— Я не подумал, — смутился Морн.

— Да благословят боги твою разумную жену, — проворчал Ламберт, чувствуя настоящее облегчение оттого, что женщина появилась вовремя. — Тогда последний вопрос: где живет Рехор? Он тоже работает в госпитале.

— Да, я знаю его, — Морн удивленно переглянулся с женой. — Он часто ночует прямо в госпитале, но у него есть дом на Пути Славы. В восточной части, почти у канала. Если идти по берегу в сторону доков, то это пятый… нет, шестой дом. Его легко найти по зеленым наличникам. Не знаю, зачем он их красит, но они зеленые.

— Один живет? — Ламберт не собирался допускать повторной ошибки, хотя в случае с Морном она даже помогла. Знай он о жене, попытался бы застать лекаря одного, а учитывая, как тот упрям, дело могло принять неприятный оборот.

— Один, насколько я знаю, — Морн нахмурился. — Но мы мало общаемся. Вы же понимаете, — развел он руками.

— Ладно, спасибо за информацию. — Ламберт направился к выходу. — Советую молчать о нашей встрече.

— Еще бы, — болезненно усмехнулся Морн и замялся: — А вы…

— Ни слова о вашей сестре, — кивнул Ламберт. Он помедлил мгновение и едва заметно поклонился женщине. — Доброй ночи.

— И вам того же, — с достоинством ответила она.

Покинув место неудачной разведки, Ламберт пошел обратно в корчму. Должно быть, Айден уже его ждал, время было позднее. Теперь только ведьмачье зрение позволяло уловить темные силуэты, таящиеся по углам и высматривающие жертву. В Обрезках почти не было света. Ламберт чувствовал чужое внимание, но скорее опасливое, нежели откровенно враждебное. Глубоко внутри он обнаружил сдержанный гнев, не замеченный ранее, во время разговора — видимо, Айден действительно искал его. Ламберт ускорил шаг.

Впереди, за плотно сгрудившимися домами, послышались крики и гул. Яркий свет озарил темные улицы, будто где-то вспыхнул огромный костер. В груди зажглась интуитивная тревога. Ламберт знал, что может нести пожар деревянным скученным домам и узким улочкам. Он видел, что творил огонь в деревнях, а однажды наблюдал его в лесу, когда все животные в ужасе бежали от бушующей стихии. Он и сам тогда едва спасся. Сейчас наблюдалась противоположная картина — люди стекались к источнику опасности, стремясь сберечь свое жилище.

Дом уже рушился. Пожар сожрал кровлю, уничтожил внутренности и с ревом вырвался на свободу, взлетая к июльскому небу. В воздухе разливался страх. Люди, подчинившись общей цели, спешно обливали водой соседние дома, рушили остатки сгоревшего каркаса, чтобы не позволить ему разойтись по району.

Перед домом, на грязной улице, сидела перепачканная сажей женщина, прижимавшая к себе троих детей. Все они неподвижно наблюдали, как огонь уничтожает дом. В их глазах, играя красными бликами, отражалось пламя. Рядом стоял угрюмый мужчина в обгоревшей одежде. Он уже ничего не делал, просто смотрел, как исчезают остатки его имущества. Ни вещей рядом, ни одежды. У них не осталось ничего. Потрясение сковало семью, оставив на лицах только усталое отупение.

Ламберт невольно замедлил шаг, глядя на конец человеческой жизни. В деревне у них был бы шанс отстроиться заново с помощью общины, раздать детей в работники и наняться самим, пока возводится новый дом. Но здесь, в городе, человек оставался один на один со своим горем. Дети были слишком малы для ремесленной работы, а бревна для нового дома — слишком дороги. Вряд ли эту семью ждало будущее в Новиграде.

— Любуешься? — неожиданно прозвучал рядом ледяной голос.

Ламберт бросил взгляд на говорившего. Так и есть, Айден. Судя по выражению глаз — очень злой, хотя особых предпосылок к этому не наблюдалось.

— Ты как здесь оказался? — хмуро спросил Ламберт, чувствуя неладное.

— Как и ты — узнал у корчмаря, где живет Морн, — в голосе Айдена явно звучали гневные нотки. — Вот только старался действовать осмотрительнее.

— Я тоже был осторожен, — пожал плечами Ламберт. Разговор ему не нравился, напоминая оправдания перед Весемиром. Однако он давно вырос и не собирался ни перед кем оправдываться.

