— Смотри-ка, — Айден на миг придержал коня, указывая направо.
Ламберт прищурился, пытаясь что-нибудь различить за серой стеной дождя, надвигающимися сумерками и сплетением ветвей. Тонкие, почти незаметные шнурки с петлями. Силки. Значит, жилье было близко. Он воспрял духом и выпрямился в седле.
— Прибавим ходу, — Ламберт толкнул пятками коня, мечтая поскорее укрыться от сырости и надвигающейся ночи. Из-под копыт полетела жижа, оседая на его плаще. Эта жижа давно проникла в каждую складочку одежды и в волосы, будто он неделю шлялся по болотам.
Впереди продолжались бесконечные ряды стволов, не позволяя рассмотреть длину пути. Лес сгущался, кустарник залезал на тропу.
— Не похоже, чтобы здесь часто ездили, — пробормотал Айден.
— Силки сами собой не появляются, — возразил Ламберт. Настроение стремительно улучшалось. Если повезет, их ждет не только крыша над головой, но и горячая пища, за которую он отдал бы сейчас половину жизни.
Через полчаса Айден снова остановился, и Ламберту тоже пришлось натянуть поводья. Он не понимал какого черта они медлят, вместо того, чтобы галопом нестись в деревню.
— С такой скоростью мы и к утру не доберемся, — буркнул он, оборачиваясь. Айден откинул капюшон и, нахмурившись, кивнул под копыта своего коня.
Сначала Ламберт принял их за сломанные ветром сучья, занесенные грязью, но приглядевшись, присвистнул. Наполовину утопленные в жижу на дороге лежали кости гуля. Форму черепа и когтей невозможно было спутать с кем-либо другим. Сама по себе находка была не слишком удивительна, но чуть подальше лежали точно такие же кости. Они растянулись по дороге и рядом с ней.
Айден спешился, склонился над останками. Ламберт почувствовал тревогу. Такое количество трупоедов рядом с деревней не могло не настораживать.
— Здесь следы зубов других гулей, — Айден вытащил из земли ребро, осмотрел его со всех сторон. — Они растащили кости.
— Возможно, в стае случился разлад, — предположил Ламберт. — Но не слишком ли много костей? Можно подумать, они перебили друг друга.
— Дележ добычи? — Айден снова сел в седло и возобновил путь, внимательно поглядывая на дорогу.
— Это лес, — засомневался Ламберт, — здесь много добычи. Даже для трупоедов. Какая-нибудь ссора?
— Чтобы ссориться, нужен разум, — не согласился уже Айден. Ламберт заметил, что его взгляд стал настороженным.
Они поехали медленнее, тщательно следя за случайными движениями вокруг. Дождь превратил вечер в ночь. Надежда на горячую пищу потихоньку таяла. Кони снова шли размеренно, чавкая грязью. И когда впереди показались черные пятна домов, в груди у Ламберта заныло — там не горело ни единого огонька. Деревня была мертва. Он выругался себе под нос.
— Можно хотя бы укрыться от дождя, — не сильно расстроился Айден. — Все лучше, чем спать в грязи.
Ламберт промолчал, давя в себе разочарование. Они ехали между молчаливых дворов, полных все той же мертвой тишины, что и лес, мимо поваленных заборов, мимо пустых глазниц окон, уже почти не замечая шума дождя. Потому что вокруг лежали кости. Много костей — человеческие, звериные, птичьи. Кости трупоедов, что они встретили некоторое время назад, составляли лишь малую долю тел, устилавших деревню.
Ближе к центру медальон на груди Ламберта едва заметно задрожал. Он взглянул на Айдена, но тот только пожал плечами. Его лоб прорезала глубокая складка.
— Не хочу я задерживаться, — высказался Ламберт. Никакое желание укрыться от сырости не могло оправдать ночь на кладбище. — Черт его знает, что тут случилось. Поехали.
Он пришпорил лошадь и, уже не оглядываясь по сторонам, поехал вперед. Айден следовал за ним. Никому не хотелось оставаться в месте, где явно произошло что-то неестественное. Разбрызгивая грязь, они миновали ряд дворов, небольшую площадь, вероятно, бывшую когда-то рынком или лобным местом, и почти галопом вырвались в сплетение мокрых ветвей.
