— Не говори ерунды, — Айден отвел взгляд.

— А я не прав? — Ламберт не сводил с него взгляда. — Посмотри на себя, тебя ничего не интересует, кроме убийцы Эмраса.

— И это нормально, — кивнул Айден. — Эмрас был дорог мне.

— Ни черта это не нормально, — возразил Ламберт. — Ты же ничего не видишь вокруг. Месть для тебя важнее всего. — Он хотел добавить «важнее меня», но только потер ладонями лицо. — Я устал, Айден. Мы весь сезон служим только твоей мести. Я готов идти за тобой до конца, но не хочу видеть, как ты занимаешься самоубийством.

— Это не самоубийство, — тихо заметил Айден, отводя взгляд.

— Самоубийство, — Ламберт на миг повысил голос. — Если ты сейчас отправишься на острова, это станет самоубийством. Как ты надеешься пережить там зиму? Я не хочу больше смотреть, как ты себя загоняешь, бессмысленно и жестоко.

— Хочешь, чтобы я бросил это дело? — Айден горько усмехнулся.

— На время, — кивнул Ламберт. — На зиму. Давай отправимся на Скеллиге весной, найдем чародея и отплатим за смерть Эмраса.

— Весной его там может уже не быть, — покачал головой Айден, все еще не глядя на него.

— Его и сейчас там может не быть, — заметил Ламберт. — Вот только сейчас даже его присутствие на островах будет стоить тебе как минимум здоровья. Ты понятия не имеешь кто он! Что собираешься делать? Бросишься на него с мечом?

— У меня нет выбора, — Айден спокойно смотрел в угол. — Прости, Ламберт. Увидимся весной. А пока, надеюсь, ты задержишься здесь?

— Да иди ты нахрен! — Ламберт вскочил, чувствуя, как трепещут нервы. Айден выбирал месть, Ламберт ему был не нужен. Он и не думал, что будет так больно столкнуться с этим пониманием. И только страх за жизнь Айдена вытолкнул последние слова: — Если для тебя так важен мертвый Эмрас, подумай, что было бы важно для него самого!

Вряд ли учитель желал смерти своего непутевого ученика. А в том, что Айден непутевый, сомневаться не приходилось. Сомневался Ламберт только в том, что увидит его снова. У ведьмаков никогда не было ни шанса против чародеев.

Не глядя на Айдена, он вышел из комнаты. Ему срочно требовалось выпить.

========== 31. Первый снег ==========

Белые мушки таяли еще в воздухе. Они невесомо кружили над землей и растворялись без следа. Влажная земля, пресыщенная дождями, уже обнажила свою рыхлую плоть, готовясь укрыться белым покрывалом, но ожидание затягивалось. Каждую ночь грязь схватывалась первыми морозами, а наутро ломалась под копытами коней и тяжелыми колесами телег, выпуская на поверхность остывшую воду.

— Мало того, что ты потащил меня через весь континент, так еще заставил отказаться от лошади, — пожаловался Ламберт, на ходу кутаясь в плащ. Каждый год повторялось одно и то же: осенью настроение стремительно портилось, оставляя только одно желание — поскорее укрыться в замке, который он ненавидел всеми фибрами души. Привычка сохранялась всю его ведьмачью жизнь, но этой зимой он не планировал увидеть Каэр Морхен.

— Ты сам согласился, — невозмутимо отозвался Айден, с трудом удерживаясь на влажной почве склона. — Поворачивать уже поздно.

— В прошлом году ты поехал в сторону Драконьих гор, — вспомнил Ламберт. — А сейчас мы идем на юг.

— Серьезно? — насмешливо удивился Айден, но встретив раздраженный взгляд, ответил по существу. — Ты сказал, что не любишь холод. А там, где я зимовал в прошлом году, очень холодно. Ни к чему создавать неудобства.

— Как неожиданно, — ехидно заметил Ламберт, с отвращением глядя на сапоги, покрытые толстым слоем грязи. — Совсем недавно ты был готов нестись на Скеллиге, невзирая на зиму и неудобства.

— Мои неудобства меня не слишком волнуют, — Айден поймал его взгляд, открыто улыбнулся. — Я не хотел, чтобы эти неудобства испытывал ты.

Как всегда, подобная откровенность заставила Ламберта испытать неловкость. Он не привык к заботе, и потребуется еще много времени, чтобы научиться принимать ее достойно. Чему эта зима, как он предполагал, должна была немало поспособствовать.

