Напарник Рикса постоянно зовет его макаронником, и можно было бы дать ему в челюсть за расизм, да вот только Логан сам — черный, поэтому обижаться бессмысленно.

Во время традиционных пятничных посиделок Логан заводит очередную телегу об итальянцах, которым не сидится в Старом свете, и Рикс рявкает «да ты заебал!» с сильным итальянским акцентом. Парни смеются, и Рикс входит в роль, изображая харизматичного наркобарона, а потом и вовсе переходит на итальянский — мать всегда настаивала, чтобы он практиковал оба языка. Смутно знакомый чувак из наркоконтроля задумчиво смотрит на него, а потом предлагает выйти подышать свежим воздухом.

На улице он делает Риксу предложение, которое может поменять расстановку сил среди копов и организованной преступности юга. Рикс, который еще не успел примелькаться на улицах как борец за закон и справедливость, принимает это предложение. Уже на следующее утро он появляется на пороге бюро расследований с гудящей головой и с готовностью уйти в подполье. Паулина боялась, что ее отец может навредить Риксу — Рикс зайдет к Кассию Флавию с другой стороны.

========== Глава 11 ==========

***

2002

Остановившись возле парка Альворадо, чтобы взять себе кофе, Такао замечает знакомую фигуру. Пока он раздумывает, позвать или нет, Мэй оборачивается, будто почувствовав его взгляд. Она сразу видит его, ярко выделяющегося белыми волосами, и кивает в знак приветствия, заметив, что он смотрит.

— Здравствуй, Такао, — говорит она, приблизившись, — здесь варят отличный кофе.

— Мэй, — кивает он, — не станешь подозревать меня в том, что слежу за тобой?

Она смеется, перекидывая волосы через плечо.

— Я высокого мнения о себе, но стараюсь сохранять объективность. Думаю, тебе есть чем заняться помимо того, чтобы сопровождать меня по дороге на тренировку и обратно.

Только теперь Такао замечает, что Мэй одета в шорты и свободную футболку. Каким-то образом она умудряется выглядеть потрясающе притягательно в любом наряде, будь то платье, костюм лисицы или невзрачные растянутые тряпки.

— Тренировка? — уточняет Такао. Почему-то он думал, что свои программы Мэй отрабатывает в той же “Мягкой лапке”.

— Хреновый из тебя преследователь, — фыркает Мэй, — с другой стороны парка танцевальная студия, в которой я занимаюсь днем.

Такао разводит руками. Он действительно не пытался что-то выяснять, опасаясь привлекать лишнее внимание. С другой стороны, повышенное внимание к Мэй как раз не выглядит подозрительным… Эта девушка лишает его логики.

Они забирают свой кофе и, не сговариваясь, идут рядом. Такао с удовольствием разглядывает Мэй, не пытаясь это скрыть. Ее “дневной вариант” не менее привлекателен. Красивые, правильные черты лица не скрыты гримом или косметикой, а длинные ножки в кроссовках так же сексуальны, как и в узких туфлях.

— Если ты продолжишь так смотреть, — Мэй хмыкает, — то я поменяю свое мнение о преследовании.

— Ничего не могу с собой поделать, — Мэй настолько хороша, что Такао не чувствует себя виноватым, — ты привлекаешь все взгляды, а я нагло пользуюсь знакомством с тобой.

— Я не против, — она подмигивает, — но если ты продолжишь, то мы рискуем даже не дойти до твоей машины. А трахаться в парке — не предел моих мечтаний, поверь.

Ее слова моментально плещут огнем в кровь. Такао останавливается и притягивает ее к себе. Мэй с готовностью делает шаг навстречу и кладет свободную руку на его плечо.

— Твоя прямолинейность завораживает, — признается Такао, запуская ладонь ей под футболку и поглаживая шелковистую кожу на спине.

— Я не поблагодарила тебя за подарок, — негромко говорит Мэй, потянувшись к его уху.

— Он был сделан безвозмездно, — отвечает Такао.

— Спасибо, Такао, — она заканчивает фразу и лукаво смеется, — ты что, решил, что я лягу под тебя за побрякушки?

Такао прижимает ее ближе к себе, давая почувствовать свою заинтересованность.

— А просто так ляжешь? — хрипло спрашивает он.

— А что, есть варианты ответа? — она легко скользит пальцами по его боку вниз и оглаживает твердеющий член.