Ламберт почувствовал облегчение. Лишь на миг. Потому что впереди встала новая деревня. Он растерянно взглянул на Айдена и, несмотря на потоки дождя, тоже снял капюшон. Потоки воды мгновенно омыли лицо, но ему было все равно. Они снова стояли перед той же самой деревней, а позади была непролазная чаща.
— Что за херня? — вырвалось у Ламберта. — Какого черта тут творится?
— Хотелось бы мне знать, — тихо отозвался Айден.
Он направил коня в заросли. Ламберт последовал за ним. И снова совсем скоро впереди показались черные груды домов, уже едва различимые в темноте. Ветер взвыл, раскачал мокрые ветви, кони зафыркали, беспокойно переступая с ноги на ногу. А впереди вспыхнул огонек. Ламберт почувствовал, как медальон задрожал сильнее.
— Ненавижу ебаную магию, — бросил он с ненавистью, начиная понимать, что они попали в какую-то очень неприятную переделку.
— Кости, — удивительно спокойно напомнил Айден, не спуская взгляд с огонька. — Они принадлежат тем, кто не смог отсюда выйти.
— Прекрасно, мы в ловушке, — Ламберт отвернулся от деревни, подавляя злость. Бессмысленно было расходовать на нее силы. Дело уже сделано, теперь нужно было придумать способ выбраться. Однако он буквально ненавидел себя за промах. — Что теперь? Судя по всему, отсюда не смогли сбежать ни гули, ни лесные звери.
— Попробуем разобраться, в чем дело, — Айден пожал плечами и вытер ладонью мокрое лицо. Ламберт позавидовал его спокойствию. Сам бы он точно не удержался от язвительных комментариев. — Все равно отсюда нужно выбираться. Может быть, заклятье ослабевает с рассветом.
— Вряд ли, — у Ламберта заныло под ложечкой при мысли, что придется провести ночь в этом проклятом месте. — Тогда звери не сдохли бы с голоду. Обычное заклинание, наложенное придурковатым чародеем.
— Обычное заклинание вряд ли продержалось бы так долго, — Айден кивнул на дощечку, прибитую к ближайшему дереву. Старая надпись пострадала от дождей и потрескалась от солнца, но была еще различима: «Именем ипата Петрика. 1234 г.». У подножия дерева валялись все те же вездесущие обломки костей, но над ними болтался обрывок веревки. Кто-то давным-давно свершил здесь суд от имени местных, давно забытых властей. Нетронутые останки выглядели подозрительно целыми, будто ни одно животное не позарилось на них.
— Блядь, — выругался Ламберт. Все становилось еще хуже. — Проклятие? — он взглянул на Айдена.
— Давай узнаем, — тот кивнул на огонек вдали и мягко подтолкнул коня вперед.
Ламберт ощутил почти непреодолимое нежелание ехать туда и проверять, в чем дело. Если бы за это обещали плату, он бы не сомневался, но совать голову в петлю по собственному почину было ему не свойственно. Он снова тихо выругался. Если бы не его желание сократить путь, сидели бы они сейчас в теплой корчме.
Чем ближе они подъезжали к огоньку, тем сильнее дрожали медальоны. Свет шел из окошка дома, который менее часа назад без сомнений был необитаем. Но теперь оттуда доносились человеческие голоса — громкие, спорящие. Ламберт неожиданно почувствовал, как сильно забилось сердце, а рука, едва потянувшись к мечу, замерла. Он попытался прийти в себя. Сознание и темнота играли с ним дурную шутку. В горле враз пересохло, в висках застучало.
Остановившись у соседнего дома, Айден спешился и беззвучно вытащил серебряный меч. Ламберт, очнувшись, повторил его действия. Ноги мгновенно стали ватными. Айден сделал ему знак зайти с другой стороны крыльца, но в этот момент из дома послышался пронзительный крик, дверь распахнулась, и на улицу выскочила босая, простоволосая женщина в одной сорочке. Ламберт застыл, не в силах двинуться или вздохнуть. Спину мгновенно покрыл липкий пот, реальность разлетелась на куски. Кто он? Что за деревня была вокруг? Все потеряло значение, память утянула в вихрь давно и надежно забытого прошлого.
Прямо на него бежала мать. Ее безумный взгляд метался по улице в поисках спасения. Она бросилась к одному окну, второму, отчаянно дергая закрытые ставни. Следом за ней вырвался бородатый, широкоплечий кмет и затряс каким-то кульком. Тишину деревни прорезал тонкий визг младенца. Мать мгновенно развернулась, бросилась обратно к дому.