Продав лошадей в последней крупной деревне, они направились к южной оконечности Синих гор. Где-то здесь, как сказал Айден, находился один из тайников, в которых они с Эмрасом проводили зиму. Вернее, зимовал там обычно один Эмрас, который при необходимости радушно принимал своего ученика. Ламберт с удивлением почувствовал нетерпение — ему хотелось увидеть обитель ведьмака, которого он не застал в живых, но который постоянно незримо присутствовал в Айдене. Именно Эмрас заставил Айдена отказаться от путешествия на Скеллиге, хотя и не так, как предполагал Ламберт, напоминая о нем в гневе.

— Почему ты решил остаться? — спрашивал он несколько дней спустя, прислушиваясь в темноте к успокаивающему сердцебиению Айдена под ладонью. — Я думал, ты уже все решил.

— Решил, — согласился Айден. — Но ты сказал, что мне следует прислушиваться к мнению Эмраса, если я любил его.

— Я сказал не так, — проворчал Ламберт.

— Это неважно, — отмахнулся Айден. — Суть верна. Я действительно подумал, чего бы он хотел, что было бы важно для него. — Он задумался, будто вспоминая, делясь с Ламбертом расцветающим в груди теплом, а потом приподнялся, чтобы взглянуть ему в глаза. — Он бы не хотел, чтобы я бросал тебя.

— А ты всерьез собирался бросить? — Ламберт затаил дыхание, ловя янтарный ласкающий взгляд.

— Собирался, — вздохнул Айден, снова откидываясь на спину. Ламберт чувствовал, насколько ему неприятно признаваться. — Временно, конечно, пока не найду Зэмистокльза. А потом вспомнил, почему вообще поехал с тобой прошлой осенью на север.

— Разве не потому, что я приятный спутник? — вскинул бровь Ламберт, с трудом припоминая корчму на пути в Каэр Морхен, хозяин которой нанял Айдена убить гравейра. Тогда Ламберт впервые увидел шрамы на спине Айдена. Это было еще до проклятой деревни, которая поймала их в удушающий круг прошлого.

— Не совсем, — усмехнулся Айден. — Ты сказал тогда, — он помедлили, вспоминая, — что не знаешь цену любви. Не веришь в ее существование. И мне захотелось показать тебе, что любовь — не пустая философская конструкция.

— Ты серьезно? — Ламберт приподнялся на локте, удивленно вглядываясь в спокойное лицо Айдена. — Так это с самого начала был сложный план, чтобы заманить меня в западню? Ты уже тогда решил оттрахать меня?

— На самом деле, тогда я рассчитывал ограничиться словами, — рассмеялся Айден. Он потянулся к Ламберту, легко коснулся губами подбородка, скулы. — Но теперь рад, что обойтись словами не удалось. Ты останешься со мной на зиму?

Вспоминая об этом неожиданном вопросе Ламберт усмехнулся и всмотрелся в ручей, вдоль которого лежал их путь, делая вид, что его страшно интересуют серые потоки ледяной воды. Он и не знал, что слова могут заключать в себе столько чувства. Почувствовав на себе взгляд Айдена, Ламберт сразу посерьезнел.

— Долго нам еще идти? — спросил он, оглядывая местность, поросшую тонкими, слабыми деревцами. Привычка ходить пешком осталась в прошлом, и сейчас, нагруженный мешками, словно мул, Ламберт чувствовал постоянную усталость. Неровный путь через скалы портил настроение еще больше. Они далеко вдались в предгорья, оставив позади всевозможные хоженые тропы, которых здесь было очень немного.

— К вечеру будем на месте, — отозвался Айден.

Он не обманул. Когда лес на склонах гор окутали ранние сумерки, впереди показалось ущелье, из которого выбегал ручей, а за ним — узкое плато с плотным, схваченным корнями деревьев дерном. Ручей вился между большими серыми валунами и невысокими холмиками, убегая в близкий лес. Ни признака жизни, ни следов чьего-либо пребывания, а тишину нарушало лишь тихое журчание воды.

К удивлению Ламберта, в этом пустынном месте Айден сбросил мешки на землю.

— Здесь? — недоверчиво спросил он, до последнего сохраняя надежду найти хотя бы избушку.

Айден насмешливо взглянул на него и молча направился к холму, возвышавшемуся над землей от силы на три фута. Освободившись от ноши, Ламберт с хмурым интересом последовал за ним и, уже походя ближе, заметил едва видимое несоответствие ландшафта природным формам. Подтверждая его догадку, Айден отыскал самый плотный кустарник калины и вдруг принялся выкапывать его маленькой лопаткой, купленной в последней деревне. Ламберт, скрестив руки на груди, скептически наблюдал за его действиями.