— Думаешь, цветы связаны с возрастом? — попытался уловить его мысль Ламберт. — Но дети были почти погодки, трое детей. А еще девочка погибла, но ни молочая, ни яртышника больше не нашлось.
— Из жертв этого года девочка была одна, — Айден осторожно коснулся нежно-белого цветка, склонившего пушистую головку с соцветиями.
— Очанка, — кивнул Ламберт. — Хорошо, если предположить, что все очанки здесь связаны с девочками, что мы получим? Какая вообще разница, как распределена магия?
— Она сказала, каждый цветок на счету, — снова повторил Айден. — А еще, что все здесь зависят от сада. — Он поморщился, услышав доносящийся с улицы шум. Казалось, он гулял по деревне, не зная, куда себя деть. Сход бурлил, исходя бессильной злобой.
— Оно и понятно, на цветах ведь заклятие, — Ламберт выжидающе смотрел на Айдена. Тот явно никак не мог до конца оформить какую-то назойливую мысль.
— Мы, — напомнил Айден. — Она сказала — мы зависим от сада. У нее тоже есть свой цветок.
— И? — не понял Ламберт. — Ну, найдем мы этот цветок, дальше-то что? Ты сам сказал, ее смерть не поможет.
— Обычная смерть — нет, — голос Айдена звучал неуверенно. — Но если воспользоваться созданной ею магией… Разорвать связь… Как с проклятиями — если уничтожить ключевой предмет, оно разрушается. Это может сработать.
— Или нет, — пожал плечами Ламберт. — Ты сам не уверен в своей теории.
— Не уверен, — сознался Айден. — Но попробовать стоит. Если у тебя нет лучшей идеи. Только нужно найти ее цветок.
— Если ты связываешь очанку с девочками, а молочай и яртышник с мужчинами, все просто, — Ламберт снова прошелся между пестрых рядов. — Нужно искать ортилию.
— С ней нужно поговорить, — Айден решительно выпрямился. — Если мы сорвем неверный цветок, погибнет невинный человек.
— Так она тебе все и расскажет, — фыркнул Ламберт. — Думаешь, она потратила столько сил на выращивание этого сада, чтобы сразу выложить, как снять заклинание? Мы с ней уже говорили. Я вообще не уверен, что она еще соображает.
— Попробуем получить хоть какие-то подсказки. — Айден пошел на улицу. — Старуха тоже полна ненависти. Ты видел, как она радовалась нашему приходу. Она жила местью, и теперь, свершив ее хотя бы частично, хотела, чтобы они узнали, кто виновник. Может статься, ненависть и заставит ее говорить.
Ламберт покачал головой, но двинулся следом. Идея выглядела слишком расплывчато. Они действовали наугад и рисковали убить непричастного человека. Не то чтобы Ламберт сильно симпатизировал кметам, он просто не хотел быть виновным в настоящем убийстве. Весемир крепко вбил в его голову принципы Школы.
Сарай, в котором заперли старуху, находился неподалеку от площади, где теперь собрался народ. Все здесь были заняты делом, говорившим о решении схода: мужчины вкапывали в землю невесть откуда вытащенное бревно, женщины и дети таскали хворост. Предложение какого-то кмета поступить по примеру жрецов Вечного Огня нашло отклик в сердцах его соседей. Только несколько семей держались поодаль, хмуро поглядывая на царящий хаос. Ламберт понимал, почему они неуверенно топтались на краю площади — никто бы не осмелился открыто выразить недовольство решением схода и уйти прочь.
У сарая стояли несколько огромных детин, судя по всему, выбранных за их угрожающий вид. Но Ламберт видел в их глазах все тот же общий страх, порождающий ненависть. Увидев ведьмаков, они долго шептались, обсуждая слова старосты, и решая, не послать ли за ним. Только близость угрозы удерживала Ламберта от вспышки гнева. Деревню начинало захватывать безумие, задерживаться в ней надолго было опасно. Он знал, страх рано или поздно выливался в желание уничтожить всех, кто не принадлежал к общине, и хотел быстрее уехать отсюда.
К старухе их все же пропустили. Она сидела в темном углу, на земле, и даже не подняла головы, чтобы посмотреть, кто к ней пришел. По сараю полз запах старости и тлена. Ей и так оставалось недолго. Айден подождал, когда она среагирует на их появление, но старуха неподвижно смотрела на прутик, лежавший у ее ног. Седые космы свисали чуть не до самой земли, рот кривился в непонятной гримасе.
