Он кладет сумку на стол перед Кассием.

— Что это? — морщится тот, — ты решил порадовать меня образчиками современной моды?

— Открывай, — просит Риск.

Кассий достает из сумки бумаги и углубляется в изучение. По мере прочтения его лицо становится все жестче. Рикс примерно представляет, что он может сейчас чувствовать, потому что сам не так давно впервые увидел эти бумаги.

— Какого хрена, Рикс? — Кассий редко опускается до обсценной лексики, и это может означать только одно: сейчас он в ярости.

— Посмотри вторую страницу, — Рикс указывает на нужный абзац — видишь? Эта поставка до нас не доехала, потому что о ней узнали. Точнее, я думаю, что о ней узнали.

— Я вижу, — Кассий поджимает губы, — а вот этот отказался сотрудничать, даже когда его брата отправили на тот свет.

— Потому что нашел более выгодное предложение, — если и прыгать в пропасть, то только с разбега, и Рикс решает выложить сразу все свои соображения, — напрямую он ничего не сказал, но все говорит о том, что он теперь работает с Наито.

— Можно? — в кабинет заглядывает Хотч и замечает сумку на столе, — о, знакомый аксессуар! Ты уже нашел, у кого такую можно выпросить? Настолько понравилась?

— Заходи, — кивает Кассий, — что ты принес?

— Принес согласие на сотрудничество от ребят из Санпорта. Не то чтобы у них был выбор, конечно…

— Хоть какие-то хорошие новости за сегодня, — Кассий подкуривает следующую сигарету, — а Рикс вот решил меня сегодня огорчить. Чья сумка, Рикс?

— Орвона Хиггса, танцора из “Мягкой лапки”, — в глазах Кассия мелькает недоумение, — да, я тоже удивился, когда узнал.

— Японцы совсем потеряли страх! — возмущается Хотч.

В голове у Рикса будто что-то щелкает, и кусочки пазла разом встают на место. Он с таким же возмущением на лице перемещается так, чтобы хотя бы частично закрыть собой Кассия, и поворачивается к Хотчу.

— Почему японцы, Хотч? — мягко спрашивает он. За его спиной Кассий втягивает воздух сквозь стиснутые зубы, и Рикс понимает — он тоже заметил.

— Как это почему? — Хотч на секунду осекается, но упрямо продолжает, — мы же знаем, что белый тигр старается подорвать наши дела, значит, Орвон был его крысой!

— Нет, Хотч, это МЫ знаем, что Такао Наито забирает наши территории, — Рикс медленно качает головой, — мы, не ты. Мы обсуждали это только вдвоем. Ты мог об этом узнать лишь одним способом.

Оружие они выхватывают почти одновременно. Рикс, среагировавший чуть позже, стреляет в руку, держащую ствол, просто чтобы не дать выстрелить Хотчу.

Хотч с проклятиями роняет свой пистолет и устремляется к двери, Рикс неотрывно следует за ним.

— Стой, тварь! — кричит он в спину своему, как он думал, другу.

Тот передвигается поразительно быстро для получившего пулю. Его машина припаркована у самого дома, чем он незамедлительно пользуется. В последний момент Рикс спотыкается, и Хотчу удается убраться. На асфальте остаются следы жженых покрышек.

Рикс возвращается в дом, по дороге вытаскивая телефон и раздавая указания бойцам, которых встречает в коридоре.

В кабинете Кассий сидит все так же, не меняя своего положения. Рикс подходит ближе и с размаху опускается перед ним на колени.

— Прости, — он склоняет голову, — это моя вина. Не заметил, не предусмотрел.

По волосам проходится теплая сухая ладонь.

— Я тоже не заметил, мой мальчик, — на Кассия страшно смотреть, — найди его и верни. Можно по кускам.

Рикс кивает, поднимаясь.

***

Техас, 1997

— Ты само очарование, — говорит Рикс, любуясь Паулиной.

Он счастлив настолько, что иногда сам себе не верит. Рядом с ним — самая нежная и красивая девушка на свете, которую невозможно выпустить из рук ни на секунду. Кажется, он влюбился, едва увидев ее впервые, и с каждым днем влюбляется все сильнее. Густые каштановые локоны обрамляют точеное личико, пухлые губы изгибаются в мягкой улыбке, напрашиваясь на очередной поцелуй. Рикс подхватывает ее на руки и кружится, наслаждаясь ее притворным возмущением.

— Отпусти меня, варвар, — визжит Паулина и молотит кулачками по его спине.

