Что это было лишь вопросом времени. В конце концов, эта часть Региса всегда была с ним – так же, как и его природа, его далёкое, мрачное прошлое и целая чёртова библиотека в его голове. Наверное, потому Геральт скоро проникается ей сполна; принимая то, как теперь их спальня узнаёт новые и новые оттенки удовольствия.

Казалось бы, всё легко могло бы идти своим чередом и дальше. Сентябрь тянется долгий, не скупясь на тёплые, даже жаркие дни, и им есть чем заняться и без постельных тонкостей. В саду опадают яблоки и отцветают последние из цветов, и, конечно, теперь Региса можно отыскать только на грядках, погрязшего по уши в земле. Изредка он умудряется уболтать на это и Геральта самого, и после к привычной мандрагоровой настойке прибавляется и первый урожай яблочного сидра. Иногда Геральта так и подмывает спросить, а есть ли хоть какое-то ремесло, что Регис не освоил… Но, как оказывается, есть.

Кондитерское искусство, как он выражается в один из вечеров.

В вечер, когда на Корво Бьянко обрушивается первый из по-настоящему осенних ливней, и в поместье Геральт заваливается вымокший до нитки. С двумя мыслями: как следует вымыться и побыстрее забраться в постель, желательно с одним конкретным вампиром под боком. Добравшись до ванной и выполнив первую часть плана, он переходит ко второй, пытаясь мысленно позвать Региса… И тут же перестаёт, уловив незнакомый запах откуда-то со стороны кухни.

Причём летней кухни. Что вовсе странно, потому что с приходом холодов ей, вообще-то, не особенно пользуются, обычно закрывая на ключ. Хотя такие мелочи едва ли помеха для некоторых созданий. Одного-единственного создания, которое там и обнаруживается – и удивительным образом заставляет исчезнуть дерьмовое настроение без следа.

Деревянная дверь легко поддаётся напору, и, со скрипом её отворяя, Геральт проходит на террасу летней кухни. Регис стоит к нему вполоборота, одновременно знакомый и незнакомый. Привычно, по-домашнему убравший волосы в узел и снявший рабочий балахон, он, как всегда, и не думает мёрзнуть в тонкой рубашке и брюках. Вот только вовсе в непривычной остановке.

С какого-то беса вампир стоит посреди целой горы шкурок яблок, и, склонившись над внушительных размеров котлом, засыпает туда добрый фунт сахара.

– Привет, Геральт, – с маленькой улыбкой оборачивается он, и становится заметно, что Регис ещё и нацепил на себя какой-то белый фартук – почти такой же, что носит Марлена во время готовки.

Удивлённый, Геральт подходит ближе и тут же приобнимает его за талию, присматриваясь к смеси. Желтоватые волны густой жидкости булькают, вспениваясь мелкими пузырьками, и в свете маленькой свечи, стоящей рядом на столике, кажутся почти золотыми. Что ж, зрелище не слишком отличное от Регисовых экспериментов. Он и не удивился, узнав, что вампир способен неплохо готовить – и уже успел распробовать в его исполнении различного рода супы.

Отменные, надо сказать, супы, и, в общем-то, Геральт и не сомневается, что это варево тоже должно выйти на славу.

– Вижу, ты без меня не скучаешь, – хмыкает он. – Решил опробовать карьеру повара?

– Одно другого, между прочим, не исключает, – тихо отзывается Регис, – Особенно, если в ожидании можно скоротать время таким полезным образом. Будь добр, передай корицу, любовь моя.

Кивком головы он указывает на банки на столике, и Геральт передаёт вампиру ту, что подписана знакомым почерком Cinnamomum. Изящным жестом Регис бросает в котёл пару щепоток порошка, закрывая крышку, и принимается помешивать варево. Затихший на миг ливень усиливает шум; по крыше мерно барабанит – громко, гулко, почти оглушающей дробью, и косые линии капель падают брызгами на щиколотки.

– Вымокнешь здесь, – бурчит Геральт, переминаясь с ноги на ногу. – Пойдём в дом, dragul meu. Или ты всю ночь собрался с этим возиться?

Внезапно Регис поворачивается и целует его – коротко, ласково; как часто делает, нежничая в ответ на домашнее обращение.

– О, это не отнимет много времени. Пожалуй, стоит добавить ещё корицы, и можно будет тушить огонь, – задумчиво произносит он, – Хоть и, честно говоря, мне не хотелось бы ей злоупотреблять. Офирский сорт несколько горчит, но мы не в том положении, чтобы отступать от рецепта.