Такао шипит сквозь сжатые зубы и наклоняется к ней за жадным поцелуем. Она отвечает сразу же, впуская его язык и цепляясь на рубашку.

— До моей машины отсюда минуты три, — бормочет Такао, оторвавшись от нее.

— Веди, белый тигр, — Мэй ухмыляется, не скрывая голодного блеска в глазах.

Почти бегом возвращаясь к машине, Такао чувствует себя подростком. Садясь на переднее сидение, Мэй оглядывает его с таким предвкушением, что хочется плюнуть на все и отъехать на ближайшую парковку.

— Даже не думай, — предупреждает Мэй, и Такао понимает, что последнюю мысль озвучил вслух, — я похожа на уличную девку?

— Ты похожа на принцессу, — Такао снова прижимается к ее губам, — я знаю неплохой отель неподалеку.

Когда Такао паркуется возле Хомвуд Сьютс, у него звонит телефон. Номер неизвестен, и Такао, нахмурившись и коротко взглянув на Мэй, принимает звонок.

— Меня раскрыли, — Хотч, — удалось уйти, но Рикс успел выстрелить. Ранил в плечо.

— Где ты сейчас?

Хотч диктует адрес, и Такао прикидывает расстояние. Если без пробок, то он доберется за час, не меньше — Хотч прячется недалеко от складских помещений, и в больницу ему нельзя.

— Жди, я пришлю Кадзу, — бросает Такао, прежде чем отключиться.

***

Кадзу находит Хотча привалившимся к какой-то балке. Со стороны дороги его не видно — хватило ума и сил спрятаться.

— Как ты сюда добрался? — спрашивает Кадзу. Самое главное сейчас — замести следы.

— На своей машине. Бросил в квартале отсюда.

— Найди и отгони, — Кадзу кивает Арэте, и тот, насвистывая, скрывается в указанном направлении. Машину переправят в гараж и разберут на запчасти, с этим проблем не будет.

— Что с рукой? Навылет? — Кадзу наклоняется над Хотчем и осматривает его. Бледный, тяжело дышащий и с потрескавшимися губами.

— Нет, пуля внутри. Мне нельзя в больницу, — видимо, ранение отбило у него желание шутить.

— Не переживай, в приемный покой не повезу, — хмыкает Кадзу и достает телефон. — Привет, дед. Ты дома?

Из Качайна Хиллз Чонган уезжать наотрез отказывается, согласился хотя бы переехать в нормальный дом.

Кадзу помогает Хотчу вылезти из машины и перекидывает его здоровую руку через свою шею. Хотч остается в сознании, но ноги заплетаются.

— Тебя жизнь вообще ничему не учит? — Чонган ворчит, встречая их на пороге.

— Ну почему же, я научился приходить за помощью к тебе, — Кадзу дергает щекой и поудобнее перехватывает Хотча, заводя его в дом.

Чонган задумчиво чешет бороду и идет за ними.

— Сам знаешь, что делать, — говорит он Кадзу, — ставь чайник.

Он укладывает Хотча на кушетку и осторожно срезает рукав с раненой руки.

— Пулю тебе придется вытаскивать, — говорит он, — у меня пальцы уже не те.

Кадзу кивает и снимает куртку. Чонган красуется, конечно, все у него в порядке с руками, зашивает он точно получше некоторых хирургов; старик просто не любит огнестрельные ранения. Сколько раз они привозили к нему членов клана с самыми разными повреждениями — не сосчитать.

Травы сейчас мало чем помогут, и Кадзу ломает ампулу с анестетиком.

— Ты знаешь, что делаешь? — с сомнением спрашивает Хотч, глядя, как Кадзу набирает жидкость в шприц, но Кадзу лишь приподнимает бровь, скептически глядя на него.

— Не переживай, сынок, у этого парнишки было много практики, — утешает его Чонган, — давай, Кадзу.

Кадзу быстро обкалывает поврежденную руку.

— Полностью чувствительность не уйдет, но от болевого шока не умрешь, — предупреждает он Хотча.

Смыв кровь, Кадзу достает нож.

— Варвар! — ругается Чонган, — скальпель возьми, в ящике лежит.

Хотч смотрит на него с благодарностью. Пожав плечами, Кадзу достает нужный инструмент. Сделав аккуратный надрез, Кадзу раскрывает рану пальцами.

— Кость не задета, — констатирует он, — но пуля перекрывает артерию. Нужно прижигать.