В речке, несмотря на малую глубину, плеснуло несколько рыбешек. По прозрачной поверхности пробежали круги. С полей тянуло сладковатым ароматом трав, к которым примешивался запах алкоголя. На губах Айдена играла легкая улыбка. Ламберт прислушался к нему, уловил умиротворение. Тревога спряталась куда-то совсем глубоко.

— Беллетэйн, — задумчиво проговорил Айден. — Красивый обычай.

— Ничего особенного, — пожал плечами Ламберт. — Обычная пьяная гулянка с массовой еблей.

— Тем не менее, ты не хочешь оставаться в стороне, — Айден мельком взглянул на него.

— Конечно, — усмехнулся Ламберт. — Когда еще так славно развеешься, не потратив и гроша? Обидно, когда кто-то развлекается без меня.

— И только? — Айден сорвал травинку, повертел ее в руках. — Почему ты не хочешь видеть волшебства этой ночи?

— Спасибо, насмотрелся, — скривился Ламберт. — Помню, в первый или второй год на большаке наняли меня призрака уничтожить. Аккурат вот в такую «волшебную» ночь. Пока я бродил по тому чертову лесу, едва не зарубил нескольких пьяных идиотов, видно, принявших меня за бабу.

Айден тихо рассмеялся, глядя на темнеющее небо.

— Но это же не все, — покачал он головой. — Эльфы…

— От эльфов тут уже ничего не осталось, — оборвал его Ламберт. — Люди все умудряются испоганить. Это только звучит красиво: «ночь Беллетэйн», «король и королева»… А на деле… Знаешь, сколько потом из них побежит к знахарке вытравлять плод? Скольких уже завтра утром будут лупить обросшие рогами мужья? Говорят, в эту ночь нет границ, или как-то так. Глупости. Люди не могут жить без своих границ… Что ты на меня так смотришь?

Во взгляде Айдена неожиданно показалась печаль. Он вздохнул, покачал головой и снова отвернулся. Ламберт закатил глаза.

— Вот только не говори, что ты всего этого не знал, — фыркнул он. — Неужели тебе так хочется обманываться красивой сказкой.

— Это приятно, — Айден пожал плечами. — Почему бы и нет?

— И этот самообман подскажет, что женщиной, которая сегодня повиснет на тебе, движет великая любовь, — кивнул Ламберт. — Нет, если так хочется…

— Ламберт, зачем мне от нее великая любовь на один час? — в голосе Айдена задрожал смех. — Ты не понимаешь, о чем я говорю. Дело не в людях, а в самом воздухе Беллетэйн, в настроении.

— А, очередные философские высказывания, — с деланным облегчением вздохнул Ламберт. — Я уж было напугался.

Айден снова рассмеялся и поднялся на ноги.

— Идем, посмотрим что к чему, — позвал он.

— Ты не пойдешь за оружием? — непонимающе нахмурился Ламберт.

Они оставили лошадей и все снаряжение у древнего старца, что жил на болотах. Его возраст не позволял участвовать в празднестве, а отдаленность дома не привлекала гостей. Насколько они смогли понять, деревенская община исторгла его очень давно. Беглый осмотр и знакомство не выявили никакой опасности, а полуслепой старик, похоже, не до конца понял, кто стал его гостями.

— Не знаю как тебе, — улыбнулся Айден, — а мне с мечами неудобно.

— Как хочешь, — Ламберт пожал плечами и направился к полям.

Несмотря на то, что вечер только наступил, кое-где уже виднелись милующиеся парочки, пока очень немногочисленные. Ведьмаки неслышно обогнули их, приблизились к источнику шума и пения, где разгоряченные люди обменивались венками, кружками и шутками. В воздух вплетался едва заметный дурманящий отзвук возбуждения. Еще робкий, несмелый, но Ламберт знал, уже через пару часов он превратиться в вихрь неудержимой страсти, которая захватит каждого.

За деревьями открывалось обширное поле, усеянное пляшущими огнями и людьми. Здесь звенел смех, крик и радость. Ламберт обвел взглядом пеструю толпу и выругался сквозь зубы.

— Что? — Айден тут же замер, проследил за его взглядом.

— Вот дерьмо, — Ламберт с досадой покачал головой. — Какая нелегкая их сюда принесла? Смотри, — он указал на группу людей с мечами. — Помнишь, я рассказывал тебе про ублюдков какого-то барона, едва не пристреливших меня под Гелиболом?

— Это они? — Айден внимательно всмотрелся в толпу. — Смотри-ка, их тут немало.

