Ламберт не верил своим ушам. Айден, благородный и милосердный Айден, который жалел людей и оправдывал их, угрожал врачу жестокой расправой, которая оставит его беспомощным калекой! Он едва сдержал усмешку под взглядом Рехора, метавшимся между двумя ведьмаками.

— Твоя выгребная яма полна, — так же размеренно продолжал Айден, обернувшись. Ламберт поразился холодному, жесткому выражению его глаз, в которых играло пламя. — Ты ведь понимаешь, что будет, если хоть часть ее содержимого окажется в ранах? В глубоких ранах, нанесенным лезвием острым и тонким. Должно быть, в своей богатой практике ты сталкивался с подобным. Мгновенное заражение крови. И ничто уже не поможет. Видел, как умирают от заражения крови, верно? Больной может страдать днями, неделями и даже месяцами, пока части его тела медленно гниют и отмирают. И если удастся выжить… Впрочем, этого не советую. Ты знаешь о последствиях.

Рехора начало ощутимо потряхивать, его губы задрожали. Ламберт слушал как зачарованный. Айден знал толк в пытках. И это снова напомнило о том чужаке, который глядел на него в Кринфриде глазами друга. По комнате разливалась ледяная ярость, в глазах Айдена таилась самая настоящая жажда крови. Ламберт почувствовал себя неуютно.

— А это, — Айден подошел к столу и кивнул на мешочек, — совсем просто. Поверь, тут мало кто устоит. Кожа легко сходит, тем более с ног. Большая площадь поражения, минимум крови и максимум страдания. Особенно если приправлено солью и перцем. Можно еще добавить огня, слава богам, у тебя есть камин, но чаще всего, до него уже не доходит. А знаешь, что самое приятное? — Айден облокотился на стол и скрестил на груди руки. — Ни один из этих методов не смертелен сам по себе. Скорее всего, ты останешься жить. И только от тебя зависит, насколько тяжелым калекой…

— Хватит! — истерично вскрикнул Рехор. Кресло под ним заскрипело. — Что вам нужно? Что вам, черт возьми, нужно?!

— Верхнее Залесье, — резко бросил Айден, уставившись на него мертвым взглядом, в котором не было и тени сочувствия. — Что ты там делал?

— Ничего такого, ничего, — затряс головой Рехор. — Я приехал, когда все уже кончилось!

— Рассказывай, — приказал Айден. — Чем больше вспомнишь, тем меньше у меня будет поводов к тебе вернуться.

— Да, я скажу, — Рехор сглотнул, силясь совладать с прыгающей челюстью.

Айден оглянулся на стол, взял кувшин и плеснул в стоявший рядом стакан воды, от которой тянуло тонкой ноткой фруктового вина. Увидев перед собой стакан, Рехор напрягся в путах, забыв как дышать.

— Мне нужен твой рассказ, а не скорая смерть, — усмехнулся Айден. Под недоверчивым взглядом лекаря он сделал глоток, а потом поднес стакан к его губам. Рехор жадно выпил воду, потом оглянулся на Ламберта, издал долгий, дрожащий вздох и покачал головой.

— Я знал, что ни к чему хорошему это не приведет, — на его губах даже возникло подобие горькой усмешки. — Как только увидел того человека, почувствовал, что меня ждут неприятности. Но я сам виноват. Некоторые знают о моих… увлечениях. — Он замялся, опасаясь не то расспросов, не то гнева за свои пристрастия.

— Продолжай, — спокойно кивнул Айден. Жесткая маска постепенно сходила с его лица, а вместе с ней исчезала и тревога Ламберта.

— Они посоветовали обратиться к нему, — заторопился Рехор. — Сказали, если я хорошо заплачу, то у меня будет все, что пожелаю. Ну, из образцов, — он кивнул на нишу. — Так и получилось. Тот человек взял деньги и велел приехать в Верхнее Залесье, сказал, там будет свежий материал.

— Что за человек? — уточнил Айден, нахмурившись.

— Я не знаю его имени, правда, — в глазах Рехора мелькнул страх, что ему не поверят. — Он завсегдатай доков, сидит в корчме «Приблуда». Говорят, каждый день там бывает. Я нашел его без труда. Высокий такой, светловолосый, с разными глазами. Да, еще аметистовое кольцо на пальце… Поверьте, меня интересовала только научная сторона вопроса…

— Что ты видел в Верхнем Залесье? — прервал его Айден. — Кого?

