– Твой учитель переплыл все озера в окрестностях Каэр Морхена, – сдавленно выдыхает он, надеясь, что Регис не почувствует, как у него скакнул пульс. – Правда, перед этим его чуть не потопили два говнюка, но, как видишь, твой учитель вышел из этой неравной схватки живым.
– Надо думать, отомстить за оскорблённую гордость ему тоже удалось?
Что ты делаешь, мысленно шипит Геральт, потому что внезапно мокрые подушечки пальцев касаются его затвердевшего соска – и этого достаточно, чтобы в голове начало гудеть, как после хорошей пьянки.
–…Само собой, – совсем тихо говорит он, – Помнится, как ясный день. Могу даже показать, каким образом, если тебе так интересно.
– Что? – рука на груди замирает, – Но разве я прови…
Правда, остаток фразы уже обрывается, потому что ведьмачьи рефлексы у Геральта, как ни крути, работают безотказно. Одним мощным рывком он перебрасывает Региса через плечо и, не выпуская из хватки, ныряет с ним на дно. Они ведь так никогда и не дрались по-настоящему – не самоубийца же он, в самом деле? – и чувствовать, как клубок скользких конечностей колошматит его по спине и рёбрам, дёргаясь в нежданном плену, оказывается неожиданно отрезвляющим. Холера, да чего он такой обманчиво сильный. Настолько, что, подождав пару секунд, Геральт быстро устаёт от этих тумаков и поднимается обратно на поверхность.
Впрочем, стоит ему отряхнуться от брызг, как он сразу же слышит ничуть не запыхавшийся недовольный тон.
– За что, друг мой?
А вот и оскорблённая гордость. Проморгавшись от мокрых капель, он открывает веки – и видит, как Регис усердно сжимает губы, с сомнительным успехом скрывая смешинки в глубине чёрных глаз.
– За то, что дразнил, – отзывается Геральт, – Тоже мне, ученик. Интересная у тебя методика обучения, хоть сейчас в Оксенфурт отправляй. Слышал я, как там сессии сдают, – криво усмехается он, – Так, что потом половина курса отчисляется с дитём на руках. Ты бы там отлично вписался со своими штучками.
Притворяться самой невинностью у Региса выходит очень даже правдоподобно. Чёрт бы его побрал.
– Какими, dragul meu? Твоим, бесспорно, справедливым обвинениям, кажется, не хватает конкретики. Прошу, избавь меня от лишних сомнений.
Что ж, не он это начал; не теряя времени даром, Геральт бредёт в воде, подбираясь к вампиру почти вплотную.
– Вот этими, – говорит он, теми же движениями обрисовывая на бледной груди мокрые дорожки, и в ответ получает короткий и нервный вздох. – Что, будешь спорить? Извращенец ты, вот ты кто.
О-хо, а вот на это любой здравомыслящий человек уже бы здорово оскорбился. Вот только Регис-то не человек, да и, пожалуй, не слишком здравомыслящий. По крайней мере, не сейчас. Широко сверкнув всем рядом клыков, он смеётся, открыто и легко, и под ладонью Геральт чувствует, как вздрагивает худое тело.
– Каюсь, милсдарь ведьмак, каюсь! И, однако, искренне восхищаюсь вашими дедуктивными способностями, – лукаво приподнимает брови он, – Как ловко у вас получилось раскрыть мои чудовищные мотивы! Можно даже сказать, обезвредить монстра.
– Обезвредить, – хмыкает Геральт и обхватывает его за талию, по-хозяйски проводя руками по пояснице, – Ну, коли так, для полного обезвреживания всё-таки кое-чего недостаёт. Видишь ли, ты, как монстр, древний и жуткий, должен знать, что я делаю с твоей братией напоследок.
Зараза, теперь они снова близко. Так близко, что пара дюймов, и губы коснутся других губ, слившись в сотом, наверное, за день поцелуе. Вот только, кажется, Регису куда интереснее продолжить его дразнить, потому что он даже не тянется навстречу. Только округляет в притворном удивлении глаза, большие и ясные, теперь лишённые последних остатков подводки.
И, чёрт возьми, до невозможности манящие.
– Боги всемилостивые! Я, конечно, наслышан о знаменитой ненасытности ведьмачьего цеха, но проделывать такое с бестиями…
– Дурачина, – тихо фыркает Геральт, – Я вообще-то говорил о трофее.
