– Конечно.

На этом они расходятся. Младшие тоже. Лишь Аррани не спеша догоняет девушку и привлекает её внимание. Она оборачивается к нему с недоумённым, но одновременно… смущённым видом?

– Аррани, ты что-то хотел? – её голос резко становится на тон выше, глаза опускаются вниз, и она начинает слегка трепать свою блузку пальцами.

Блондин недолго молчит, видимо, решаясь задать ей вопрос.

– Коннор… Он в порядке?

– Я могу проводить тебя к нему, и сам всё посмотришь…

Договорить она не успевает, потому что парень тут же срывается с места и проходит мимо неё в ускоренном шаге. Мария поворачивается в его сторону и разводит руками. «Что это было?»

На следующий день Коннор приходит в себя уже с помощью своего навыка. Он решает проснуться на час раньше положенного времени, чтобы объясниться с наставником. Поднявшись, он только сейчас вспоминает, что напросился к Марии на кровать, и ему сразу становится стыдно. Он также замечает, что сама девушка спит в кресле напротив, мирно сложив руки. Коннор ухмыляется, чувствует благодарность за вчерашнее, поэтому оставляет ей записку на столе и невесомо переносит её на законную постель, после укрыв. Затем он выходит на улицу и направляется в сторону палатки старшего. Аррани в это время случайно замечает парня и следит за ним из-за дерева. Коннор находит ассасина. Тот не спит, будто ждёт прихода парня именно в это время. Саксонский становится перед ним на колено.

– Учитель, прошу прощения за случившееся…

– Молчать, – тихо, но грубо перебивает его. – Ты не только не пришёл к назначенному времени, явившись только через день, но и заставил Марию прикрывать тебя. Как думаешь, мне следует спрашивать, что случилось за то время, пока тебя не было?

Коннор молчит и не решается рассказывать наставнику о своих падениях в обморок. Он понимает, что его будет мучить этот недуг ещё долгое время и что он отнимает у хозяина добрые в среднем два дня жизни. Ещё он не может понять, что может спокойно приходить в себя на том же месте совершенно нетронутым. Хоть на этом спасибо. Поэтому сейчас молча терпит выговор старшего, не говоря о настоящей причине. Аррани видит это, и внутри него что-то коварно зарождается. Ему не нравится, что парень не хочет говорить причину своего отсутствия, как и не нравится, что учитель всё равно накажет его, несмотря на то, что он это вполне заслужил. Видимо, думает Ар, у него могли быть свои домыслы не разглашать о чём-то.

– Что ж. Ты не делаешь попытки оправдаться. И это уже хорошо. Но мне в любом случае не остаётся выбора, кроме как назначить тебе наказание. Сам понимаешь, дисциплина – это главное сейчас для вас… Главе я не стал сообщать, что тебя нет. У него и так дел по горло, но что будет в следующий раз, не могу ручаться.

– Следующего раза не будет! – уверенно заявляет Коннор, однако сам не до конца в это верит.

По крайней мере, попытается бороться с проблемой.

Учитель кивает и даёт ему знак подняться.

– Вижу, тебе стало лучше. Это хорошо. Потому что сегодня «от и до» выдраишь все покои старейшин.

Затем старший уходит. Парень же про себя говорит учителю спасибо, потому что это меньшее, что можно было поручить сделать. Да, уборка – обязанность каждого в клане, но внеплановая – наказание, тем более, в здании старейшин, самом большом здании клана. По высоте и ширине оно не уступает главному дворцу Асонии. Убраться во всех помещениях за день – это подвиг. Несмотря на сложность, Коннор даже с радостью принимает приказ. Приняться он за него сможет только после пробуждения старейшин, а они встают самыми последними, так что времени остаётся меньше. Ничего, он справится. Постарается ради себя и ради учителя. Ведь он не сказал главе клана о нём. Только за это Коннор мог безоговорочно исполнить любое поручение.

****

Королевский дворец. Покои короля с королевой.

– Дорогой, тебе не показался знакомым тот мальчик, которого мы видели недавно, когда возвращались домой? – сидя за вышивкой, спрашивает королева.

– Какой мальчик? Что был на дороге? – в свою очередь отзывается супруг.

– Да. Мне ещё тогда подумалось, что он точно был не в порядке. И вот теперь переживаю, что надо было остановиться и помочь. А мы так просто проехали мимо…

Король отрывается от выбора костюма на вечерний банкет и подходит к жене со спины. Обнимает её за плечи и слегка дует в ушко. Та, не ожидав подвоха, подпрыгивает от неожиданности на месте и смеётся. Женщина поворачивается к нему лицом, оставив работу на коленях, и мимолётно целует мужа с улыбкой на устах.

– Не дурачься! – мило поддевает его.

– А что? Ты уже превратилась в занудную старушку, которая только и делает, что пьёт по вечерам чай и раскладывает карты? – тоже с усмешкой спрашивает правитель.

– Ты!.. – напирает королева.

– Ваше Вичество!

В покои врывается маленькая девочка с белоснежными волосами и радостно бежит в распростёртые объятия короля. Мужчина успевает среагировать и сразу же раскрывает свои руки, чтобы малышка могла в них прыгнуть. Он подхватывает её на лету и усаживает к себе на плечо, поднеся ближе к супруге.

– Айю, кто это к нам пришёл? Наша дорогая малышка? – на глазах преображается королева при виде своего ребёнка.

Хотя небеса не дали ей возможность рожать самой, она вместе с мужем заимела себе прекрасную дочь и полюбила её, как родную.

– Дочка, сколько я буду учить тебя правильно произносить: Ваше Ве-ли-чес-тво! – делает акцент правитель.

