Наконец, Джарван смирился с неизбежным и сбавил скорость. Ива оценила перемену и вроде бы даже подуспокоилась: нет, своих попыток перекусить она не бросила, но предпринимала их значительно реже. Иногда лошадь поворачивала голову и косилась на Шивану, будто хотела ей сказать: я о тебе помню, не расслабляйся.

Шивана и не расслаблялась: она тряслась в седле, искренне не понимая, как люди могут находить в этом занятии хоть какое-то удовольствие и мрачно смотрела по сторонам. То и дело на пути им попадались следы пожара — страшные отметки, оставшиеся от нашествии дракона. Пройдет немало времени, прежде чем они окончательно исчезнут.

Природа хранила память о смерти, зато в поселениях и деревнях, через которые они проезжали, снова кипела жизнь. Кое-где их даже узнавали, приветственно кричали, махами руками, приглашали зайти, но гораздо чаще попросту не обращали внимания. Людям было чем заняться, помимо того, чтобы разглядывать двух проезжающих мимо всадников.

От сопровождения Джарван отказался. Сказал, что хочет побыстрее добраться до столицы, а большой отряд его только замедлит, но Шивана понимала, что дело вовсе не в этом. Джарвану нужно было время чтобы собраться с мыслями. Нужно было побыть одному. С каждой проделанной милей что-то менялось в его лице — принц Демасии возвращался домой.

Через пару часов после полудня они остановились на берегу реки — дать отдыха лошадям и пообедать. После привала Джарван будто пришел в себя и оживился. Он рассказывал Шиване о местах, через которые они проезжали, о крепостях, чьи высокие стены иногда возникали на горизонте и о людях, которые живут на этой земле. Так Шивана узнала, что хоть драконы и были в этих краях редкостью, народу Демасии часто приходилось сталкиваться с чудовищами. Их жизнь не была простой даже до конфликта с соседями.

Джарван рассказал и про Ноксус, и — с большой неохотой, будто кто-то его заставлял — про то, как угодил в ноксианский плен. Шивана думала его перебить, сказать, что он не обязан говорить об этом, если не хочет, но было в его взгляде что-то такое, что она поняла: сейчас ему просто необходимо выговориться. Надо признать свои ошибки — хотя бы перед единственным слушателем. Джарван перечислил имена своих телохранителей — тех, кто погиб из-за него в тот день — все, до последнего, и когда он закончил, его лицо смягчилось, будто долгое напряжение покинуло его. А Шивана, наконец, получила ответ на вопрос, невольно мучавший ее с того дня, когда они пришли в Ренуолл: почему наследный принц, оправившись от ран, не вернулся домой, предпочтя столице глухую деревню.

— И они знали, все это время, — пробормотала Шивана, когда они разбивали лагерь для ночевки. Джарван, взявший на себя заботу о лошадях, пожал плечами.

— Я как-то не думал об этом. Жил и жил.

— Но они-то думали. Только вспомню, как Эдна гоняла тебя за водой для стирки — смешно становится. Эй, наследный принц, пойди до реки, твое ж величество!

— Не бывает постыдной работы, — назидательно сказал Джарван, но все же улыбнулся — должно быть, представил себя на месте Эдны. — К тому же, я был только рад им помочь, так что ты зря смеешься. Лучше разожги костер.

— Это запросто.

Дрова и хворост уже были готовы, оставалось только поджечь. Шивана уже занесла было руку, готовясь выпустить короткую струю пламени, когда Джарван бросил ей какой-то мешочек.

— Что это? — спросила Шивана, поймав мешочек в последний момент.

— Трут и огниво, — пояснил Джарван. — Пора учиться с ними обращаться.

— Кто нас тут увидит, мы же еще в глуши!

— Это сегодня. Завтра к середине дня мы уже будем в населенных землях, так что тебе стоит привыкать к человеческим традициям. Да брось, это просто, — добавил Джарван, заметив, что Шивана нахмурилась. — Хочешь, покажу?

Он присел рядом с разложенными поленьями, протянул руку, но Шивана покачала головой.

— С огнем я как-нибудь справлюсь, — сказала она, и через несколько минут первые язычки пламени уже осторожно облизывали сухие ветки. Сумерки стремительно густели, и скоро только их небольшой костерок разгонял темноту.

