— Вот и славно, — Айден снова кивнул и пустил лошадь рысью. Он мельком взглянул на Ламберта и ухмыльнулся: — Поехали, если повезет, в «Седом пилигриме» у тебя окажется более приятная компания.
Ламберт почувствовал, как на лице расползается глупая улыбка облегчения, настроение стремительно улучшалось. Он пришпорил лошадь, наслаждаясь дыханием утреннего ветра, овевавшим горячий лоб, и догнал Айдена.
========== 13. Гелибол ==========
— Очередной призрак? — Ламберт глянул на увесистый кошелек у пояса Айдена. — И как всегда хорошая плата.
— Завидуешь? — Айден насмешливо вскинул бровь, опускаясь за стол. В руках он держал большую кружку эля. — Попробуй тоже. Это город, здесь полно такой дряни.
— Спасибо, — поморщился Ламберт. — Обойдусь канализациями. Там дерьма не меньше, но хотя бы нет нужды ломать голову, откуда оно взялось. Не понимаю твоей страсти к призракам.
— Это скорее нелюбовь к канализациям, — Айден глотнул из кружки, огляделся. Постоялый двор наполняла тишина. Кроме них тут было еще несколько сонных посетителей и зевающий мальчишка за стойкой. В столь ранний час горожанам было не до выпивки и развлечений, но ближе к вечеру все менялось. — Выяснил что-нибудь о чародее?
— Нечего было и выяснять, — Ламберт отвлекся на кошку, которая гонялась за юрким мышонком. — Все его знают. Живет себе спокойно у Рыночной площади, берет недорого. Вот только говорят, деньгам предпочитает услуги.
— Так может оказаться даже удобнее, — Айден пожал плечами.
— Если только этот старый хрен не попросит печень дракона, — скривился Ламберт. Он терпеть не мог неопределенности.
— Не нагнетай раньше времени. — Айден окинул взглядом стол, на котором одиноко стояла пустая тарелка, и в несколько глотков осушил кружку. — Готов снимать проклятие?
— Чертова магия, — Ламберт поежился. — Как нас угораздило так вляпаться?
— Мы пока не знаем, насколько все плохо, — напомнил Айден. — Может статься, уже сегодня неудобства закончатся. И потом, могло быть и хуже. Радуйся, что у тебя не отросла вторая голова, например. Сам знаешь, магия — такое дело…
— Это меня и беспокоит, — кивнул Ламберт. — Как мы убедимся, что чародей снял проклятие? А если он сделает еще хуже?
— Боишься? — Айден вдруг прищурился и внимательно на него посмотрел.
— Блядь, не копайся в моих чувствах, — вспыхнул Ламберт.
— Сам знаешь, я не специально, — Айден скупо улыбнулся. — Просто хотел сказать, что ты, наверное, сразу почувствуешь.
— Не знаю, — Ламберт хмуро наблюдал за беснующейся на полу кошкой, царапающей половицы, между которыми скрылась ее добыча. — Я не чувствую твоих эмоций постоянно.
— Думаю, чувствуешь, — Айден проследил за его взглядом, усмехнулся. — Просто не замечаешь их, если наши эмоции совпадают. Но если прислушаться…
Ламберт фыркнул и отвернулся. Он чувствовал себя неуютно с того самого момента, как они впервые обсудили свое необычное состояние. Будто его вывернули наизнанку и выставили на площади для зевак. Странное ощущение. Странное и пугающее. И оттого каждый нерв дрожал от напряжения, не давая ни на минуту расслабиться.
— Как все это вообще могло произойти? — раздраженно произнес он.
— Вот сейчас и выясним. — Айден поднялся. — Хватит болтать. Чем раньше придем к Зэмистокльзу, тем быстрее решим проблему.
Ламберт последовал за ним.
Солнце стремилось к зениту, сверкая лучами, отраженными от оконных стекол. Рынок располагался через пару кварталов, но уже за порогом постоялого двора слышался шум оживленной торговли. В городе почти не было высоких зданий, и звук легко распространялся по улицам. Ведьмаки шли узкими, полупустыми улицами — жизнь города сейчас сосредоточилась в центре, где каждый старался выгодно облапошить другого. Изредка на них падал чей-нибудь усталый взгляд, в котором сквозило скорее недоумение, чем настоящая неприязнь. Но большинство горожан, исключенных из яростных споров в сердце города, спешило по своим делам, не обращая внимания на других прохожих.
Вблизи шум распадался на отдельные составляющие: крики торговцев и покупателей, лай собак, мычание коров, блеяние коз и цыплячий писк. Здесь было мало больших закрытых магазинов — все пространство занимали прилавки, увешанные лакомствами и разной снедью, источающей манящий аромат, заваленные вырезанными из дерева игрушками, горшками и посудой. Где-то за рядами рубили большую тушу — оттуда тянулся сладковатый запах крови и слышался хруст костей. Соседний ряд занимали крытые корзины, в которых возились цыплята, клетки с курами, надрывно перекликавшимися с гусями у соседней торговки. Беспокойно похрюкивали в маленьком загончике поросята.