– Милый, – шлёпает мужа по руке супруга, – она же ещё такая малышка. Конечно, она неправильно это скажет.

– Всё равно, – возражает он, – ты должна называть меня «папа», – резонно замечает король, уже обращаясь к дочери.

– Я буду сталаться… ой, то есть стараться, – поправляет себя же малышка.

– Милая, – привлекает внимание мама, – ты раньше не умела выговаривать «р», да?

Она кивает.

– Ну, ничего. Постепенно привыкнешь. Обещаю, мы с папой позаботимся о тебе.

Дочка радостно обнимает обоих и смеётся самым счастливым смехом ребёнка. А её воспоминания о настоящих родителях, о которых она боится говорить и не решается в принципе рот открывать, когда её об этом спрашивают, потихоньку начнут ослабевать и затем глубоко забудутся…

С тех пор, как Аррани пришёл в себя, будучи в домике лекаря клана, мальчик постоянно задавался вопросом: «Зачем он здесь?» Глава клана объяснил ему, что он родился в клане Огня и воспитывался всё это время старшими ассасинами. Однако парень не до конца понимал, где же были его родители. Ему казалось весьма странным, что никто из ассасинов не обращает на него внимания, и даже младшие его возраста постоянно отмалчиваются насчёт него либо ведут себя очень агрессивно и высказываются так, будто его здесь никогда и не было. Спустя продолжительное время Аррани поймёт, что дружеские отношения в клане ассасинов иметь запрещено, потому что это мешает основной работе и хладнокровности рядового в принципе. Именно поэтому старшие клана никак не реагировали на него, когда он пытался выяснить что-то про себя. И всё же, эта недосказанность, непонятливость и неизвестность своей прошлой жизни в клане никак не давали ему покоя. Сердце и душа, порой, разрывались между собой. Одна половина говорила, что всё образуется, другая – что этот мир слишком жесток для ребёнка, но он жил в этом мире и дожил до такого возраста. В любом случае, как бы ни было ему интересно узнать чуть больше про собственную личность, Аррани не стал постоянно донимать главу или кого-либо ещё, потому что достаточно чётко уяснил для себя, что этим заниматься точно не стоит. Ассасины и старейшины клана выполняют свои обязанности – готовят его к становлению будущего главы, и в этом состоит их обязанность. Блондин быстро осознал эту простую истину и считал, что досконально изучать себя прошлого не имеет смысла хотя бы потому, что теперь он достаточно взрослый, чтобы думать о таких вещах, как тренировки, сражения и Закон ассасинов. Обычное детство проходит в беззаботном состоянии, а про это не так увлекательно слушать. Вот Аррани и остановился на этом. Пускай, плотная чёрная завеса его сознания до злосчастного пробуждения в доме лекаря как-то, да напрягала, но не настолько, чтобы она могла выбить его из обычного хода жизни. Несмотря на то, что Аррани решил шаг за шагом идти вперёд, куда его направляли старшие, полного осознания себя в этом обществе у него не было. От этого парень был замкнутым, необщительным и практически всегда ходил с каменным лицом. Ещё бы, когда не с кем просто поговорить, и не с такой миной преподнесёшь себя окружающим. Прибавить к этому то, что и сами окружающие никак не шли на контакт. Единственным человеком, с которым Ар мог бы общаться, была внучка лекаря – Мария. Она сразу сказала ему, что заботилась о нём, пока он был без сознания. И вправду, первое лицо, которое он увидел, было её. Мария тогда похвасталась, что её учили никогда не оставлять больного без присмотра. Но это была лишь часть того, что девушка сделала для него. Самым важным делом, которое, Аррани думал, она сделала, было то, что помогла ему заново освоиться в клане. Ему ещё тогда показалось странным, что она не знала его, хотя, как потом сама рассказывала, росла в клане Огня с пелёнок. С другой стороны, внучка лекаря редко появлялась непосредственно в клане, потому что бабушка часто водила её в лес или в поле для изучения разнообразных трав, ягод и растений. Когда же она училась основам врачевания, помощниками в этом выступали исключительно взрослые ассасины. Такие выводы звучали убедительно, поэтому парень не стал заострять на этом внимание. Главное, он был очень благодарен Марии за то, что часто помогала ему понять некоторые правила клана и социальную иерархию. Этому младших учили постепенно, в процессе обучения, но со знаниями девушки усваивать материал было гораздо легче, потому что она всё-таки была старше него. Впрочем, даже не это было самым значимым для Аррани. Он был признателен ей за то, что она просто говорила с ним на любые, посторонние от дел клана темы. Они могли забраться на большое и широкое дерево прохладным вечером и, смотря на появляющиеся в небе звёзды, разговаривать. Подобные моменты он любил больше всего. Однако и тут есть свой недочёт – эти встречи были редкими. Не то, чтобы Мария не хотела иметь с ним какое-то дело, просто, как и у него самого, как и у неё, были и есть собственные обязанности и дела, поэтому они оба не могут постоянно быть вместе. К тому же, старшие и старейшины чутко следят за тем, чтобы между рядовыми, в особенности между младшими не образовывались связи выше, чем того позволяли порядки ассасинов. За малейшее замеченное проявление чувств обоих участников жестоко наказывали и даже делали так, чтобы эти двое стали, если не ненавидеть, то, по крайней мере, сторониться друг друга или просто не обращать внимания. Когда Мария и учитель рассказывали ему об этом, Аррани невольно думал, что это довольно серьёзные меры, что общество ассасинов, где он живёт – ещё та сложная атмосфера, которую нужно постигать и постигать своему юному разуму.