— Очень, — кивнул Айден. — Ну просто образец осторожности и осмотрительности. Только почему-то теперь как минимум три человека в курсе наших дел.

— Так получилось, — сдержанно ответил Ламберт.

— Конечно, как еще могло получиться, если ты вначале напрямую выспрашиваешь все у корчмаря, только что не рассказывая ему про Эмраса, а потом открыто идешь к Морну, где нарываешься на его жену, о которой не удосужился узнать, — Айден зло прищурился. — Ты когда-нибудь просчитываешь свои действия, Ламберт?

— Если я лишний, — Ламберт ощутил вспыхнувшую в ответ ярость, — можно сказать об этом открыто. Как тогда, в Кринфриде. Я уйду.

Айден тяжело вздохнул, отвернулся к угасающему пожару.

— Я не это имел в виду, — уже спокойнее проговорил он. — Сам прекрасно понимаешь. Но ты мне мешаешь. Ты не можешь действовать самостоятельно, не обговорив со мной принятые решения.

— Это почему? — Ламберт скрестил руки на груди. — По-твоему, я должен только молча ходить за тобой следом и беспрекословно подчиняться?

Айден на миг замолчал, и какое-то время казалось, что он подтвердит предположение.

— Нет, Ламберт, не должен, — его голос звучал устало. — Но сегодня ты поставил под угрозу наше дело. Мое дело, понимаешь? Если тебе важнее доказать собственную значимость, наши дороги разойдутся. Эмрас был мне дорог. Я найду его убийцу, чего бы это ни стоило. И не позволю тебе все испортить.

— Да я даже не знаю, что портить! — взорвался Ламберт. — Ты же ничего не объясняешь. Просто командуешь — едем туда, едем сюда… Куда? Зачем? Что будет дальше? Из тебя все приходится вытягивать клещами. Я устал строить догадки и чувствовать себя третьим мечом! Или рассказывай все до конца, или нам действительно стоит разъехаться.

Айден снова замолчал. Ламберт смотрел на догоревший дом, едва замечая, как вместе с углями остывает его ярость. Ее сменило безразличие. Тяжелое и бесчувственное. Он больше не хотел играть роль неодушевленного приложения к Айдену, с которым можно перекинуться парой слов, если есть настроение. Он всего лишь хотел нормального отношения к себе. Как к равному. Как к другу.

— Ладно, — неожиданно ровно произнес Айден. — Я понял. Давай условимся: я рассказываю все, что ты желаешь знать, а ты ничего… Слышишь? Ничего не делаешь без обсуждения со мной. Идет?

— Идет, — хмуро согласился Ламберт, все еще ощущая себя неуютно.

— Не буду извиняться за резкость, — снова прохладно добавил Айден. — Ты поступил не лучшим образом.

— Хватит меня отчитывать, — буркнул Ламберт. — Ведешь себя как папаша.

— А ты себя — как непутевый юнец, — беззлобно бросил в ответ Айден. — Так что, по-твоему, я от тебя утаиваю?

Не сговариваясь, они направились к корчме. Город вновь затихал. Переполох, вызванный пожаром, улегся, и ночная жизнь входила в свое привычное русло.

— У нас две находки, — начал Ламберт. — С одной мы почти разобрались. Понятно, куда двигаться. А что делать с обломком? На нем же не написано, чей он.

— Это был метательный кинжал, — объяснил Айден. — Видел отметины на дереве? Одно, широкое, отверстие посередине и два мелких по краям. Должно быть, следы от дополнительных зубьев на рукояти или лезвии. Необычное оружие, неудобное в использовании. Все эти гарды и дополнения нарушают баланс кинжала, замедляют его. Но кто-то им пользовался весьма уверенно — отметины глубокие, четкие. Кинжал готовили специально под человека.

— И что это дает? — не понял Ламберт. — У нас только крохотный обломок.

— Оружейников, которые умеют изготавливать особые метательные кинжалы, не так уж много, — продолжил Айден свою мысль. — Таких заказчиков запоминают. А еще я хочу попробовать обратиться к алхимику и уточнить состав металла. Различные примеси и особенности ковки могут указать на место производства. Форма и состав могут дать неплохую зацепку.

— Мы очень приблизительно знаем его форму, — покачал головой Ламберт. — И почти все это — предположения.