– Как ты мог догадаться, мне пришлось научиться с этим жить. Было нелегко, – вздохнув, продолжает Регис. – Особенно после того, как выяснилось, что не существует никакого лечения. Кроме… – и, поморщившись, он поясняет: – Пожалуй, только крови, от которой неприятные симптомы на время утихали, в то же время, что неудивительно, усиливая… симптомы иные.
На мгновение замолчав, вампир наклоняет голову вбок и издаёт короткий, отрывистый вздох.
– В частности, одним из таких симптомов были галлюцинации, в которых я видел одни и те же образы. Причем такие, о которых не мог и знать, потому как не встречал подобного раньше. К примеру, очень долгое время в своих припадках я видел жёлтые глаза с вытянутым зрачком, – и он делает осторожную паузу прежде, чем добавить: – Похожие на те, что вижу перед собой.
…Что?
– Что? – потрясённый, переспрашивает вслух Геральт. – Почему ты не…
– Именно потому, что и говорю об этом сейчас, любовь моя, – быстро затыкает его Регис. – Прошу, выслушай меня до конца. Собственно, вместе с кровью эти образы проявлялись всё отчетливее, и в какой-то момент я стал рассматривать гораздо больше. Уже не просто глаза, но и их владельца тоже. Незнакомца, никогда ранее мной не виденного, с двумя мечами за спиной. И белыми волосами.
Нет, нет, нет, это невозможно, упрямо твердят остатки рассудка. Щеки вдруг касаются прохладные пальцы; длинные, пахнущие шалфеем и зверобоем пальцы, оглаживающие кожу полным нежности движением. Кажется, он начинает задыхаться; сил на вопросы больше не остаётся, так что выходит просто слушать, едва веря своим ушам.
– Довольно быстро мной завладело любопытство. Я начал пить чаще и больше, и скоро это действительно принесло свои плоды. В виде конкретных сцен всё с тем же незнакомцем. В какой-то момент мне стало хотеться узнать, почему он является в моей голове. Отчасти я уже был готов на всё, в том числе и ценой собственного безумия. Потому, как ты помнишь, дальше…
На этот раз вздох выходит долгий, безрадостный; полный не самых лучших воспоминаний.
–…Произошло то, что стало для меня уроком. Отказ от крови вернул и припадки прежней силы, – сглотнув, произносит вампир. – Впрочем, уже тогда мне было куда важнее узнать их реальную причину, и, по счастью, в тот момент у меня появился ряд догадок. Большей частью основанных на одной редкой легенде, связанной с природой моего вида. Как иронично, – невесело усмехнувшись, добавляет он, – Что раньше она казалась мне глупой выдумкой. Видно, как раз для того, чтобы убедиться в обратном.
Неожиданно он закатывает рукава балахона и начинает разматывать края плёнки – и, дьявол, вот теперь это заставляет по-настоящему насторожиться. Ладно видения, но ритуал… Чёрт, ведь всё это просто не может быть правдой. Чем угодно, но не…
– На самом деле я очень долго искал объяснение, – тем временем поясняет Регис. – По счастливой случайности встретив собратьев со схожей проблемой. Перечитал, наверное, всю Оксенфуртскую библиотеку. С кем только ни встречался, лишь бы узнать хоть что-то. Однако всё, что в конце концов стало известно, так или иначе возвращало к той самой легенде, от которой пришлось отталкиваться в дальнейшем. Рассказать тебе эту легенду, душа моя?
На мгновение Геральт даже чувствует раздражение от бессмысленного вопроса, вот только ответить не успевает: замирает, не веря своим глазам. Блестящие мотки плёнки сдвигаются в сторону, открывая… шрамы. Бледную кожу стягивают страшные чёрные рубцы, тянущиеся от локтей к ладоням неровными кривыми линиями, от которых в стороны разбегаются синюшные сетки вен, и от этого вида по затылку невольно пробегает холодок.
Да что вообще может нанести чело… – чёрт, а Регис ещё и вампир, – кому-либо такие увечья?
– Регис, – одними губами выдыхает он. – Говори.
Говори, хочет добавить сердце, говори быстрее, потому что это уже какая-то чертовщина. Потому что я не хочу думать то, что думаю. Говори же, холера тебя дери.
