— Не хочу этого слышать, — поморщился Ламберт.
— Да ладно тебе, — усмехнулся Айден. — Ты же добывал органы чудовищ.
— Да, блядь, добывал, но слышать о своих яйцах не желаю, — огрызнулся Ламберт, осторожно наблюдая в окно за улицей. Там спешили по своим делам горожане, даже не подозревая, какие тайны хранил владелец дома с зелеными наличниками.
— А что, это интересно, — Айден откровенно забавлялся. — Вот какое заключение сделал Рехор по поводу повышенного, как он считал, либидо на основания вскрытия внутренней семенной фасции…
— Айден, заткнись, — попросил Ламберт, недовольно покосившись на него. — Яйца меня интересуют только в одном аспекте.
— Правда? — глаза Айдена смеялись. — А за последние недели я уже решил, что они тебя вовсе не интересуют.
Ламберта окатило жаром. От откровенно призывного взгляда, мерцающего в полутьме, от мгновенно вспыхнувшего возбуждения, разлившегося до кончиков пальцев. Он облизал враз пересохшие губы, отчаянно жалея, что они не в корчме. Но ведь у них было немного времени?
Он быстро шагнул к Айдену, обхватил его за талию, притягивая к себе, и услышал ответный горячий выдох у самого уха, от которого по позвоночнику побежала дрожь…
Внизу щелкнул замок. Ламберт разочарованно вздохнул и отпустил мгновенно подобравшегося Айдена. Рехор не приходил сюда два дня, а теперь умудрился появиться в самый неподходящий момент. Неприязнь Ламберта к нему возрастала с каждой минутой. Он взглянул на Айдена. Тот быстро открыл окно и сбросил с полки ближайший флакон с корешком какого-то растения.
В лаборатории не было ковров, которые покрывали полы первого этажа, и звон легко вылетел в открытую дверь. Шаги внизу затихли. Ламберт понимал, почему Айден решил встретить Рехора здесь — второй этаж надежно запирался тяжелой дверью, которая будет глушить звуки, высота спасала от нежеланного внимания с улицы, а угроза ценным лекарю вещам удержит его от побега. Он надеялся, что последнее еще позволит развязать язык, если Рехор окажется таким же упрямым как Морн.
Они не ошиблись в расчетах. Хозяин дома направился наверх. Внизу он ненадолго замешкался, и Ламберт предположил наличие у него хоть какого-то оружия. Он отступил за дверь, оставив Айдену темный угол, и замер, ожидая Рехора. Тот шел медленно, остановился в проходе, видимо, разглядывая комнату. Ламберт слышал, как он громко сглотнул, и почувствовал запах пота. Рехор отчаянно боялся.
Он переминался с ноги на ногу, не решаясь войти в комнату, из которой не доносилось ни звука. Половицы поскрипывали под его весом. Рехор ничего не видел, кроме развевающихся от ветра штор и осколков на полу.
— Вот мелкие выродки, — наконец выдохнул он и шагнул в комнату. — Ноги бы повыдергивал!
Ламберт тотчас захлопнул дверь, Айден закрыл окно и задернул шторы, а Рехор застыл, сжимая в руках легкий арбалет. Его взгляд метался от одного ведьмака к другому, рот беспомощно хватал воздух, про оружие он, похоже, напрочь забыл. Айден аккуратно забрал арбалет и, вытащив из-за стола кресло, поставил его в центре комнаты.
— Добрый день, господин Рехор, — мягко произнес он. — Прошу, присядьте. Нам нужно поговорить.
Рехор не сдвинулся с места. На его лбу блестели капли пота, но взгляд вдруг стал осмысленным и внешне спокойным. Ламберт знал, это лишь притворство. Он видел, как подрагивали руки лекаря, как беспокойно двигался кадык. Рехор был на удивление приятным внешне человеком, даже привлекательным — пепельные волосы, синие глаза, почти изящные черты лица. Несомненно, он имел хорошее происхождение.
— Присядьте, — повторил Айден настойчиво. — Беседа будет долгой. Но беспокоиться не о чем, ее исход полностью зависит от вас.
— Что вам нужно? — Рехор пытался говорить спокойно, и у него это почти получалось. Не дождавшись ответа, он все же подошел к указанному креслу и неловко сел, вцепившись в подлокотники.
Как только он подчинился, Айден продолжил:
— Нас интересует, не вы ли потеряли значок работника госпиталя Святого Вильмериуса?