— Шивана, я все хотел спросить, — начал Джарван, дожевав последний кусок вяленого мяса. — Ивва — твоя мать, почему она так стремилась тебя убить?

— Разве не ясно? — удивилась Шивана. — Посмотри на меня ее глазами. С ее точки зрения я урод, жалкий выродок, человечишка. Не такая, как великие, гордые драконы. Ты же демасиец, так что можешь себе представить.

— Вот это было низко.

— Проклятье! Прости, я не хотела, — Шивана шумно вздохнула. — Я не хотела тебя оскорбить, просто я не могу спокойно говорить об этом. Даже думать не могу — сразу злюсь. Ивва попыталась меня убить сразу же, как поняла, что я такое. Как только я появилась на свет. Если бы не отец, я бы давно была мертва.

— Ты никогда не говорила о нем. Даже когда рассказала мне, что ты дракон — назвала себя Шиваной из рода Иввы. Драконы ведут свой род по матери?

— И да, и нет. Мы чтим прародительниц, но ведем свой род от того из предков, кто сильнее. Ивва была великой драконицей, она превзошла своего прадеда и получила право начать свою линию. Наверное, очень этим гордилась и была сильно разочарована… мной. А отец… отец всегда был слабее ее. В первый раз, когда он пошел против Иввы, то сумел спасти меня и бежать. Когда она нас нашла, то убила его.

— Мне жаль.

— Жаль? — Шивана вскинула голову, и ее глаза вспыхнули ярче обычного, поймав отражение пламени костра. — Отец был всегда добр ко мне, любил меня. Я тоже его любила, и до сих пор скорблю о его смерти. Но он был драконом, Джарван. Не хуже прочих, но и не лучше. Он считал людей своей добычей, охотился на них и убивал. Всю жизнь, кроме последних лет, когда мы прятались от Иввы. Тогда он их не трогал, но вовсе не потому, что жалел — не хотел привлекать к нам внимание.

— И все равно, мне жаль, что он погиб, — повторил Джарван.

— Как знаешь, — Шивана подбросила веток в огонь и чуть тише добавила:

— И спасибо.

— Как долго вы прятались?

— Много лет. Всю мою жизнь: перелетали с места на место, старались нигде не задерживаться. Но это было хорошее время, хорошая жизнь — лучше, чем можно подумать. Нас было двое против всего мира, против Иввы, которая пыталась нас выследить — но мы были вместе. Отец учил меня, как быть драконом, рассказывал про наши традиции, наши клятвы, как будто действительно верил, что однажды мы сможем вернуться.

— А кто научил тебя, как быть человеком?

— Что?

— Ты говоришь на нашем языке, — пояснил Джарван. — И явно имела дело с людьми до того, как принесла меня в ту деревню. Вот мне и стало любопытно, где ты всему этому научилась.

— Когда я немного подросла, я стала выходить к людям, — Шивана улыбнулась, явно вспомнив что-то приятное. — Там, где мы жили, спокойнее относятся к необычному. Отец крал для меня одежду: только представь, древний дракон в ночи налетает на деревню, чтобы похить главное ее сокровище — веревку с чистым бельем.

Джарван представил — и рассмеялся. Шивана снова улыбнулась, и продолжила:

— Приняв человеческий облик, я пряталась возле поселений и наблюдала за тем, как там живут. Если меня находили — убегала, но однажды не успела и несколько недель прожила с людьми. Меня приняли за беженку-сироту, отдали какой-то женщине, она заботилась обо мне и приглядывала, чтобы я не пропала. А я боялась, что отец будет меня искать и нападет на деревню.

— И что случилось?

— Ничего. Я смогла сбежать, отыскала отца и мы улетели оттуда. Просто в следующий раз я была осмотрительнее.

— Повезло, — усмехнулся Джарван.

— Да, — согласилась Шивана. — Им повезло. Отец был рядом, знал, что я в порядке. Но если бы со мной что-то случилось, он бы не стал их жалеть.

На несколько минут у костра воцарилось молчание, но тишина была неприятная, гнетущая. В воздухе будто висел невысказанный вопрос. Наконец Джарван решился.

— Шивана, я не хочу тебя обидеть, но я должен спросить. Ты когда-нибудь…