========== 14. Растаявшая надежда ==========

Он проснулся от непривычного чувства близкого тепла и ровного дыхания рядом. Некоторое время лежал без движения, прислушиваясь к незнакомым звукам. Пробуждения в чужой компании обычно сопровождались жестоким похмельем, головной болью и тошнотой. Но не в этот раз. В этот раз он ощущал мягкое спокойствие.

Ламберт открыл глаза и увидел перед собой профиль Айдена. Его кожа казалась розоватой от холодного утреннего солнца, светлые брови слегка хмурились, а подбородок покрывали золотистые искорки свежей щетины. Ламберт очень редко видел спящего человека так близко и сейчас завороженно рассматривал Айдена, прислушиваясь к странному чувству безмятежности. Совсем недолго, потому что из-под него буквально через миг пробилось куда более земное и привычное — он вспомнил, как дрожали эти ресницы от удовольствия, как приоткрывались губы в беспорядочных стонах, как в тонкий запах леса вплетался терпкий аромат возбуждения.

По телу мгновенно прокатилась жаркая волна, свернулась горячим узлом внизу живота, сбила дыхание. Она казалась неуместной после вчерашнего вечера, но была неудержимой, опьяняющей, как это странное утреннее тепло, связующее их общим переживанием. Каждый вздох вместо успокоения приносил только новую сладкую вспышку желания. Ламберт не шевелился, опасаясь разбудить Айдена, в голове лихорадочно метались мысли. Айден не остановил его тогда, в лесу. Ничего не сказал наутро. Так, может, он вовсе не против таких развлечений временами? Но сейчас Ламберт ясно осознал, что быстрой, куцей ласки слишком мало. Ему требовалось ощущение горячего тела без раздражающей преграды в виде одежды, острое удовольствие обладания, жаркая, одуряющая глубина. Вот только он не знал, насколько далеко мог зайти Айден. Одно дело помочь другу с быстрой разрядкой и совсем другое — секс, пусть и такой же дружеский. Был еще выход — потратить половину своих денег на женщину и остаться с грошами. Он надеялся, что Айден не проснется раньше, чем сложная дилемма будет решена.

Губы Айдена дрогнули в неудержимой улыбке. Ламберт сглотнул…

Грохот в дверь заставил вздрогнуть обоих. Подействовало не хуже ушата ледяной воды. Ламберт тихо выругался и рывком поднялся с кровати.

— Эй! — возглас подкреплялся не менее громким стуком. — К вам там пришли!

Ламберт переглянулся с Айденом. Тот пожал плечами и тоже встал, потянулся за мечами, стоявшими у стены. Ламберту хотелось спросить про чародея, но сейчас было не время.

За дверью их ждал заспанный корчмарь.

— Пришли к вам, — повторил он, взмахом руки указав в зал. — Надо чего?

— Воды для умывания, — быстро ответил Айден, настороженно прислушиваясь к звукам. — Оставь в комнате.

— Мальчишку пришлю, — кивнул хмурый корчмарь и неторопливо пошел вниз.

На постоялом дворе стояла тишина, но Ламберт чувствовал на себе взгляд. Быстро огляделся. Тихий шорох в темном углу выдал чужака. А следом и звонкий подзатыльник.

— Сколько раз говорил, сиди тихо, — прошипел незнакомый голос.

Ламберт снова бросил взгляд на Айдена и с удивлением заметил кривую улыбку. Он не совсем понял, что она означает, но заметил, как внутри всколыхнулось сразу несколько чувств: узнавание, настороженность, легкая тоска. Ламберт замедлил шаг, оставаясь позади.

— Жив еще, Ваан, — негромко приветствовал Айден поднимающегося с лавки незнакомца.

— А то, — ухмыльнулся поименованный Ваан, откидывая капюшон. Выглядел он куда хуже Айдена — правую часть лица стягивал безобразный шрам, утаскивая вниз уголок глаза, перебитый нос сросся под странным углом, должно быть, пугая кметов ломаными линиями, под скошенным подбородком начинались три удивительно похожих рваных раны.

Ведьмаки одновременно протянули руки, обхватили предплечья друг друга. Айден мельком взглянул в угол, где жался на лавке мальчишка лет девяти, вопросительно посмотрел в лицо Ваану. Тот поморщился и махнул рукой. А потом бросил взгляд на Ламберта. Сдержанно кивнул и склонил голову на бок, прищурился.

— Волк?

— Что-то имеешь против? — Ламберт скрестил на груди руки, чувствуя острую неприязнь к Коту. Мальчишка рядом с ведьмаком говорил лучше всяких слов.