— Не отпущу. Никогда, — в противовес своим словам он ставит ее на землю, но тут же заключает в свои объятия, — без тебя и дышать трудно, как я могу тебя отпустить?

Паулина счастливо улыбается и подставляет губы для жаркого поцелуя. Суровый и дотошный офицер на службе, рядом с ней Рикс чувствует себя преданным щенком, который ластится к хозяйским рукам и виляет хвостом.

— Какие планы на лето? — спрашивает Рикс, и Паулина заметно грустнеет. — Что случилось, малышка? Ты великолепно сдала сессию, имеешь право отдохнуть.

— Имею, — Паулина вздыхает и прячет глаза, — отец отправляет меня домой, в Европу.

Слова бьют под дых, но Рикс старательно не показывает, насколько огорчен. Он уже нафантазировал себе пикники в духе им обоим родной Италии, ночные сеансы в кинотеатре под открытым небом, купание в озере под светом луны… Теперь это все придется отложить до того момента, когда Паулина вернется, благо лето в Техасе длится почти круглый год.

— Это тоже хорошо, — он зарывается носом в ее волосы и с наслаждением вдыхает такой родной запах, — повидаешься с мамой, побродишь по улочкам Рима и Палермо…

— И выйду замуж, — на глазах его любимой девочки блестят слезы, — так решил отец.

Это звучит настолько дико и нелепо, что Рикс даже не сразу перестает улыбаться, решив, что ему послышалось.

— Что значит “решил”? Мы же не в пятнадцатом веке живем, на подходе двадцать первый! Ты сама можешь решить, когда и за кого выходить замуж!

— Прости, волчок, — по щеке Паулины все же скатывается слезинка, — с моим отцом это не сработает.

— Да что за бред! — Рикс чувствует, как начинает закипать, — твой отец что, глава мафиозного клана, что никто не может пойти против него?

Паулина истерично хихикает.

— Именно так.

— Прости?

— Мой отец — глава мафиозного клана.

Вот теперь Рикс ошарашен по-настоящему. Паулина рассказывает ему про семью Флавия, и его даже не удивляет, что ему она представлялась под другой фамилией — папочка хорошо спрятал всех своих детей.

— Хочешь, мы сбежим? — спрашивает Рикс, не рассчитывая, впрочем, на положительный ответ.

Так и происходит: Паулина отрицательно качает головой.

— Куда мы сбежим, волчок? Тебя просто убьют, а меня… Лучше бы убили. — Паулина прячет лицо у него на груди и беззвучно всхлипывает.

Рикс чувствует себя раздавленным. Буквально полчаса назад ему казалось, что он готов удержать в руках целый мир, а теперь этот мир просто припечатал его своей тяжестью. В аналитических способностях ему не отказать, как минимум, результаты всех тестов это подтверждают. Он прокручивает в голове десятки возможных сценариев, но ни в одном не выстраивается то самое пресловутое “долго и счастливо” с самой великолепной девушкой в его жизни.

Пуститься в бега, мыкаться по дешевым мотелям, не давая себе ни секунды на то, чтобы расслабиться? Итальянцы славятся своей мстительностью и способностью годами выжидать нужный момент, а уж с ресурсами мафиози… Нет, он не будет обрекать Паулину на подобную жизнь, она заслуживает большего, намного большего.

— И что теперь? — хрипло спрашивает Рикс.

— Теперь мы проведем вместе чудесный день, — Паулина поднимает лицо и грустно улыбается, — а потом и ночь. А завтра утром я сяду в самолет до Рима. Прости, волчок, я долго об этом думала. Других вариантов просто нет. Ты не знаешь моего отца.

Рикс соглашается. Они держатся за руки, целуются в тени деревьев, заглядывают друг другу в глаза в попытке насмотреться и старательно делают вид, что это не последний совместный день в обозримом будущем.

Ночью Рикс накрывает стонущий рот Паулины своим, а саму Паулину — всем собой, и чувствует, как любовь в его душе смешивается с горечью.

А утром она и правда садится в самолет и улетает в совсем другую жизнь. Без Рикса.

Его не покидает ощущение, что он совершил самый большой проеб в своей жизни. Просто так отпустить любимую девушку — да ты молодец, Рикс. Раз вариант «сбежать и жить в шалаше» не подходит, должен быть другой. Когда поступает уведомление о его переводе в Альбукерке, Рикс моментально соглашается — в Техасе его больше ничего не держит.