Сам он потихоньку пятится, уводя Региса за собой к берегу, потому что по телу уже начинают бежать горячие мурашки, возрастая в размерах с каждым шагом. Ох, если они продолжат, скоро разговор перейдёт в более интересное русло… Неплохо бы, если горизонтальное.
– Вот оно что, – прищуривается Регис, – Верно, какой же ведьмачий заказ без трофея. И как же ты заберёшь его в этот раз, Геральт из Ривии, прославленный Белый Волк?
Да просто, думает Геральт, очень, очень просто. Хотя с таким чудищем, как ты, похоже, придётся попотеть. По крайней мере, это последняя его внятная мысль, потому что в следующую секунду он уже сминает тёмные губы в поцелуе, находя руками узкие бёдра – и, толкая их на песок, нависает сверху быстрым рывком. В Каэр Морхене их учили не церемониться с теми бестиями, что предпочитают брать измором. Не то, чтобы Геральту такие встречались, но…
…Да и, вообще-то, Регис не совсем бестия, но тихий, короткий рык из его груди на миг заставляет задуматься об обратном.
– И где… – с трудом выдохнув, хрипло произносит он, – Где же ты всего этого понабрался, душа моя?
– Сам как считаешь? – прищуривается Геральт, – На практике, как требует того дисциплина. Что, уже забыл, как мне это втолковывал?
Тут он, правда, немного кривит душой. В чём, в чём, а в таких-то вещах Геральт учился на девках, а представить себя с каким-нибудь парнем даже… странно, что ли. По крайней мере, пробовать с кем-то другим, кроме Региса, ему давно казалось неправильным, вот и… А, холера, будь, что будет. В груди всё равно уже все расплавилось в горячую кашу, которая, видно, выплеснулась прямо ему в мозги. Неспроста же каким-то чутьём он додумывается, что именно надо делать – так, что Регис, кажется, даже ведётся на его уверенный напор.
Особенно, когда стоит оценить обстановку на ощупь, проходясь ладонью по мокрой коже до самого пояса брюк.
– Какой, прямо скажем, прилежный… ученик, – сдавленно произносит вампир, срываясь на новый короткий вдох и – ох, дьявол, закусывает губу. С таким видом, что Геральт мгновенно решает это исправить, в который раз целуя его и заставляя откинуть голову, сам пытаясь распутать пальцами внезапно крепко завязанный узел волос.
– Не то слово, – деланно ровно отзывается он, – Учился, не покладая рук. Может, и с тобой поделюсь… знаниями.
Понять, что именно выдал, выходит не сразу – пока в мыслях он чертыхается на причёску, Регис вдруг начинает громко хохотать, вцепившись ему в бока, и его худощавое тело так и подрагивает от смеха.
– Серьёзно, Геральт?
Точно. Он, оказывается, пытается удивить своими умениями почти четырёхсотлетнее существо. Подловил, зараза…. Так, что ему снова хочется отомстить. Тем более, пока этот умник хохочет так заразительно, обнажая кончики клыков.
– Да всё, не смейся ты, блять, – ворчит Геральт, быстро склоняясь и прикусывая изгиб бледной шеи, и – неужели! – хохот теперь прекращается. Наконец-то его способ забрать трофей начинает работать, потому что он слышит в ответ тихий и сладкий стон, и мысли мгновенно улетучиваются из головы. Кроме одной-единственной.
Впрочем, это, наверное, и мыслью-то не назвать. Только страшным пламенем по всему телу, заставляющим прижаться к вампиру ближе и сорвать с губ ещё один поцелуй. Глубокий, неистовый, снова с борьбой двух языков и рваными вздохами в перерывах.
– Ох-х… Прости, – оторвавшись на секунду, говорит Регис, проводя по его спине руками, – Так и быть, мой дорогой, на первое время… поставлю тебе высший балл.
Удивлённый, Геральт даже хочет спросить, что тот имеет в виду про «на первое время», но вдруг резко становится не до этого. Не до мыслей и разговоров, и даже не до умений. Какое там: его вдруг рывком переворачивают спиной на песок и седлают сверху. Нет, не просто садятся на бёдра – седлают, неторопливо подавшись вперёд и затмевая силуэтом уже краснеющее в закате солнце.
Так, что Геральт осознает сразу две вещи. Во-первых, перед Регисом бесполезно изображать из себя героя-любовника, потому что герой-любовник здесь только один: тот, у кого годков опыта за плечами побольше раз в десять, чем Геральту лет. А, во-вторых… Во-вторых, их члены соприкасаются через ткань, и, стоит это почувствовать, как он тут же позорно стонет, невольно зажмурив глаза.
