– Верно, след. Мои современники прибегают к подобному архаизму крайне редко, потому как наносится он, согласно традиции, в точно определённые моменты. В случае бракосочетания, – ох, дьявол, и почему от этого по коже тут же начинают бежать мурашки, – Либо в случае смертельной угрозы. Насколько мне известно, к чему-то подобному прибегали ещё в нашем родном мире, чтобы отследить своего… кхм-м, – и отчего-то Регис отводит в сторону глаза, – Партнёра в случае необходимости защиты. Что, вероятнее всего, мне и пришлось совершить. Не знаю, почему именно, но… Возможно, инстинктивно это казалось правильным, хотя я вовсе не ожидал, что моё подсознание вспомнит о столь давней практике.

– Чёрт возьми, – поражённый, вскакивает с кушетки Геральт и в один миг подбирается к вампиру.

Значит, он всё-таки сдержал слово; он, его Регис, в очередной раз попытался уберечь его от опасности, и ещё неясно, какой ценой. Сердце в груди сжимается с такой силой, что, кажется, он вот-вот лопнет от распирающего изнутри тепла, и в голове… В голове, кроме вмиг начавших вопить сопливую чушь голосов, с ошеломительной быстротой проясняется всё.

Особенно то, от чего именно его пытались защитить.

– Те пасти, – мгновенно вспоминает он. – Значит, они были реальны. Не менее реальны, чем мы с тобой, так? Выходит, и видения прекратились, – и он снова указывает на заживающую рану на шее, – Из-за всего этого?

– Отчасти ты прав, – подняв на него глаза, сдержанно произносит Регис. – Однако всё же в силу природы связи я склонен думать несколько иное. Сомневаюсь, что точно могу подобрать объяснение, но больше всего это похоже на то, что сработали некие…

–…Ограничения? – быстро перебивает Геральт, – Зараза, я тоже предполагал нечто подобное. Что, ты и правда не знал, что такое возможно?

Вот оно что, быстро пролетает в висках мысль, какая-то вампирская ерунда, но магического рода. Значит, однозначно объяснимая. Неплохо бы, если объяснимая конкретным вампиром, стоящим так близко – теперь с бесконечно несчастным видом.

Правда, явно снова что-то недоговаривающим.

– Лишь позволял себе некоторые предположения, – наконец произносит тот и медленно оглаживает его, Геральта, плечо. – Впрочем, подтвердившиеся совсем иначе, чем я ожидал. Как видишь, в подобных аспектах мне известно о связи не более, чем тебе, dragul meu. О чём я, безусловно, сожалею.

На мгновение повисает короткое, невесёлое молчание, полное новых осознаний и вопросов. Дьявол, даже если всё так, как говорит Регис, это не объясняет того, почему пасти возникли именно в тот момент, глубоко соединяющий их обоих. Что, вообще-то, должно только укрепить связь. Всё выглядит так, будто странная магия противоречит сама себе, и при этом…

Регис пытался спасти его. Защитить любой ценой, как и обещал. Притом, что был едва ли в рассудке, если вообще можно предполагать наличие рассудка в той его форме. Плевать, кто именно из них виноват в том, что всё прекратилось. Плевать даже на Предназначение и связь, если она ещё осталась – хотя уже неясно, связывает ли их та самая магия или… нечто большее.

В целом мире у него есть тот, кто готов пожертвовать ради него жизнью, и он будет полным дураком, если сейчас будет обращать внимание на остальное.

– Регис, – опомнившись, выдыхает Геральт и перехватывает узкое запястье. – Заканчивай с муками совести. Случайно или нет, а ты уже сделал всё, что мог.

– Лучше бы я не делал ничего, – коротко отзывается вампир. – Мне действительно стыдно, душа моя. Особенно с точки зрения существа, накопившего столь обширный опыт владения собой. Нам не стоило изначально приступать…

О, а вот это-то знакомо, как никогда. Невольно вспоминается роща на Скеллиге, и во рту внезапно появляется непрошеная горечь. Холера, пусть Регис жалеет там себе сколько угодно. Вот только после всего… Неторопливо Геральт склоняется к его лицу, сжав запястье покрепче, и вдруг понимает, что сейчас точно должен доказать его неправоту. Правда, чуть иначе, чем в тот раз. Как нельзя кстати на ум приходит чушь про любовь и войну, так что пусть выходит и то, и другое; и неважно, что о военном деле Геральт знает чуть больше, чем ни черта.

