То ли характер самой женщины влияет, то ли вид такого же цветного полицейского, но она добродушно улыбается.

— Отчего же не говорить, милый, — в речи все же проскальзывает испанский акцент, но держится она довольно уверенно, — что случилось?

— Вы знаете об убийстве, которое произошло недалеко отсюда на прошлой неделе? — вот сейчас она нахмурится и захлопнет дверь перед его носом.

Но женщина снова удивляет его, кивая.

— Знаю конечно. Орвон, такой хороший парень… Ты проходи, проходи, у меня в духовке пирог с ягодами.

От пирога Масамунэ вежливо отказывается и достает блокнот для записей свидетельских показаний.

— Вы что-то знаете? — женщина, представившаяся как тетушка Хуанита, качает головой.

— С дурной компанией он связался. Я его мать знаю, Орвона, да и сам он иногда забегал, они с моим внуком в одной школе учились. Хвастался часами дорогими, говорил, что работу хорошую нашел. Да только какая ж работа в нашем районе, милый? Ты либо пашешь за гроши, либо работаешь на какую-нибудь банду.

— И вы так спокойно об этом говорите? — брови Масамунэ против его воли взлетают вверх.

— Меня заставить замолчать не так просто, милый, — Хуанита улыбается тепло, но грустно, — Лос-Сетас застрелили моего мужа в восемьдесят четвертом, с тех пор я перестала бояться.

— Я сожалею, — автоматически отвечает Масамунэ, продолжая напряженно размышлять, — вы знаете, с какой бандой был связан Орвон?

— Чего не знаю, того не знаю, — Хуанита снова качает головой, — раньше весь район был под Суреньос, но в последнее время все чаще слышно, что заправлять стали ваши.

— Наши? — кажется, сегодня Масамунэ побьет рекорд по собственному удивлению.

— Ваши, ваши, — ее снисходительная усмешка почему-то даже не бесит, — я имею в виду, азиаты.

— Вы имеете в виду, какая-то азиатская банда? — уточняет Масамунэ.

— Именно так, милый.

Скомкано попрощавшись, Масамунэ вновь выходит на улицу. Телефон молчит, Логана пока не видно, и Масамунэ решает подождать его прямо здесь. Выбив сигарету из пачки, он находит скамейку в тени деревьев и с удовольствием затягивается.

— Детектив Араи? — слух цепляется за слишком чистое, с придыханием, правильное произношение его фамилии, и рядом на скамейку опускается кто-то в светло-сером костюме. Даже не поворачивая голову, Масамунэ уверен, что, повернувшись, он наткнется взглядом на ослепительно-белую копну волос.

Так и происходит. Рядом с Масамунэ, доброжелательно улыбаясь, внимательно смотрит Такао.

— Привет, дружище, — мягко произносит он.

Природная наблюдательность и приобретенное по разным причинам любопытство не оставляют выбора: Масамунэ пристально оглядывает своего старого друга. Они не виделись… сколько? четыре, пять лет? Костюм на Такао стал еще более дорогим, как и часы, волосы все так же собраны в конский хвост за спиной. А вот взгляд стал жестче и внимательнее. Когда они виделись в последний раз, Такао только-только вышел из тюрьмы, куда попал, по собственным заверениям, по чистой случайности.

— Такао? — голос, вопреки всем усилиям, звучит недоверчиво, — что ты здесь делаешь?

— Увидел тебя, подошел поздороваться. — белозубо ухмыляется Такао, — это противозаконно, офицер?

— Прости, если не поверю, — Масамунэ излишне резок, но ничего не может с собой поделать, — я работаю, район почти полностью принадлежит латиносам, и вдруг появляешься ты? Позволь тебе не поверить, дружище.

Последнее слово Масамунэ подчеркивает и с внутренним удивлением осознает, что оно все еще имеет вес. Столько времени проведя бок о бок с Такао в школе, принадлежа к одной расе и раз за разом вытаскивая его из всех драк с белыми (а в случае с Такао, вообще со всеми), Масамунэ не мог не сблизиться с ним, И годы без поддержания контактов не могли это изменить.

— Справедливо, — смеется Такао, — но правда в том, что я действительно не ожидал тебя здесь увидеть, это скорее подарок судьбы. Мои ребята сказали, что по поводу Орвона вопросы задают два копа, черный и азиат. Я предположил, что с азиатом смогу договориться быстрее. И представь мое удивление, когда я увидел тебя.

