змейка молнии. Моргнув от её ослепительного света, Геральт замирает, не веря своим ушам. Сейчас, в этот миг, угрозы – вообще-то последнее, что хотелось бы получить в напутствие, но поразительнее даже не это.

– Мими? – изумлённый, переспрашивает он, почти не слыша себя сквозь шум дождя.

Только ответа не получает. Ориана рассеянно гладит Плотву по морде и напоследок снова пронзает его взглядом карих глаз. И быстро добавляет:

– Уже не время для разговоров. Поторопись, Геральт.

Раскат грома глушит остатки его имени в рокочущем рёве, не оставляя поводов медлить. Кивнув невесть чему, он быстро ударяет кобылу в бока – и уносится за пределы виллы, ни разу не обернувшись вслед. Всё в голове со свистом исчезает в шуме ветра, и, пригнувшись к лошадиной шее, Геральт почти не смотрит по сторонам. Да и смотреть очень скоро становится не на что.

Гроза обрушивается на него в один миг, с такой силой, что бьёт по спине тяжелыми каплями не хуже ударов града. Вслепую, ведомый одним чутьём, он посылает Плотву в галоп, направляя её по раскисшей грязи дороги. Духота отступает, и на смену ей приходит тягучий запах сырости, забираясь под самую кожу. Мокнет лошадиная грива, влажными лентами свисая на гнедую шкуру, и мокнет его плащ, прилипая к телу ледяным панцирем. Вздрогнув, Геральт отряхивается от холодных брызг, стараясь не думать ни о чём.

Ни о чём, кроме того, к кому должен добраться как можно скорее.

Тяга в районе пупка продолжает жечь болезненным огнём, и, поддавшись её напору, он невольно воссоздает в памяти образ. Без того запечатлевшийся в голове слишком хорошо, чтобы забыть. Бледное, точёное лицо, искажённое изумлением, и алые радужки глаз; тонкие губы и отчаянный зов тихого голоса. Всё, что греет и одновременно укалывает сердце, заставляя метаться в хаосе чувств.

Региса, которого нужно найти, пока ещё есть время – хоть и неясно, хочет ли тот вообще быть найденным. Ждёт ли его вампир в Тесхам Мутна на самом деле? Что, если сам Геральт понял всё неправильно, испортив их дружбу с концами, и стоило бы дать Регису время побыть одному? На миг его даже прошивает холод сомнения, и, нахмурившись, он сглатывает неприятный ком в горле.

Но тогда зачем эта зачёркнутая фраза, о которой Ориана отозвалась с таким напряжением в голосе?

Нет, об этом он точно должен спросить Региса лично. Как и о многом другом, после наречённых и прочих тайн, которые вампир решил от него скрыть. На которые он наверняка выдаст привычную отговорку про трудно объяснимые особенности их природы, вот только теперь Геральт уже не даст ему так легко улизнуть. Что бы всё это ни значило, у него есть хотя бы один повод добраться до истины.

Dragul meu, проносится ласковое в висках, мой дорогой. Короткая фраза, перевернувшая всё внутри и теперь дающая сил гнать Плотву через стену проливного дождя. Два отрывистых слова, отзывающихся слабой щекоткой в груди… И, холера, похоже, тоже знакомых.

Точно знакомых до боли. До острого, жгучего пламени в низу живота, от которого сами собой подгибаются пальцы на ногах. Но – почему? Откуда? Может ли это значить… Дьявол, нет, думать о предательстве, о какой-то укрытой Регисом лжи так невыносимо, что с жжением становится ещё хуже, и он запрещает себе даже касаться этой мысли. Не сейчас, не на полпути к цели, от которых Геральт не привык отступать.

Видят боги, у него уходит время.

Всё позже. Не сбавляя темпа, он проносится мимо виноделен Бельгаарда и мимо деревушки Франколар, на юг, к виднеющимся вдали развалинам башни. К развалинам, где он бывал уже дважды; месту мучений, боли и открывшейся правды. Истины, мысленно поправляет Геральт, почти как в этой фразе. В кровь уверую, ибо в ней истина. Обычная для ритуала патетика и высокий слог. Странно, но что-то далёкое, глубинное отзывается в нём в ответ, стоит вспомнить слово за словом до конца. Гудящее по телу в дрожи не то тревоги, не то смутного беспокойства, слишком сильно похожего на страх – и всё же не его.

Трепета перед мощью, в стократ сильнее бушующей кругом бури.

Только наперекор всему он продолжает двигаться вперёд. Регис, Регис, Регис, выстукивает сердце под рёбрами, пока Геральт несётся через поля и луга, через тропки между холмами и яблоневыми садами, сбрасывающими пышный цвет. Одно-единственное имя, короткое сокращение от длинного, составленного согласно вампирской традиции. Привычное. Дорогое. По-разному, но всегда безмерно сильно.

Регис, Регис, Регис, колотится порывисто в груди, когда он подгоняет Плотву и спешивается у руин, сбрасывая на седло плащ. Всё равно мокрая тряпка уже не пригодится. Льёт так, что, кажется, на нём уже не осталось ни одного сухого дюйма, и даже сапоги хлюпают, полные воды. Морщась от сырости, Геральт привязывает лошадь к полуразрушенной каменной ограде и, оглядевшись, всматривается в пелену ливня.

Ритуал, проносится торопливо в мыслях, надо думать, для него нужно удобное место. Открытая площадка, где ничего не помешает. Совсем такая, как…

…Та, где Детлафф вонзил когти в грудь своей бывшей любви. Нет, не просто любви. Наречённой. Твою мать, и всё это время оба вампира молчали, будто покорно подчиняясь обстоятельствам. А, может, и не было иного выхода, так или иначе сводя всё к кровопролитию? Меньшее зло… Ох, как знать, потому ли Регис возомнил злом и себя самого, усыпав всё письмо неприкрытыми намёками. Тогда какой выход сейчас у них обоих? Да и есть ли он вообще? Что, тоже поддаться воле этих наречённых и разойтись, оставив вампира со своей болью, а его, Геральта – с остатками надежд? Бросить всё, как есть, наплевав на неясности?

Чёрт возьми, да что вообще их связывает, кроме старой дружбы и бередящих душу непрошеных чувств?

Сердце бухает в груди с таким грохотом, что заглушает и шум дождя, и заунывный вой ветра. Что бы ни ждало его здесь, в Тесхам Мутна, в старой крепости, построенной вампирами для наказаний… Одно Геральт знает точно. Он не позволит Регису испытать больше страданий, после всего, через что они прошли. Разберутся с этим вместе, как и обычно. Как команда, которая у них сложилась год назад, но на самом деле бывшая ей всегда.

Твёрдым шагом он поднимается по истёртым каменным ступеням, едва ощущая безжалостно бьющие капли. Оглушительный раскат грома раздаётся прямо над головой, и поневоле Геральт вздрагивает, чувствуя, как в голове рождается какая-то новая мысль. Предназначение, мелькает в висках, это твоё Предназначение. Всегда было и есть. То, что ты до сих пор не принял до конца. Бес её знает, почему она звучит так, но что-то внутри принимает её, как данность, с поразительной лёгкостью. Неторопливо он проходит по истёртым камням площадки, оглядываясь по сторонам – и вдруг замирает, не двигаясь ни на шаг.