Вот, значит, почему там сахара с половину Нильфгаарда, проносится в голове.

– Это варенье, что ли?

– Не варенье, а одна из разновидностей конфитюра, – поправляет Регис и поджимает губы. – Никогда не поздно учиться чему-то новому, чем, как ты видишь, я и решил заняться.

– Учиться? – удивлённый, фыркает Геральт, – А я-то думал, ты и в этом не промах. Что, и правда не доводилось?

Невольно он вдыхает глубже запах, на который сюда пробрался. Дух яблок смешивается со сладостью сахарной пенки, которую вампир снимает в тарелку рядом, и горечью косточек, горкой сброшенных в ведро под столом. Тянет мокрыми листьями, усеявшими деревянный пол террасы, и сырыми от дождя досками. Жаром нагретого котла, анисом, корицей… И Регисом. Теплом его кожи и волос, пропитавшихся духом трав и яблок, да так, что хочется прижать его к себе крепче.

Обнять что есть силы, как самое дорогое, что теперь есть.

– К моему сожалению, – тем временем кивает Регис, – А, возможно, отчасти и лени. Не поверишь, но кондитерское искусство всегда казалось мне вершиной кулинарии. Удивительно, как порой приятно бывает ошибиться.

– Завидую уверенности, – приподнимает брови Геральт, – И не рановато судить?

– О, отнюдь. Ещё пара минут, и…

– Так я попробую?

Потянувшись, Геральт уже погружает было в смесь палец, но вампир и здесь оказывается быстрее, молниеносно хватая его за запястье.

– Геральт, – оборачивается он, заслоняя котёл, – Прошу тебя. Я, конечно, осведомлён о том, что у ведьмаков сомнительное понимание гигиены, и всё же… Прояви хоть немного благоразумия.

– Как скажешь, – закатывает глаза Геральт, – Но тогда будем пробовать на моих условиях.

– Хм, и каких же? Признаюсь, мне уже любопытно, что ты можешь предложить. Надо думать, нечто в рамках ведьмачьих ухищрений?

– Почти. Давай-ка сюда ложку. И когда оно будет готово?

Ещё с минуту они ищут злосчастную ложку – минуту слишком долгую, потому что руки вовсе не собираются выпускать из объятий Региса, который пытается нагнуться над столиком, рыща по нему цепким взглядом. Наконец находится и ложка, и вампир окунает её в золотистое варево, сдувая жар с густого конфитюра и едва заметно облизывая губы.

Сразу напоминая и про ведьмачьи ухищрения, и про тактику обмана из Каэр Морхена, и про войну, и любовь. Про всё, что они пережили вместе, каждый миг их шутливых игр, которых всегда бывает мало. Просто потому, что это Регис. Самый достойный противник, которого всегда хочется обыграть.

Так что, макнув палец в ложку, Геральт быстро проводит вареньем по тонким губам и накрывает их в поцелуе.

– Что ты… Мм-м, – только и успевает пробормотать Регис – и сразу же расслабляется под натиском его губ.

Холера, а варенье-то вышло достойное, хоть и приторное на его вкус. Стоит повторить опыт, как только он выпустит вампира из рук. Если выпустит… А, нет, уже не выпустит. В висках, как обычно, жжёт, и рядом звякает металл: это Регис роняет ложку на стол, запуская пальцы ему в волосы.

Вздох, и Геральт углубляет поцелуй, оглаживая языком уже изменившиеся зубы вампира. Пальцы задевают острые кончики его лопаток, легко ощутимые через тонкую ткань, и как хочется прижаться к нему ещё сильнее. Обхватить за бёдра, приподнять и усадить на хлипкий столик, а там, может, и…

– По… стой, dragostea… mea, – с усилием бормочет Регис, – Стоит… снять котёл с огня… Мм-х, Геральт…

– Сладкий, – не думая, отзывается Геральт, запуская руки под его рубашку.

– О-ох, ч-что? В самом деле, мой дорогой, нам нужно…

–…Конфитюр твой, говорю, сладкий. Не многовато сахара, Регис? Клыки… не ломит?

Вот уж чего он не ожидает, что Регис от него отстранится – и на одном дыхании расхохочется, обнажив ряд изменившихся зубов. Вымазанный в варенье, простой и расслабленный, он смеётся, светя уже алыми глазами, и Геральт чувствует, как у него перехватывает дыхание.