Зато тактику сбивать противника с толку в Каэр Морхене он выучил назубок.

– Зря ты так, – медленно произносит он, намеренно сделав чуть ниже голос, – Видишь здесь то, чего нет. Между прочим, я тебе благодарен. За всё. Кстати говоря, за лечение в том числе…

И наконец с маленькой ухмылкой добавляет то, что хотел сказать с того самого момента, как они сюда пришли:

–…Мастер Регис.

Тут же понимая, что эта фраза действительно ждала своего часа. По крайней мере, она стоила того, чтобы тащиться через грязь и сугробы в чёртов Диллинген, заливая теперь далёкую боль дешёвым пойлом и морозя зад на трактах. Потому что реакция вот этого, настоящего Региса, оказывается бесценной – и поразительно новой.

Тот просто-напросто краснеет. Едва заметно на острых скулах в самом деле появляются два крошечных пятнышка румянца, которые Геральт уж точно не видел в видениях, да и вообще не ожидал когда-либо увидеть. Вот и ещё один удивительный факт о высших вампирах, который он вряд ли сможет понаблюдать на ком-то другом. Который, между тем, ужасно хочется проверить ещё один раз – так, чтобы убедиться, что ему не померещилось.

Протянув руку, без раздумий он быстро обхватывает талию Региса в кольцо объятий. Всё такую же узкую, гибкую талию, скрытую под дурацким балахоном, и оттого ещё больше манящую к себе.

– Так-так, – хмыкает он себе под нос, касаясь ладонью чуть порозовевшей щеки, – Вот это новости. Чего не ожидал, того не ожидал.

– О чём… Ох, боги, – неожиданно понимает Регис – и, холера, краснеет ещё сильнее.

На свою беду, потому что теперь дразнить его вмиг становится интереснее в десятки раз. В притворном удивлении Геральт округляет глаза, неотрывно следя за выражением лица напротив.

– Да тут, похоже, целое открытие. Выражаясь вашими словами, мастер Регис, – повторяет он и хитро прищуривается, – Неординарное и совершенно беспрецедентное. Надо думать, тоже вампирское? Или… – и он наклоняется уже ближе, касаясь большим пальцем тонкой нижней губы, – Личное?

И запинается вмиг, потому что видит, как в антрацитах глаз мелькает сотня противоречивых эмоций. Волнение, невозможность поверить в происходящее… и желание. Без сомнения, это оно. В глубине чёрных омутов вспыхивают те самые, долгожданные красные искры, как по приказу отзывающиеся волной жара по животу.

Впрочем, привычки думать головой они у вампира не отнимают.

– Геральт, – с усилием сглотнув, почти шепотом произносит Регис, – Мы встретили друг друга полчаса назад. Поверь мне, ты и понятия не имеешь, что из этого может выйти. В силу своей природы видения смягчали некоторые особенности моей физиологии, и, если я верно понимаю твои намерения, тебе стоит быть…

Ох, опять эта болтовня, а он ведь даже по ней скучал. Как и по всему Регису, невыносимо сильно. Холера меня побери, если я сейчас этого не сделаю, думает Геральт и, не дав вампиру и пикнуть, порывистым движением – наконец-то – целует узкие губы.

Вот только не успевает их распробовать, как вздрагивает: рот прошивает острая боль, отзываясь металлическим привкусом на языке.

–…Осторожнее, – договаривает остаток фразы Регис и смотрит с очень знакомой укоризной. – Ну вот, поцарапался. Погоди, я обработаю рану.

Не без труда выпутавшись из объятий, вампир отворачивается обратно, уже перебирая склянки на полках. Смочив новый бинт в каком-то растворе, он подбирается ближе и мягко проводит им по его, Геральта, окровавленной нижней губе. В таком ласковом жесте, что невольно перехватывает дыхание – от всего: близости реального Региса, неприкрытой заботы, тепла дыхания на губах совсем рядом… И запаха, от которого грудную клетку знакомо щекочет греющее тепло. Запаха, которым пахнут известные до каждого дюйма длинные пальцы, удивительно осторожные в каждом движении.

Запаха его Региса, который даже не дал толком себя поцеловать.