— Я… господин… — Ирт мгновение испуганно смотрел ему в глаза, а потом вдруг успокоился и прерывисто выдохнул: — Я по поводу того человека…

— Какого? — прищурился Айден, не отпуская его.

Ламберт ощутил, как внутри вспыхивает яркий огонек надежды, принадлежащий не ему. Это тоже в последнее время стало отличительной особенностью Айдена — резкая смена настроения. И если внешне она никак не проявлялась, то скрыть друг от друга эмоции они не могли.

— Вы спрашивали про кинжал, — за уверенностью Ирта все же мелькнула опаска. — Я хотел рассказать. — И попросил почти жалобно: — Отпустите меня.

Айден, не отводя взгляда, ослабил хватку, однако не отошел, предусмотрительно перекрывая путь к бегству, хотя Ламберт знал, что при необходимости они легко поймают подмастерье.

— Что ты о нем знаешь? — внешне спокойно спросил Айден.

— Он давно приходил, — Ирт поправил одежду и переводил взгляд с одного ведьмака на другого, не зная, на ком остановиться. — Просил сделать необычные метательные кинжалы. Совсем как вы описали. Но мастер Фелан был в отъезде, да и я сказал, что он не согласится на такую работу… — Он замялся.

— Ну? — поторопил его Айден.

— А мне хотелось заработать, — уныло вздохнул Ирт. — Я мог бы открыть свою мастерскую, будь у меня деньги, чтобы не работать всю жизнь на Фелана. Я знаю, как ковать кинжалы, как…

— Ты сделал эти кинжалы? — оборвал его Айден.

— Я, — повинился Ирт и снова вздохнул. — Пока мастера не было.

— Кто он? Как выглядит? Откуда прибыл? — вопросы сыпались короткими, отрывистыми фразами.

— Он хорошо заплатил, — Ирт почти испуганно взглянул на Айдена и неуверенно произнес: — Если вы тоже заплатите, я расскажу больше.

Ламберт громко фыркнул. Подмастерье совершенно не умел торговаться и не знал, в какой момент это следует делать. До мастера ему было еще очень далеко.

— Рассказывай, — бросил он из-за плеча Айдена, — иначе мастер Фелан обо всем услышит, и ты уже никогда не откроешь свою мастерскую. Уверен, он знает о твоих чаяниях и мелких подработках, но терпит, пока ты не переступаешь границ. Он не станет держать сомнительного ученика, который может опозорить его имя. Ручаюсь, он уже задумался, откуда взялись клинки, так похожие на его собственные.

Ирт с отчаянием взглянул на него, закусил губу, раздумывая. Айден молчал, наблюдая за сменой говорящих выражений на его лице.

— Давай, — поторопил Ламберт подмастерье. — Тебе за эти кинжалы хорошо заплатили, сам сказал, а хорошую плату стоит отрабатывать по полной.

— Но мастер не должен разбалтывать информацию о заказчике, — неуверенно воспротивился Ирт.

— Ты еще не мастер, — напомнил Айден. — Кто он?

— Так я не знаю, — растерялся Ирт. — Я и лица его почти не видел — он в плаще был, с капюшоном. Мало говорил. Ну, высокий… Да, у него еще медальон был! — вдруг просветлел он. — С головой! Я видел мельком.

Ламберт невольно ощутил тревогу.

— Такой? — он коснулся волчьей головы на груди.

Ирт присмотрелся и покачал головой.

— Нет… — Перевел взгляд на Айдена. — Вот такой!

Ламберт проглотил ругательства. Везде, где появлялись Коты, следовало ждать беды.

— Уверен? — напряженно спросил Айден. — Посмотри внимательней.

— Да уверен, уверен, — Ирт взглянул на него с обидой. — Я же с металлом работаю. Думаете, не запомню такую безделушку? Она серебряная, да?

— Что еще? — вернул его к теме Айден. — Голос? Одежда? Поведение?

— Голос как голос, — пожал плечами Ирт. — И одежда. Разве что… Вышивка у него была такая занятная, на перчатках. Птица в ромбе.

— Мать твою, — вырвалось у Ламберта. Он мгновенно вспомнил телохранителя Зэмистокльза и с силой потер лицо. Неужели они были так близко? Не зря этот чародей попадался им на пути. Но медальон? Это многое объясняло — мгновенное появление телохранителя, его бесшумные шаги. Правда, Ламберт понятия не имел, за какие деньги ведьмак должен служить чародею. Сам бы он ни за что на такое не пошел. Его передергивало при одном воспоминании о Зэмистокльзе.