— Только тело, — покачал головой Рехор. — Тот ведьмак был мертв уже несколько часов, это точно. Он лежал на поляне. Не похоже, что его перемещали.

— Ты врач, — медленно проговорил Айден. Ламберт вновь почувствовал его болезненное, тянущее чувство потери. — Какие раны были на теле? Как он умер?

Рехар задумался, вспоминая, склонил голову и сидел так некоторое время.

— Не помню, — проговорил он наконец. — Вернее, я не обратил внимания. Причина смерти и без того была ясна.

— И какова причина? — Айден впился в Рехора выжидающим взглядом.

— Ему отрубили голову, — тот ответил почти спокойно, осознав, что его действительно не собираются убивать. — Она лежала отдельно от тела. Большего я не рассмотрел, меня интересовало другое.

— Да, образцы, — полунасмешливо бросил Айден и отвернулся к окну.

Между неплотно задернутых штор в комнату проник тонкий луч света. Он рассек комнату надвое, отделив Ламберта от остальных. Рехор переводил взгляд с одного ведьмака на другого. Тишина нарушалась тихим потрескиванием камина, наполнявшего лабораторию удушающим теплом. Ламберт почувствовал, как на шее выступил пот.

— Ты встречал этого человека позже? — спросил Айден.

— Нет, мне незачем было его искать, — Рехор пожал плечами. — Он получил деньги, а я — желаемое.

— Если ты что-то утаил… — Айден обернулся, снова взглянул на него, прищурившись.

— Я все сказал, клянусь, — Рехор дернул веревки, но Ламберт уже не ощущал в нем животного ужаса. — Я больше никого не видел.

— Хорошо, — Айден подхватил со стола кинжал с мешочком, дернул хитрый узел веревки, освобождая Рехора, и вышел из комнаты.

Лекарь растерянно взглянул на Ламберта. Тот молча последовал за Айденом. Хотя они получили подтверждение, что двигаются в верном направлении, настроение было паршивым. И, похоже, Айден ощущал то же самое. Они шли по улицам Новиграда. Мимо сновали горожане и приезжие, спешившие в центр города. Путь Славы был оживленным районом, в котором всегда бурлила жизнь.

Ламберт старался отвлечься от тяжелых раздумий, но они неотступно маячили на краю сознания, не давая покоя. И тревога вилась вокруг незнакомой стороны личности Айдена, которая показала себя уже дважды. Он не понимал, что это — неприглядные знаки прошлого или глубоко скрытая сущность, пробивавшаяся на поверхность.

В Обрезках Ламберт не выдержал.

— Ты действительно собирался его пытать? — как можно более беспечно спросил он.

— Ты так думаешь? — отозвался Айден, останавливаясь на очередном перекрестке.

Ламберту тоже пришлось задержаться. Их окружала тишина, совсем как в доме Рехора. В Обрезках днем было спокойно, они находились на улице почти одни. Ламберт с трудом заставил себя взглянуть в лицо Айдена. Он боялся увидеть там тень незнакомца. Но в золотых глазах отражалась только глубокая грусть, задевшая Ламберта за живое. Нет, он так не думал. Не хотел так думать.

— Тогда зачем тебе мешок? — хмуро спросил он.

Айден вздохнул, снял с пояса упомянутый мешочек и развязал его. Внутри пересыпался темный алхимический порошок.

— А я тебе почти поверил, — усмехнулся Ламберт.

— Хорошо, что почти, — грусть так и не уходила из глаз Айдена. К ней примешивалось что-то еще, похожее на жажду и просьбу, отчего становилось не по себе. — Я не стал бы его пытать, Ламберт. Ты веришь мне?

Ламберт удержался от поспешного ответа, хотя ему очень хотелось уничтожить эту непонятную тоску в глазах Айдена. Он заглянул в себя, зная, что фальшь будет ощутима.

— Верю, — кивнул он наконец, положив руку на плечо друга. Нужно было почувствовать его тепло, осознать его присутствие. Он верил, правда.

Айден на миг накрыл его ладонь своею, крепко сжал. Ламберт почувствовал, как внутри разлилось чужое облегчение, в его доверии остро нуждались. И это облегчение позволило расслабиться, понять до конца, что угроза и впрямь была пустой.

— Куда теперь? — спросил он, нехотя разрывая момент близости. Слишком стремительно приближались шаги многочисленной компании на прилегающей улице.