Солнце садилось. Ламберт сильно сомневался, что сумеет выследить Айдена в темноте. Где он мелькал в последний раз? На площади Бедняков? Можно осмотреть ее завтра, попробовать прочесать ближайшие переулки. Айден мог быть где угодно, но вряд ли затаился в Золотом городе. Трущобы — лучшее место для исчезновения.

Когда вдали мелькнула знакомая фигура, Ламберт среагировал мгновенно — нырнул в тень и бесшумно побежал вдоль построек, не спуская глаз с цели, не в силах поверить, что ему снова повезло. Айден шел в город. Он не оглядывался, не смотрел по сторонам, но Ламберт знал, что его взгляд ловит каждую мелочь по пути, а слух замечает любое дуновение ветра. И он держался как можно дальше, с подветренной стороны, тщательно обходя освещенные места. Выслеживать он умел.

Как и предполагалось, Айден направлялся в Обрезки, в самые глухие уголки Новиграда, в которые никто не заглядывал без крайней нужды. Здесь почти не встречались люди, только быстрые, едва различимые тени, тоже прячущиеся от света — испуганные, угрожающие или беспамятные. Айден скользил от хижины к дому, от трактира к борделю, от закоулка к перекрестку, уверенно и тихо. Ламберт прислушался к его эмоциям — приподнятость, ожидание и веселье. Раньше он бы обрадовался такой смеси, но сейчас она пугала.

Свернув в очередной проулок, Ламберт замер, увидев пустой тупик, и тут же едва увернулся от метнувшегося к нему кинжала. Отскочив в сторону, он схватился за меч и безмолвно выругался. По кругу его обходил Айден. Молча, спокойно, пронизывая жестким взглядом.

Заминка не прошла даром. Он пропустил кулак в солнечное сплетение, снова отскочил, ударил сам. Айден легко ушел, снова блеснул кинжал. Ламберт перехватил его руку, пнул в голень и тут же получил головой в лицо. Отскочил, снова попытался достать противника без оружия, обойти. Айден двигался слишком быстро, неуловимо, находя открытые места одно за другим. Ламберту оставалось только защищаться. Он не мог и не хотел доставать меч, потому что тогда пришлось бы признать, что перед ним действительно чудовище.

Когда Айден в очередной раз едва не всадил кинжал ему в шею, Ламберт решил, что с него достаточно. Он бросился вперед, всем весом приложил противника спиной и затылком о стену и бросился бежать. Глупая бессмысленная драка, в которой у него были связаны руки, в то время как Айден всерьез собирался его убить.

Ламберт сразу свернул в хорошо известный район, петляя узкими улочками, пробираясь через грязные канавы и залезая на кажущиеся крепкими крыши. Он не знал, пойдет ли Айден по его следу, тот не сказал ни слова с начала нападения, но рисковать не хотел. Оглянувшись однажды, он никого не заметил, но продолжил соблюдать осторожность.

Возвращаясь окольными путями на постоялый двор, Ламберт ощущал полную подавленность. Айден заметил его, не мог не узнать и теперь будет настороже, а он так и не узнал его схрона. Поиски серьезно осложнялись.

В самом мрачном настроении он залил в себя кружку какого-то пойла, по необходимости проглотил ужин и ушел в комнату, которая когда-то принадлежала им двоим. При взгляде на пустующую кровать становилось откровенно тошно. Поставив мечи у стены, как был, в сапогах и куртке, Ламберт завалился на постель, мрачно глядя в густую темноту. К нему подкрадывалась настоящая безысходность, глухая и беспросветная, какой он еще не знал. Айден стал частью его жизни, частью него самого. Въелся в самую суть, ощущаясь как второе «я». Ламберт привык видеть мир его глазами, не только своими. Лишиться Айдена оказалось так же тяжело, как лишиться руки.

Ламберт все еще чувствовал его, но теперь это был чужак, без позволения забравшийся к нему в голову. Бесчувственный, беспринципный, безжалостный. Ламберт скучал по своему Айдену — по его согревающему взгляду, по тихому дыханию, по знакомому запаху. Он внезапно вспомнил, что ни разу не коснулся его светлых волос и не знал, мягкие они или нет, не попробовал на вкус его губы, хотя они не раз были вместе. Ламберт с тоской вспоминал философские измышления Айдена, его смех, откровенность и уютное молчание. Он скучал по своему Айдену. Айден был нужен ему.