Все вокруг бесновалось оживленной кутерьмой, стараясь захватить случайных путников в сети всеобщего хаоса. Ведьмаки лавировали в толпе, пробираясь к нужному месту. На них опять никто не обращал внимания. Ламберт подумал, что Гелибол ему нравится. Он был слишком мал, чтобы привлечь внимание жрецов Вечного Огня, и достаточно велик, чтобы предоставлять заказы, присущие городу.
На окраине рынка стояли два больших, по меркам Гелибола, кирпичных дома — в два этажа, с железными ставнями и причудливыми узорами, с крепкими дубовыми дверями. Ламберт уже знал, что один принадлежит местному управляющему рынком, а второй — искомому чародею, о чем гласила и надпись над входом.
Айден ударил в дверь деревянным молоточком. Ламберт прислушался к звукам внутри, но толстое дерево надежно защищало происходившее внутри от посторонних ушей. Через минуту двери распахнулись, впуская их внутрь. Ни слуги, ни самого чародея. Ламберт поморщился — подобные магические штуки настораживали, двери, подчиненные чужой воле, могли и не открыться вновь.
Зэмистокльз появился почти бесшумно. Если бы не легкая дрожь медальона, Ламберт не заметил бы его, рассматривая неожиданно убогую обстановку комнаты, в которой они оказались — три плетеных кресла и столик. Чародей возник у боковой двери, почти слившись цветом мантии с древесной отделкой стен. Весь его вид напоминал о древности — длинные седые волосы, белоснежная борода, выцветшие глаза. Казалось, он не стремился, как другие чародеи, поддерживать впечатление достатка и обладания властью.
Зэмистокльз смотрел на них с абсолютно нечитаемым выражением лица.
— Что привело двух достопочтенных господ к моему порогу? — его голос звучал спокойно и ровно, без свойственных старости хрипов и слабости. Как и полагалось чародею.
Ламберт скривился. «Достопочтенные господа». Неожиданное обращение к ведьмакам, тем более от чародея. Но прежде чем он открыл рот, заговорил Айден:
— Доброго дня тебе, уважаемый Зэмистокльз, — он учтиво склонил голову в приветствии. — Как ты мог догадаться, мы ищем помощи. И нам рекомендовали тебя как самого сведущего в делах, касаемых ведьмаков.
Ламберт бросил на него удивленный взгляд. Эскель говорил, что Зэмистокльз интересуется ведьмаками, но не называл специалистом. А ведь это давало некоторую надежду.
— Вас ничуть не обманули, — согласился чародей. — Но прежде чем рассмотреть вашу просьбу, я обязан спросить, знаете ли вы о расценках? Я не меняю условия договора в процессе. Вам должна быть понятна моя щепетильность в подобных вопросах.
— Полагаю, тебе нужны не деньги, — буркнул Ламберт, по непонятным причинам ощущая смутную тревогу.
— Верно, верно, — тонкие губы Зэмистокльза растянулись в невыразительную улыбку. — Деньги — последнее, чего я попрошу от ведьмаков. Пройдемте, — он отступил в сторону и легко коснулся двери, которую ранее загораживал.
Не потрудившись дождаться ответа, Зэмистокльз скрылся в соседней комнате. Ламберт невольно взглянул на Айдена. Тот ответил спокойным взглядом и едва заметно кивнул. Ламберт прислушался к своим чувствам, стремясь уловить чужие, и где-то в глубине услышал отголосок беспокойства. Ему следовало научиться разделять свои ощущения и ощущения Айдена.
Войдя в комнатку следом за чародеем, Ламберт с трудом удержался от ругательства и тут же ощутил двойное потрясение — свое и Айдена. Все стены помещения сверху донизу покрывали полки, на которых громоздились бесчисленные предметы, часть из которых вызывала интерес, в то время как другая — самый настоящий ужас. Кристаллы, неизвестные приборы, банки с экспонатами, от которых шевелились волосы на голове. Ламберт заметил сосуд, из которого росло миниатюрное деревце, до жути напоминавшее скрюченные человеческие пальцы, банку с чьим-то мозгом, черного человекообразного зародыша, высохшую руку, на которой блестело широкое кольцо с геометрическим узором, обруч с шипами и льдисто блестевшими голубоватыми камнями. Не то чтобы его пугали части человеческого тела, но в таких количествах он наблюдал их впервые. Особенно, если учитывать, что это были части именно человеческих тел. Возникло впечатление, что они вошли в склеп. По спине пробежал холодок. Ламберт не сразу понял, чье это ощущение. Сейчас они чувствовали одно и то же.
