Скрипнула дверь, впуская двух ведьмаков. Ваан, увидев своего мальчишку за столом, тихо подошел к нему сзади и крепко схватил за ухо. Станко взвизгнул.

— Ты что же, паршивец, — прошипел он, — забыл? Я тебе говорил не лезть к чужакам? Я предупреждал?

— Да предупреждал, предупреждал, — Станко, неловко изогнувшись, пытался оторвать жестокие руки от своего уха.

— Так какого хрена? — взревел Ваан и треснул его кулаком по другому уху. Станко мешком свалился на пол, ударился головой и завыл.

Ламберта обожгла боль. Чужая. Дышать вмиг стало трудно. Он поднял взгляд. Лицо Айдена было спокойным, но в глубине глаз таилась немая мука. Ламберт отвернулся, ощущая, будто подсмотрел что-то слишком личное.

— Ваан, — тихо позвал Айден, — давай ты продолжишь урок где-нибудь в другом месте.

— Ты совсем не меняешься, — ухмыльнулся Ваан, покачав головой. Он подцепил всхлипывающего мальчишку за шиворот и поволок его на двор.

В корчме наступила благодатная тишина. Подросток за стойкой затаился, наблюдая за ведьмаками.

— Завтрак? — Ламберт кивнул на пустую тарелку, чувствуя, что настроение испорчено окончательно. И не только у него.

— Пошли, — Айден покачал головой. — Зэмистокльз обещал разобраться с нашим делом к утру.

По спине Ламберта пополз неприятный холодок. Он сглотнул, вспомнив события вчерашнего дня.

— Я могу сходить один, — осторожно предложил он, вставая.

— Со мной все хорошо, — Айден улыбнулся, но за улыбкой таилась нервозность. — Не в последнюю очередь благодаря тебе. Идем.

Опять полупустые улицы и рыночный шум, опять над крышами висело восходящее солнце. Ламберт почувствовал себя так, будто вчерашний день повторяется, а вместе с ним брезжит впереди и мучительное вечернее ожидание, и невыносимые чувства, выпившие его досуха. Ему пришлось напомнить себе, что плата уже отдана, и чародею больше нечего требовать с них. Требовать будут они.

Айден был странно неразговорчив. Ламберт пытался прислушиваться к его чувствам, но смог уловить только неопределенную тревогу. По всему выходило, что он пребывал в каких-то своих размышлениях, которыми не собирался делиться. И это тоже не нравилось Ламберту. Пару раз он пытался завести разговор, но Айден отвечал нехотя, односложно, явно не желая ни о чем говорить. Он немного разговорился только при упоминании Ваана.

— Кто этот мальчишка? — полюбопытствовал Ламберт, прекрасно зная ответ. — С твоим ведьмаком?

— Ваан не мой, — поправил Айден. — А мальчик — его будущий ученик.

— Интересно, — протянул Ламберт, — как вы обучаете детей в своей Школе? Проводите мутации? Испытания?

— Понятия не имею, — Айден мельком взглянул на него. — Я этим не занимаюсь. И давно не сталкивался со Школой. Не знаю, чем она сейчас живет.

— И не хочешь знать, что там делают с детьми? — прищурился Ламберт. — Удобная позиция.

— А что бы сделал ты? — Айден едва заметно улыбнулся. — Побежал бы с мечом наперевес освобождать невинных детей? И кто из нас не наигрался в рыцарей?

— Я не о том, — поморщился Ламберт. — Твоя Школа подвергает детей непонятно каким процедурам. Секреты мутаций давно утеряны, никто не знает, как их проводить. Это же простое издевательство. И ради чего?

— Я не знаю, пытаются ли они проводить мутации, — покачал головой Айден. — Возможно, мальчишка попал к Ваану по Праву Неожиданности…

— Он забрал его, — отрубил Ламберт. — Просто забрал с улицы. Никакого Права Неожиданности там не было. Наплел, что мальчишка сможет вернуться домой и перерезать всю семью, когда вырастет.

— Ничего нового, — горько обронил Айден и снова замолчал.

У двери чародея он даже не задержался, сходу толкнул ее и вошел внутрь. Ламберт догадался, что его мысли занимает вовсе не вчерашнее происшествие. А значит, дело было в утренней встрече.