Ламберт тоже заметил, что люди с оружием рассыпались по всему полю. Они держались не как деревенские — более развязно, свободно, ощупывая собственническими взглядами женщин.

— Вернемся за мечами. — Ламберт сделал шаг назад, но Айден поймал его за руку.

— Не нужно, — покачал он головой. — Не в эту ночь.

— Да какая разница, что за ночь? — нахмурился Ламберт. — Они нас жалеть не будут, поверь мне.

Айден помолчал, глядя в сторону костров, и по выражению его лица Ламберт понял, что он не пойдет на уступки.

— Делай как знаешь, — спокойно сказал Айден. — Я ухожу.

— Ты всегда уходишь, — вырвалось у Ламберта. — Откуда такой пиетет к человеческой жизни?

Он сам почувствовал, как грубо и резко прозвучали слова, неожиданно для него самого отсылавшие к прошлому Айдена. И почувствовал в чужой душе болезненный укол. Ламберт раздраженно вздохнул, запустил руку в волосы, негодуя в первую очередь на себя.

— Извини, — буркнул он. — Ладно, как хочешь. Может, когда они все перепьются, до нас им не будет никакого дела.

Ему на плечо легла теплая ладонь. В медовых глазах, оказавшихся неожиданно близко, мелькнула благодарность.

— Пойдем по периметру, — предложил Айден. — После основного торжества все разбредутся по округе, и здесь будет легко затеряться. Попробуем вернуться позже.

Они пошли дальше, оставляя шум праздника по левую руку. Здесь было пустынно. Далекие голоса не пугали птиц, чьи трели стихали в кронах деревьев, нетронутые заросли и цветы испускали густой аромат.

— Надо было хоть выпивки захватить, — пробормотал Ламберт, пробираясь сквозь поваленные деревья и густой кустарник.

— Держи, — Айден протянул ему флягу, в которой обычно возил воду. Сейчас там плескался самый настоящий махакамский спирт.

— Ты когда успел? — Ламберт удивился такой предусмотрительности. Он сделал большой глоток и с удовольствием ощутил, как в желудок устремился знакомый обжигающий поток.

— В избушке старика еще много чего интересного нашлось, — усмехнулся Айден. Он забрал у Ламберта фляжку и тоже глотнул.

Они устроились на окраине леса. Никто не увидел бы их с полей, но перед ними открывалось все веселье. Ламберт мрачно наблюдал за радостными людьми и чувствовал набегающую тоску. Они снова оказались исключены из человеческого общества. Как всегда. Даже в такую ночь, когда ничто не имело значение. Только махакамский спирт немного поднимал настроение.

***

К кострам они двинулись, когда доносящиеся крики совершенно перестали напоминать хоть что-то вразумительное, и в самые отдаленные области донесся терпкий аромат пота, желания и удовлетворения. Народ и впрямь рассыпался по всей округе, наполняя воздух горячим дыханием, лихорадочной возней и сдавленными или не очень стонами. Ламберт уже не совсем понимал, мутился у него разум от спирта или от царящего вокруг разгула самого разного характера.

По пути они аккуратно обошли разгоравшуюся ссору. Из-за деревьев доносились перекрывающие друг друга женские вопли.

— …Ты-то, ты-то что тут забыла? — этот голос был сильный и объемный, словно вырывался из необъятной груди. — Чего ты к чужим мужикам лезешь? Своего мало что ли?

— Тебя не спросили! — взвизгнула вторая. — Это Беллетэйн, я в своем праве!

— Я тебе сейчас покажу право, шлюха!

За деревьями затрещали кусты, послышались яростные вскрики. Что характерно, мужского голоса они не услышали. Возможно, делимый объект вовремя удалился в поисках новой пассии.

— «Волшебная» ночь, — хохотнул Ламберт, перешагивая через поваленные в кучу стволы деревьев, которым, вероятно, предстояло стать дровами.

— Иди к черту, — беззлобно отозвался Айден откуда-то сбоку.

Воздух дурманил, обострял чувства, душил резким запахом похоти. Одни пары скрывались в укромных местах, другие даже не пытались. Ламберт заметил в ночи округлые белые ноги, обхватившие талию мужчины. Он двигался быстро, жадно, стремясь урвать больше, она ритмично стонала, подаваясь вверх, кусая губы, царапая его спину. Ламберт сглотнул. Желание вспыхнуло сухой веткой, будто только дожидалось своего часа, пробежало по телу, толкая ближе, ближе к кострам, туда, где еще искали себе пары опьяненные ночью женщины.