— Твои ребята? Что ты имеешь в виду? — уточняет Масамунэ, рефлекторно проверяя кобуру под форменным пиджаком.

От взгляда Такао его движение не укрывается, и он с легкой улыбкой откидывается назад, позволяя полам собственного пиджака разойтись и обнажить кобуру с оружием.

— Спокойнее, детектив, — по лицу Такао скользит легкая улыбка, — все законно, у меня есть разрешение. Как поживают родители?

С родителями Масамунэ видится редко, будучи заваленным работой и отчетами, но их делами, как примерный сын, интересуется исправно. По правде говоря, дежурное внимание Такао ему даже приятно, в основном потому, что Такао лично знаком с матерью и отцом (“ты уверен, что его стоит защищать?”, спрашивала мать; “эта дружба сведет тебя в могилу”, говорил отец”) и не пропустил вопроса вежливости.

— У них все хорошо, — так же дежурно отвечает Масамунэ, — как поживает дедушка Чонган?

Память услужливо подбрасывает запах лечебных трав и мазей, всплывает и хитрая улыбка деда Такао.

— Прекрасно, — улыбка Такао становится шире, — ворчит, как и всегда, но пребывает в добром здравии. Мы закончили обмен любезностями? Я могу перейти к делу?

Масамунэ не может подавить ухмылку. В этом весь Такао — держится как может, но спешит перейти к сути.

— Что тебя интересует? — спрашивает Масамунэ.

— Клан не убивал мальчишку, Масамунэ. И так как я могу в этом поклясться — в своих людях я уверен — мне бы тоже очень хотелось узнать, кто его застрелил.

— Клан?

— Мне не нравится определение “банда”, оно включает в себя недостаточно глубины, — снова улыбается Такао.

— Так ты что, главарь банды теперь? — не может не поддеть Масамунэ.

— Я глава клана, офицер, — подмигивает Такао, но тут же становится серьезнее, — пацан не был замешан ни в каком криминале, деньги зарабатывал, танцуя в каком-то клубе.

— И в чем твой интерес в таком случае? — возможно, раньше Такао был слишком слаб, чтобы отбиваться от всех, кто хотел его покалечить, но глупым он не был никогда. Наоборот, с самого детства Масамунэ восхищал его острый ум и аналитические способности, которыми сам Масамунэ не обладал, раз за разом безуспешно сражаясь с заданиями по математике.

— Гипотетически, Орвон мог быть моим информатором, — даже в дружеском разговоре не под запись Такао сохраняет осторожность, — клуб, в котором он работал, итальянский.

— Макаронники? Мафия? — кажется, скучный огнестрел в плохом районе превращается в какое-то большое дело, которое у них могут отобрать “сверху”.

— Именно. Я пока туда не совался, потому что раздумывал над тактикой. Ты очень сильно упростишь мне жизнь, если согласишься поработать вместе, неофициально, разумеется. Что скажешь?

— А в чем в таком случае моя выгода? — Такао его старый друг, но Масамунэ очень не хочется пачкать свою карьеру в самом начале. Он не грязный коп и никогда им не будет.

— А ты сможешь накопать что-то, что позволит тебе посадить Кассия Флавия или кого-то из его ближайшего окружения. Если мои догадки верны, приказ отдал кто-то из верхушки.

Масамунэ недоверчиво хмыкает. Кассий Флавий — легенда, купивший, по слухам, чуть ли не половину полицейского управления. Быть копом и не слышать о нем — значит, быть глухим. Если Такао не врет, а он, предположительно, не врет, потому что преследует собственную выгоду и хорошо знает характер и принципы Масамунэ… Они действительно могут образовать неплохой тандем. Масамунэ сможет посадить одного из крупных мафиози Нью-Мексико, а Такао…

— Расширяешь сферу влияния? Оружие? Наркотики? — готов ли Масамунэ пожертвовать одним бандитом ради усиления другого?

— О нет, офицер Араи, так углубляться мы не станем, — Такао расплывается в улыбке, — чего не знаешь — не расскажешь на допросе. Не ссылаться же тебе на пятую поправку, верно?

Шутка дебильная, но зерно истины в словах Такао есть, и Масамунэ кивает.