— Куда же подевалась ваша учтивость, господа ведьмаки? — встретил их безмятежный голос Зэмистокльза. Ламберт смерил его неприязненным взглядом, останавливаясь в проходной комнате с тремя плетеными креслами и стараясь не думать о том, что скрывалось за маленькой неприметной дверцей в углу.

— Полагаю, тебе известно куда, — сухо бросил Айден. — Ты разобрался, какое заклятье лежит на нас?

— Очень, очень интересное заклятье, — Зэмистокльз почти рассмеялся, но Ламберт был не совсем уверен в его реакциях. У кого другого это могло быть выражение ненависти, а не радости. — Первый раз такое встречаю, хотя суть его не уникальна.

— Рассказывай, — нетерпеливо потребовал Айден, скрестив руки на груди. Ламберт отметил, что вчера утром он был куда обходительнее с чародеем. Видимо, «исследования» не прошли бесследно, как бы он ни пытался показать обратное. — У нас мало времени.

— Не нужно спешить, — Зэмистокльз поднял руку. — Спешка до добра не доводит. Для начала — вы впутались в очень скверную историю, густо замешанную на крови. А ведь вам известно, что кровь связывает крепче всего, верно? — он испытующе взглянул на них, но ответа не дождался. — Итак, кровь. Ничего нового, но магии там было довольно. Причем магии самого низменного, стихийного толка. Допускаю, что ко всему этому приложила руку какая-нибудь жрица древнего культа или недоучившаяся у таковой знахарка, но тут остается лишь гадать, я смог увидеть не все.

— Что с заклятием? — поторопил его Ламберт.

— Сейчас, сейчас, дойдем и до заклятия, — покивал Зэмистокльз. — Говоря кратко о случившемся в деревне, дабы не навести на вас тоску, там разыгралась типичнейшая любовная трагедия: жена изменила мужу. И все бы ничего, но он был в отъезде и по возвращении, встретив ее с животом, весьма разгневался. Разгневался настолько, что принялся ее пытать, выясняя, кто виновник его бесчестья. Не выяснив этого, запер ее, а когда она родила младенца, бросил его на повети. Вы видели его останки. Кузнец, отец ребенка, помог своей возлюбленной выбраться из дома.

— Очень интересно, — проворчал Ламберт. Истории кметов, тем более, живших несколько десятилетий назад, мало его трогали. Особенно учитывая способ, каким чародей их выудил.

— Желая навредить мужу и всем, кто поддержал его в деревне, несчастная женщина обратилась к древней магии, о которой ей кто-то поведал, — Зэмистокльз не обращал на него внимания. — Я не смог разглядеть мудрого советчика, который и помог им заточить деревню в круг. Женщине и кузнецу почти удалось сбежать, но несколько кметов, что рыскали по лесу и по чистой случайности остались вне действия заклятия, схватили их и притащили обратно в деревню. Обманутый вторично, муж связал жену и уморил голодом. А теперь мы подошли к сути, — Зэмистокльз сплел пальцы в замок и откинулся в кресле, едва не жмурясь от удовольствия. — Женщина, которую вы нашли в подполе, — жена кузнеца. Не в силах смириться с привязанностью мужа к другой, она воспользовалась наущением все того же неизвестного умника и приготовила дорогому супругу интересную коврижку, изрядно сдобренную магией. В отместку он посадил ее в подпол, а сам повесился после смерти возлюбленной. Увлекательная история, не так ли? — он криво усмехнулся.

— Коврижка? Ты про тот несчастный сухарь? — Ламберт с трудом вспомнил, как они с голода грызли пересушенный хлеб.

— Да-да, — закивал Зэмистокльз, — именно так. Тот несчастный сухарь, как ты выразился, нес на себе знаки, которые вы не удосужились рассмотреть. И даже если бы удосужились, не поняли бы, так что тут ошибка не велика. Но неприятна.

— Ближе к делу, — холодно попросил Айден. В его взгляде плескалась ненависть, которая отозвалась в глубине Ламберта неприятным холодком.

— Насколько я смог понять, — Зэмистокльз опустился в кресло и жестом пригласил их последовать его примеру, но ведьмаки не шелохнулись, — в деревне разыгралась нешуточная трагедия. Любовная. А любовная трагедия сметает с лица земли сотни, тысячи людей. Так вышло и на сей раз. Итогом стало проклятие, которое погубило целое поселение и огромное число невинных существ. — Он вздохнул под пристальным взглядом Айдена.