— Они готовят костер, — сообщил он. — Тебе уже объявили решение схода?
— Я слышу их решение, — прошамкала старуха. — Скоро сподобились… Только их это не спасет. Пусть, пусть себе стараются… А я посижу. Посижу, подожду… В свой срок я уйду и других заберу, — ее голос перешел в нестройный напев.
— Они спалят тебя на костре, — оборвал ее песню Ламберт. — Видела, как умирают в огне?
— Я видела, как умирают от голода, — глаза старухи, маленькие, как у крысы, сверкнули злобой. — Как умирают мои дети. Мне все равно, что там напридумывали эти болваны. Пусть себе… Все равно им недолго осталось.
— С чего бы это? — усмехнулся Ламберт. — Ты сдохнешь, заклятие мы снимем…
Каркающий смех старухи заполнил маленький сарай, неприятно резанул обостренный ведьмачий слух, заставил кметов отпрянуть от двери, у которой они подслушивали. Айден и Ламберт ждали, когда она угомонится.
— Снимете…- по лицу старухи катились слезы, вызванные смехом. — Снимете… Жаль я не увижу, как вы его снимать будете…
— Мы знаем, что жизнь людей связана с цветами в твоем саду, — заметил Айден. — И каждый цветок имеет свое значение, ты сама сказала.
— Да? И что? — старуха с жадным, болезненным интересом вгляделась в его лицо. — Что будете делать?
— Искать цветок, с которым связана ты, — неожиданно откровенно сообщил старухе Айден. Ламберт бросил на него быстрый взгляд, не понимая, для чего он посвящает старуху в их сложности. Однако та вдруг задумалась, а ее взгляд наполнился безумной радостью.
— Верно, верно, — закивала она. — Хорошо говоришь, нужно цветок найти. Одна загвоздка — как искать будете?
— Найдем способ, — спокойно ответил Айден. — А если ты подскажешь, сможешь умереть легко и быстро, не мучаясь часами на костре.
— Э, нет, — покачала головой старуха, в чьих глазах клубилось полубезумное возбуждение. — Слишком просто. Но кое-что я подскажу. Ты прав, каждый цветок связан с жизнью. Сорвешь мой, и сможешь снять заклятие. Ищи, — она снова зашлась смехом, от которого из глаз полились крупные слезы, застывающие в глубоких морщинах, — ищи лучше, я верю, у тебя получится…
— Благодарю, — Айден едва заметно склонил голову и покинул сарай, в котором метался безумный смех.
Кметы на улице смотрели на них с ужасом. Айден быстро пошел обратно в хижину.
— Ты зачем ей все рассказал? — с подозрением спросил Ламберт, как только они отошли подальше от людей. — Я думал, наша цель — выяснить подробности заклятия.
— Мы выяснили, — кивнул Айден. Он улыбался. — Наши догадки оказались верны. Теперь мы точно знаем, как снять заклятие. А какой цветок принадлежит ей, она бы все равно не сказала.
— Я удивлен, что она вообще что-то сказала, — фыркнул Ламберт.
— Она хотела мести. И все еще хочет ее, — объяснил Айден. — Она бы не упустила шанса нагадить напоследок. Самой ей уже ничего не сделать, но у нее есть небезосновательные надежды, что мы погубим парочку местных жителей в попытках отыскать ее цветок. Поэтому она и сообщила, как снять заклятие. А кроме того, если мы ошибемся, они, — он кивнул через плечо, где шумели жители деревни, — бросятся уже на нас. Так что ее откровения имели под собой точный расчет.
— Блядь, — Ламберт потер лоб, прогоняя тревогу, и обеспокоенно взглянул на Айдена, — а ведь она права. Вот сука…
Когда перед ними вновь распростерся сад, он почувствовал самую настоящую тоску. Как в этом море цветов найти нужный? Как вообще тут можно хоть что-то найти, если цена ошибки — жизнь? Старуха немало повеселится перед тем, как ее потащат на костер.
— Может, бросить все это? — хмуро предложил он. — Черт с ними, с деньгами. Пусть ищут чародея, который разберется с заклинанием и безопасно его снимет.
— Сколько они будут его искать? — неожиданно холодно спросил Айден, прищурившись. — Месяц? Два? Год? Ты понимаешь, что тут начнется? Дети будут играть здесь, не зная, что означают цветы, ломать их и убивать своих родных. Взрослые примутся сводить друг с другом счеты с помощью этого сада. В наших поисках могут пострадать люди, но это будут единицы. А если мы просто уедем, погибнет полдеревни.