— Сколько кинжалов ты сделал? — Айден не давал волю чувствам.

— Три, — признался Ирт. — Он хотел больше, но я побоялся тратить заготовки. Фелан бы заметил.

— Пошел прочь, — приказал Айден, отходя в сторону.

Ламберт напряженно следил за ним, прислушиваясь к поднимающейся внутри буре. Это была не ярость убийцы, которой он так опасался, но вихрь какого-то безумного, слепого отчаяния, грозивший вылиться во что-то неизвестное. И Ламберт опасался, что оно будет куда хуже того чужого, но понятного прошлого, совсем недавно вырвавшегося наружу. Он быстро оглянулся, удостоверяясь в отсутствии свидетелей, шагнул вплотную к Айдену и крепко обхватил его за плечи, прижимая к себе. Он не знал, был ли его инстинктивный порыв верным, но рассудок тут не мог дать подсказки.

Тело Айдена застыло, будто под напором непереносимых эмоций. Ламберт постарался абстрагироваться от них, очистил разум, будто готовясь к медитации, но тут его накрыла лавина. Темная, как глухая полночь, тяжелая, как камнепад, тошнотворная, как вонь в логове трупоеда. Время остановилось. Пространство превратилось в обрывки бессознательных образов. Горло перехватило, залепило вязкой патокой немого вопля. Ламберт ничего не слышал, не видел, но чувствовал сполохи боли, пробегающие по оголенным нервам. А еще — пальцы, вонзившиеся в его спину, и биение сердца где-то совсем рядом.

Айден размеренно выдохнул и отстранился. Ламберт не сразу понял, что остался один. Темная пелена рассеивалась мучительно медленно. Только почувствовав прикосновение губ, он вновь осознал мир вокруг, потрясенно взглянул на Айдена. Тот отвернулся.

— Прости, — тихо обронил он, направляясь к корчме.

Ламберт смолчал. Голос мог подвести. Он ощутил, как противно дрожат руки, и поморщился. В зале корчмы они не задержались, сразу пошли в комнату. Айден бросился на кровать, не обращая внимания, что сапоги пачкают покрывало, уставился в потолок. Ламберт, все еще не пришедший в себя до конца, тяжело опустился на единственный стул.

Они долго молчали, и в мыслях обоих витал образ чародея Зэмистокльза, неясный и тревожащий.

— Он убил человека с аметистовым кольцом, потому что тот мог вывести на него, — вдруг озвучил очевидное Айден. Ламберт попытался сосредоточиться на его словах, но получалось плохо. Поэтому он просто слушал, понимая, что это просто рассуждения вслух. — Чародей, которого охраняет ведьмак из Школы Кота. Любопытно. Зачем ему понадобился Эмрас? — Он снова помолчал. — Но сейчас меня больше всего интересует, где его искать…

— Можно узнать, куда отходила «Анника», — предложил Ламберт. Слова царапали горло, и он откашлялся, прежде чем продолжить. — Теперь мы, по крайней мере, точно знаем, кого искать.

Он неожиданно осознал, как близко был от них Зэмистокльз, — помогал с заклинанием, благодаря чему влез в голову к Айдену, стоял на пристани, равнодушно улыбаясь, уже зная, кого они ищут. Насколько случайным вообще было их появление у этого чародея? По спине пополз холодок.

— Толку-то, — Айден нахмурился. — «Анника» уходила на Скеллиге. Только Скеллиге — это цепь островов, часть из которых может быть вообще не обитаема. Или обитаема теми, кто не захочет показываться. Черт.

Он резко поднялся, потер лоб. Ламберт мог продолжить за него: зимой корабли с Континента не ходили на Скеллиге, опасаясь штормов, естественных для этого времени года. Даже корабли островитян редко уходили далеко от берегов. Им могло повезти только в том случае, если кто-то с островов, задержавшись на континенте, задумает вернуться домой.

— Нужно узнать, не пойдет ли кто-нибудь на Скеллиге, — Айден решительно поднялся.

— Если даже и пойдет, — Ламберт уставился на него исподлобья, — мы там застрянем. Обратно нас точно никто не повезет и придется куковать в скалах. Поверь, там будет хуже, чем на Континенте.

— Ты можешь не ехать, — спокойно ответил Айден.

— Да? — Ламберт прищурился, сдерживая резкие слова. Снова. Он опять слышит эти ненавистные слова. Вот так. — Что, уже надоел?