В глазах Ваана мелькнул хищный огонек, но Айден тут же положил руку ему на плечо. И Ламберт ощутил укол… ревности? Этот Ваан был знакомцем Айдена. Другом? В любом случае, явно тем, кто знал его дольше и лучше.

— Идем, — Айден бросил предостерегающий взгляд на Ламберта и направился к выходу. — Ты хотел поговорить.

— Сиди здесь, — буркнул Ваан, мазнув взглядом по мальчишке. На Ламберта он подчеркнуто не обращал внимания.

Как только дверь за ними закрылась, Ламберт уселся в другой угол и махнул квелому подростку за стойкой. Тот заметил не сразу, но кивнул и загремел посудой. Ламберт смотрел ровно перед собой, чувствуя, как утреннее спокойствие окончательно растворилось в разгорающейся злости. Мальчишка и ведьмак. Что могло быть красноречивее. Мальчишка и Кот. Он стиснул зубы. Перед глазами встали зимние сны, полные боли, страха и отчаяния. Того, что ждало этого ребенка.

Когда перед ним появилась тарелка, полная дымящейся каши, и кусок жареного мяса, он почти не почувствовал голода. Гнев затмевал все вокруг кровавой пеленой. Некоторым спасением казалась кружка с элем.

— Эй, — кто-то дернул его за рукав. Ламберт поднял взгляд и наткнулся на усыпанный грязными веснушками нос, на голубые глаза, хитро блестевшие из-под рыжих клочковатых прядей. — Дай поесть, а? Ну дай…

Ламберт на миг замер, сражаясь с душившей его злостью, а потом бросил на стол монету. Мальчишка мгновенно схватил ее, бросился к стойке и быстро вернулся с такой же тарелкой каши и большой кружкой, из которой тянуло травяной настойкой. Ламберт смолчал. Весемир при виде такого долго охаживал бы его хворостиной или вожжами. Но это был чужой мальчишка.

— Я — Станко, — сообщил предмет его размышлений, старательно запихивая в рот кашу.

Ламберт смолчал, угрюмо глядя в тарелку.

— Но Ваан сказал, я смогу выбрать любое имя, какое захочу, — сообщил мальчишка. — Это меня бесит. Глупое какое-то. Как у теленка. Мамка говорила, так деда звали. А мне-то что? Пусть звали. Я хочу другое, как у Ваана. Хорошо звучит. Страшно.

— Это мамка тебя ему отдала? — вырвалось у Ламберта. Он не собирался вступать в разговор, но гнев был сильнее. Гнев искал, кого обвинить, кого обдать горячей ненавистью и утопить в презрении.

— Неа, — покачал головой Станко и вытер рот рукавом. — Она давно померла. Я сам попросился. Он к нам в деревню приехал. Знаешь, такой, с мечами со своими, на коне. Ему никто слова поперек не мог сказать, все жались по углам, как крысы. Я тоже так хочу.

— Где ты жил? — Ламберт посмотрел на него, пытаясь угадать, что могло двигать мальчишкой. Сам он никогда не хотел, чтобы его забрал Весемир, наоборот, всеми силами пытался сбежать. И восторг в синих глазах вызывал недоумение и раздражение.

— У папки с мачехой, — Станко схватил кружку и к ужасу Ламберта быстро ополовинил ее. — Ты бы видел, какой у них дом большой. Как гора. Ни у кого такого дома больше не было. А скотины! Коровы, козы, овцы. Даже быки были. Знаешь, у нас один бык какой бодучий был? Один раз к нему дядька Рован зашел, а он…

— Чего ж ты сбежал из такого дома? — Ламберт не мог понять его мотивов. Он в свое время отдал бы все, чтобы остаться в своей халупе с дырявой крышей и пятью облезлыми курицами, которые уже давно не неслись.

— Так ты знаешь, как меня лупили братья? — насупился Станко. — Думал, все мозги вышибут… Говорили, я охвосток, выблядок… Ничего, — он сжал кулаки, — я вернусь. Ваан обещал меня выучить. Я им всем покажу.

Ламберт зло усмехнулся и принялся за кашу. Мальчишка и понятия не имел, что его ждет. А когда узнает, будет уже поздно. Он подавил желание вывалить ему прямо сейчас всю правду. В конце концов, это был чужой мальчишка, и Ваан не нарушил правил. Вот только ведьмачьи цеха были мертвы, и кого будут делать из этого ребенка, а главное — как, Ламберт понятия не имел.