Только не заставляй представлять то, что ты с собой сделал.
– В первоначальном виде, – помолчав, наконец произносит тот, – Я услышал её ещё в юном возрасте. Легенду, в которую трудно поверить любому, кто имеет рациональный склад ума. Дословно она гласит, что при рождении одного из нас по удивительной случайности на судьбе пишется кровью имя того, с кем он связан. Так называемого наречённого, Геральт.
Сердце пропускает удар; гул крови в ушах становится громче, окончательно заставив забыть про дар речи. Как он вообще мог думать о том, что что-то знал? Уходы от вопросов, пространные речи о сплетениях судеб… Ох, дьявол. Всё начинает проясняться с такой ошеломительной скоростью, что у него едва не темнеет в глазах.
– Некоторые называли это магией реликтовых форм, – продолжает Регис, не давая опомниться. – Либо же, как я не раз говорил тебе, одной из разновидностей Предназначения. В оригинале легенды упоминалось о том, что подобная связь характерна обычно лишь для вампиров, однако были и свидетельства об обратном. Тот самый близкий друг, о котором я уже говорил, видел во время схожих приступов человеческую женщину. Стало быть, в виде исключения нас было уже двое, и с помощью своего рода наставника мы начали искать подробности.
Нет, нет, это… Во рту всё пересыхает, и с усилием приходится сглотнуть, слушая дальше.
– Собственно, на момент начала поисков мы знали лишь о том, что взаимодействие наречённых действительно возможно. Насколько мне представлялось, в неком подобии мощной иллюзии, работающей за счет природного магического потенциала мне подобных. Не уверен, можно ли это назвать параллельным пространством, – и Регис задумчиво закусывает губу, – Разве что чем-то, очень к тому близким. Во всяком случае, так объяснил наставник, который предоставил все известные сведения. Как и ещё кое-что.
Неожиданно он поднимает взгляд, твёрдый и полный уверенности.
– Дневники, написанные рукой одного из собратьев. В свою очередь упоминавшего фразу, в тот момент вызвавшую у меня неподдельный интерес. Помнишь, я как-то обещал поведать тебе историю с латынью?
Точно, вдруг ударяет в памяти, холера, как же давно это было. Не в силах говорить, Геральт просто кивает, сжав в ответ бледные пальцы в своей руке.
– Удивительно, но она и привела все поиски к логическому завершению. Одна фраза на латыни, Геральт: сredo in sanguinem, quia verum. В кровь уверую, ибо в ней истина, – поясняет вампир. – На первый взгляд странное изречение для подобных мне, не слишком склонных к религиозности. Однако оно встречалось в доступных нам записях слишком часто, чтобы не обратить на неё внимания. Как и в последнем дневнике, давшем подсказку к разгадке.
Помолчав, он медленно опускает глаза на шрамы, изучая их, будто в первый раз.
– Именно в нём приводилось описание некого действа, основанного на магии крови. Позволявшего избавиться от болезненных приступов и больше всего напоминавшего процесс… привязки.
– Ритуал, – сипло произносит Геральт, – Тот самый.
– Да, мой дорогой. Как выяснилось позже, он отчасти был тем же, о чём говорилось в легенде. С помощью своего рода транса он позволял увидеть того, кто предназначен, и соответствующий момент встречи. Точку отсчёта, если угодно. На что мне и пришлось пойти, – и Регис прикрывает глаза, как перед ударом, – Чтобы убедиться в своих догадках.
Вот она, правда, которая открывает всё до конца. Настолько, что невольно становится не по себе от её мощи, и не ему одному. Потому что Регис, сидящий напротив, кажется, начинает дрожать.
Регис, который был с ним с самого начала. С собственного начала. Ребёнком, страдавшим от боли, и монстром, заливающимся кровью; видевшим в видениях, чёрт возьми, его, Геральта, всё это время. Всю свою многовековую жизнь. Искавший правду для того, чтобы потом её уберечь ради них обоих. Отдававший так много во имя… Ох, невольно думается о том, что он мог пережить за все эти долгие столетия, и от бесконечно разных оттенков чувств начинает болеть в груди.
