— Мы хоть поесть успеем? — хмуро поинтересовался он, искоса взглянув на Айдена, чьи мысли, похоже, уже унеслись в Нарок.

— Успеем, — тот улыбнулся, возвращаясь в реальность, мимолетно коснулся его кисти. — И не только поесть.

— Да? — делано безразлично спросил Ламберт, стараясь не обращать внимания на разливающееся в груди тепло. — А ты говорил времени нет.

— Найдем, — усмехнулся Айден. Он шагнул к Ламберту, удерживая его взгляд, будто собираясь поцеловать, но тут же отступил. Их окружало слишком много людей. — Пошли, обед подождет.

========== 30. Северный мастер ==========

Айден спешил. Каждый день промедления делал его все более угрюмым и молчаливым. Сильнее всего это было заметно в пути — чем ближе они подъезжали к Драконьим горам, тем меньше разговаривали. Ламберт тяготился настроением спутника и с нетерпением ждал привала. Когда пламя костра или трактирного очага освещало лицо Айдена, он менялся, будто оставлял все тревоги за границей поляны или за стенами. В эти минуты он безраздельно принадлежал Ламберту — мыслями и телом. И только такие моменты позволяли отводить душу.

Они больше не делали вид, что их связывают только дружеские чувства. И новые отношения казались естественными, чему немало поспособствовал Айден. Совершенно спокойно, будто в том не было ничего необычного, он брал одну комнату на двоих, укладывался спать в одну постель с Ламбертом и целовал его за закрытой дверью. Его поведение не располагало окружающих задавать лишние вопросы, даже если они что-то и замечали, а Ламберта втягивало в непривычно близкое общение.

Их новые отношения не обсуждались. За все время в Нароке они ни разу не говорили о происходящем между ними откровенно, не пытались дать ему название. Ламберт не хотел думать об этом, Айден молчаливо подчинялся его желанию. Единственное, что не вызывало сомнений — новое состояние души. Ламберт больше не чувствовал внутри чужого присутствия, потому что в Айдене уже не осталось ничего чужого. Они чувствовали вместе, одновременно, уже не делая различий между эмоциями друг друга. Ламберта это успокаивало и одновременно слегка пугало. Теперь он не испытывал неудобства от магической связи, но мысль о предстоящей разлуке все чаще закрадывалась в голову. Он понятия не имел, каково будет пережить долгую зиму с такой тесной связью.

А зима наступала. Она подкрадывалась все ближе, оставляя повсюду едва различимые следы — стылую землю, ломкую траву, морозное утро. На севере зима начиналась раньше, и Ламберт с тоской ожидал, что свинцовые небеса вот-вот разразятся призрачным пухом. Но пока их окатывало только тяжелым дождем, и он был благодарен каждому дню отсрочки.

Последний раз Ламберт заезжал в Рикверелин больше десяти лет назад. Город ему не нравился, как и все северные города, — холод, грязь и уныние было их непременными чертами. Присутствие Айдена позволяло с ними мириться, но лишь отчасти.

Они остановились на постоялом дворе с говорящим названием «Конец пути». Ламберт не без основания подозревал, что для них он действительно станет последней остановкой перед расставанием и пытался взять как можно больше — напитаться запахом Айдена, его дыханием, его взглядом и телом. Он брал все возможное с отчаянием висельника перед казнью, и постоянно чувствовал, как всего этого чертовски мало. Само собой, Айден ощущал его состояние и понимал, но ничего не говорил. Ламберт знал, тут нечего сказать.

Улица ремесленников показалась ему слишком тихой. Из домов доносились звуки работы, но звучали они приглушенно. В основном это был звонкий стук молота, злое шипение остужаемого металла и тяжелые вздохи мехов. Здесь, в конце мощенной деревом улицы, работали кузнецы.

Дом мастера Фелана не выделялся среди других, представляя собой приземистую кузницу, к которой лепилось маленькое жилое здание. Из высокой трубы в небо уходил сизый дым доменной печи. В тот миг, когда ведьмаки шагнули на двор, из ворот кузницы вышел крепкий молодой подмастерье в плотном кожаном фартуке и окунул голову в большую бочку, стоявшую тут же. Отряхнувшись как собака, он равнодушным взглядом скользнул по гостям.