— Да, я, — настороженно ответил Рехор. — Мне его вернули. А какое это имеет значение?
— В таком случае, уточните место, где вы его потеряли, — Айден проигнорировал его вопрос.
— Не знаю, — Рехор пожал плечами. С каждым словом он все больше обретал уверенность. — Где-то потерял. А в чем, собственно, дело? Если вас так интересует значок, могли бы спросить меня в госпитале.
— Нет, господин Рехор, — Айден неприятно улыбнулся. — Больше всего нас интересует ваша коллекция. — Он открыл нишу в стене, демонстрируя банки побледневшему лекарю. — Откуда она взялась, какое имеет отношение к вашим занятиям и что вы делали в Верхнем Залесье?
Рехор застыл, снова став неловкой куклой. Побелели даже его пальцы. У Ламберта возникло четкое ощущение, что все это уже было. Вот так же он недавно расспрашивал Морна, и точно так же тот побледнел и замолчал после упоминания деревни. Инстинкт опять кричал, что они напали на след, но разум усердно подсовывал сцену в Обрезках. Поэтому он не вмешивался, предоставив действовать Айдену. Пусть покажет, как надо, если уж действия Ламберта его не устроили.
— Я ничего вам не скажу, — медленно произнес Рехор, уставившись в стену. — Это мое личное дело, и я никого не собираюсь в него посвящать.
— А это тоже ваше личное дело? — Айден махнул в сторону ниши. — Может, и так, но что скажут в Оксенфурте? В госпитале?
— Я ученый, — с достоинством проговорил Рехор, вскинув голову. Из-за испуганной одеревенелости жест вышел не слишком впечатляющим. — А ученым свойственно изучать мир, который их окружает.
— Согласен, и не собираюсь ограничивать вас в знаниях, — кивнул Айден. — Меня интересует, что вы делали в Верхнем Залесье.
Рехор молча поджал губы.
— Хорошо, — согласился Айден. — Молчите. Но придется заплатить за свое молчание драгоценными экземплярами. Готовы? — Он потянулся к банкам с частями тел неизвестных ведьмаков.
Рехор отвернулся, не произнеся ни слова.
— Даже так? — усмехнулся Айден. — Что же такого вы делали в той деревне, что готовы лишиться даже бережно хранимых образцов?
— Я не делал ничего предосудительного, — дрогнувшим голосом заявил Рехор.
— Ваше молчание говорит об обратном, — покачал головой Айден. Он сбросил на пол банку с глазным яблоком. Рехор вздрогнул. Прозрачная жижа разлилась по полу, половинки глаза застыли, покачиваясь. — Будете упорствовать? А какой смысл?
На пол полетела вторая банка, с печенью.
— Не вмешивайте меня в ваши дела! — воскликнул Рехор, глядя, как к его ногам подползает жидкость. — Я ни к чему не причастен! Мне велели молчать. Я не могу…
— Можете, — ласково проговорил Айден, зловеще прищурившись. — Вы можете говорить и будете. Кто вас просил молчать и о чем?
— Не скажу, — замотал головой Рехор. — Ничего не скажу! Хоть режьте.
— Отличная мысль, — как бы задумавшись протянул Айден. — Думаете долго выдержать?
— У меня есть понятие долга и чести, — Рехор скрестил на груди трясущиеся руки. — Мне дорога моя репутация.
— Это пока, — кивнул Айден, поправив на груди медальон. — Значит, по доброй воле не скажете?
Рехор покачал головой, неотрывно глядя на серебряную голову кота. Ламберт почувствовал, как едкий запах страха резко усилился. Слухи о Школе Кота были широко известны и подчас работали на руку. Особенно хорошо они должны быть известны лекарю, с увлечением изучающему ведьмаков.
— Хорошо, — Айден быстро снял с пояса веревку и ловко прикрутил Рехора к креслу. В распахнутых глазах лекаря показался настоящий ужас, совсем как у Морна. Правда, теперь доказательств причастности подозреваемого к убийству было больше. Ламберт считал, Айдену просто повезло. — Тогда не будем тянуть и перейдем к делу.
На дубовый стол лег остро заточенный кинжал и мешочек с резким запахом приправ, а сам Айден поджег Игни несколько листов с записями. Рехор следил за ним со страхом, Ламберт — с интересом.
— Ты ведь хирург, да? — негромко уточнил Айден, неторопливо разжигая камин. — Руки — твой хлеб. А кисти такие хрупкие, и почти не поддаются восстановлению. Что ты станешь делать, если лишишься их?