Из глубин поднялась боль потери, схватила в свои объятия и крепко сжала. В горле застыл ком. Один. Он остался совершенно один. Айдена больше не существовало. Ни его горячих объятий, ни умного тела, ни медовых глаз. Ничего не было. От невыносимой духоты хотелось закричать, ударить или убить кого-нибудь. Если бы в этом был хоть какой-то смысл, он не колебался бы ни минуты.

Но смысла не было, как не было его уже ни в чем. Ламберт лежал, вглядываясь в черную пустоту, проникавшую в его нутро, и ненавидел собственное бессилие. Сон наползал незаметно. Тяжелый и липкий, наполненный незнакомыми звуками и образами, выматывающий душу и тело. Сон, в котором не было спасения.

***

Он проснулся от чужого присутствия в темноте. Лежал, не открывая глаз, продолжая дышать размеренно и поверхностно, как дышат спящие, прислушиваясь.

— Давай, брось притворяться. Я знаю, что ты не спишь, — вкрадчивый голос у самого уха. В груди заныло. Айден. Хреново.

Ламберт послушно открыл глаза. В дюйме от его шеи застыл все тот же кинжал. В глазах Айдена плясала насмешка.

— Глупый ведьмак, — шепнул он. — Глупый и самонадеянный. Кто тебе заплатил?

— Никто, — хрипло отозвался Ламберт. Он старался не шевелиться, лихорадочно ища возможности сорваться с кровати. Если бы только Айден отвернулся, хоть на миг, хоть на несколько дюймов… Должно быть, его выдал взгляд.

Айден усмехнулся и, укоризненно покачав головой, отодвинулся. Ламберт дернулся и тут же ощутил, что привязан к кровати. Онемевшие руки едва ощущались. Айден показал ему обожженную палочку. Ну конечно. Вот почему он не проснулся, когда его связывали. Блядь. Айден устроился на соседней кровати.

— Не лги, — спокойно попросил он. Попросил. — Облегчи себе участь. Если расскажешь быстро, останешься цел. Будешь тянуть и… — Айден неопределенно взмахнул рукой. Хищный взгляд сверлил жертву.

— Убьешь меня? — усмехнулся Ламберт. — Напугал до усрачки.

— Зачем же? — Айден улыбнулся, жестоко, с предвкушением. — Оставлю калекой. Ты же не хочешь этого, да? Никто не хочет. За свою жизнь ты видел достаточно нищих, ползающих по уши в собственном дерьме. Будешь молчать — окажешься среди них.

— Иди нахуй, — буркнул Ламберт, чувствуя, как в животе заворочался страх. Он сосредоточился на ненависти. Этого Айдена он ненавидел.

— Боюсь, расклад будет иной, — Айден откровенно забавлялся. — Обещаю, я не упущу этот момент. Итак, попробуем еще раз? Кто тебя послал?

— Долго тянешь, — фыркнул Ламберт.

— Даю тебе шанс, — глаза Айдена блеснули в лунном свете. — Знаешь, в тебе что-то есть. Окажешься сговорчивым, вечер может выйти очень неплохим. Или… предпочитаешь боль? Скажи, пока можешь, потом будет поздно.

— Ублюдок. — Ламберт уставился в потолок, не в силах смотреть на знакомые черты, наполненные зловещей мечтательностью. Айден не хотел, чтобы он говорил. Айден жаждал его крови. Не будь Ламберт связан, заткнул бы еще и уши, только бы не слышать этот голос.

— Ладно, вернемся к главному вопросу. Кто? Лайнел? Тэрл? Когда? Давай, не молчи. Ты следил за мной явно не по своей воле. Так?

Скрипнула кровать. Айден вмиг оказался рядом, деловито принялся расстегивать куртку Ламберта. Очень аккуратно. Зато рубаху просто разрезал. Взял в руку медальон.

— Школа Волка, — задумчиво протянул он. — А говорили, вы чураетесь наемных убийств. Так и знал, что врали.

Ламберт почувствовал, как ладонь прошлась по груди, по животу, ощупывая, исследуя, словно мясник искал место, куда удобнее вонзить нож. В памяти всплыли угрозы Рехору. Если все сказанное тогда было правдой… Отчаяние сделалось непереносимым. Он так и умрет, помня вместо своего Айдена это бездушное чудовище, возвышающееся сейчас над ним. Ламберт потрясенно замер, неожиданно осознавая, как много значил для него Айден, и как мало они успели пробыть рядом друг с другом.