— К мастеру Фелану? — устало спросил он, не дожидаясь вопроса. — В дом идите.

Дверь под вывеской с именем мастера оказалась запертой, а сам мастер не спешил встречать посетителей. Видимо, клиенты не были здесь чем-то особенным, не настолько, чтобы их ждали. Ламберт малодушно понадеялся, что у мастера найдутся важные дела, которые не позволят принять гостей. Тогда у них был бы повод задержаться, пусть в этом тоскливом городе, но вместе.

Однако мастер появился спустя совсем короткое время и выжидательно взглянул на них. Его лицо выражало неподвижное спокойствие и въевшуюся в черты усталость, отголоски которой они видели в облике подмастерья. Седина в волосах, узловатые руки с сухой кожей и тяжелая походка делали из него почти старика. Фелан без лишних вопросов провел их в дом, в комнату, где разместились длинные столы, покрытые образцами оружия.

— Это не моя работа, — сходу заявил он, выслушав их. — Я делаю много кинжалов, но такой бы точно запомнил.

— Уверен? — Айден пристально вглядывался в него, пытаясь уловить признаки лжи.

Мастер ответил недовольным взглядом.

— Я не безумец, ведьмак, и помню все, что выходит из моей мастерской. Кинжал, который ты описал, очень похож на мой, очень. Но ничего подобного я не делал. Ты прав, это штучный заказ, я и сам делаю кинжалы под каждого заказчика отдельно, и потому заверяю тебя, таких не ковал.

— Но сталь и метод твои? — уточнил Айден. — Кто еще работает так же?

— Из наших — никто, — пожал плечами Фелан. — Может, в других городах кто промышляет, но я не слышал. Знаешь, вот эти твои странные элементы у рукояти — они же чудовищны. Ни один нормальный мастер за такое не возьмется. Я бы точно не взялся.

— Почему это? — вмешался Ламберт. — Разве ты делаешь не то, за что тебе платят?

— Я делаю хорошее оружие, а не уродую его, — раздраженно ответил Фелан. — Метательный кинжал требует особого искусства. Его отличают легкость и быстрота. А теперь подумай, зачем создавать лишнюю тяжесть ради мифического поражающего действия, как вы это назвали? Клинок смертелен сам по себе.

— Может быть, к тебе кто-то обращался с похожей просьбой? — не отступал Айден.

— Я бы точно запомнил такого безумца, — усмехнулся Фелан. — Подождите-ка. — Он открыл окно и крикнул: — Ирт! Иди сюда!

В окне показалась взъерошенная голова подмастерья, которого они видели у кузницы. Он настороженно взглянул на ведьмаков, перевел взгляд на мастера.

— Рассказывай, видел ты человека, который просил бы необычный кинжал? — сурово спросил Фелан. — С утяжелителями.

— Нет, господин, — чуть испуганно отозвался подмастерье. — Не было такого. Разве ж будет кто себе жизнь усложнять?

— Вот и я о том, — удовлетворенно кивнул Фелан и взмахом руки отпустил ученика. — Так-то, ведьмаки, ничем не помогу, если только что заинтересует… — Он обвел рукой стол, на котором возлежали самые разнообразные кинжалы.

Айден отрицательно покачал головой и вышел на улицу. Мостовая, вымокшая от дождей, заметно проседала под ногами. Ламберт смотрел прямо перед собой, ожидая какой-нибудь реакции Айдена. Он чувствовал бесконечное утомление от бесплодной погони, у которой не было видно конца. После целого сезона охоты и разочарований уже не чувствовал ничего на этот счет. Его волновал только Айден, который становился все мрачнее с каждым шагом. Где-то под покровом вымученного спокойствия Ламберт ощущал что-то темное, наливающееся силой. Чуждое, вызывающее настороженность.

У дверей трактира Айден резко развернулся и тенью метнулся в ближайший переулок. Ламберт инстинктивно бросился следом, но сразу замедлил движение. В узком проходе между домами Айден прижал к стене какого-то человека. Ламберт присмотрелся. Ирт. Подмастерье Фелана.

— Какого черта ты тут делаешь? — Айден сверлил Ирта холодным взглядом чужака. Ламберт невольно поежился. — Зачем следишь за нами?