В другую деревню он приехал голодный, злой и продрогший до костей. Ветер больше не забирался под плащ — шерсть намокла и висела отяжелевшей тряпкой. Между дворов было пусто, только изредка перебегали с места на место взъерошенные собаки. Главная и единственная дорога превратилась в длинное болото. В вечернем сумраке тускло светились под мокрыми соломенными крышами окна домов, навевая мысли о горячей еде. Однако деревня была слишком маленькой, чтобы иметь приличный постоялый двор.

Ламберт подъехал к домику, который помнил как корчму, но здесь его встретили только темные окна и запертая дверь. Сквозь шум дождя он различил в глубине корчмы храп. Кто-то спокойно спал в теплой постели. Враз вспыхнув злостью на все мироздание, настроенное против него, Ламберт свесился с седла и заколотил в плотно закрытые ставни. Откуда-то сверху побежали ручейки воды, послушалось чье-то сонное ворчание. Не дожидаясь, когда хозяева встанут, Ламберт снова загрохотал ставнями.

— Да иду я, иду, — донеслось до его слуха. Следом зашаркали шаги, скрипнули половицы, ставни распахнулись, и выглянуло опухшее со сна лицо корчмаря. — Ну чего тебе? Не видишь — закрыто.

— Открывай корчму, — мрачно потребовал Ламберт. — Нахрен ты ее держишь, если она закрыта?

— Не твое дело, — буркнул корчмарь, потирая лицо. — Сегодня не работаем.

— Открывай, блядь, добром прошу, — прошипел Ламберт, хватая корчмаря за воротник рубашки. Внутри заклокотала ярость на деревенщину, спокойно почивавшую в кровати, пока он мерз на улице. — Или сам войду, и ты пожалеешь.

— Открой, Вардан, все равно я вернулся, — раздался негромкий голос позади. Неожиданно знакомый.

Ламберт выпустил корчмаря, хмуро обернулся. Ну да, Айден. С головой гравейра в руке и перемазанный в грязи с головы до ног. Дождь стекал ему на лицо и заставлял щуриться. Долго же они не встречались.

Грохнул засов, дверь приоткрылась, впуская обоих в натопленный дом. Пустой темный зал с тремя столами выглядел неприветно и больше походил на расширенную горницу, нежели на нормальное заведение для путников. Хозяин зажег лучину, воткнул ее в щель одного стола. В дальнем углу завозилась женщина, разжигая очаг.

— Оставь лошадь, — хмуро кивнул Ламберту корчмарь. — Я подниму сына. Не ждали мы вас так рано, господин ведьмак, — обратился он к Айдену и опасливо взглянул на голову чудовища. — Зачем ты ее приволок-то?

— А ты бы поверил на слово? — вмешался Ламберт, стягивая перчатки и подходя к занимавшемуся огню.

— Так принято, — ответил Айден. — Не будешь против, если дождусь здесь утра?

— Так чего бы? — корчмарь развел руками. — Ужин я тебе принесу… — он на миг запнулся, — вам. Плату оставь себе. Вот только спать тут негде. Но уж если хотите, конюшня в вашем распоряжении.

— Смотрю, тебе всегда рады, — Ламберт искоса глянул на Айдена, когда корчмарь ушел. — А я чуть было не остался на улице из-за этого придурка.

— Он потерял старшего сына и невестку. — Айден открыл окно, впустив шум дождя и холод, выбросил голову чудовища и снова плотно закрыл ставни. Огонек лучины, затанцевавший было от порыва ветра, снова успокоился. — Считай это трауром.

Он выглянул за дверь, ведущую куда-то вглубь дома, достал деревянный ушат и ведро с водой, водрузил на один из столов и принялся стаскивать грязную одежду. Раздевшись до пояса, плеснул в ушат воды и начал умываться. Ламберт поежился — вода была явно холодной. Но после беготни по слякоти он и сам не стал бы привередничать, прекрасно памятуя, каково ощущать грязь даже на зубах.

Снова появился корчмарь, неся котелок, из которого доносился запах тушеной капусты с колбасой, и большой кувшин, источавший аромат травяной настойки.

— Не обессудь, господин ведьмак, — он неловко поставил свою ношу на стол, — не осталось больше ничего.

— Спасибо, Вардан, — кивнул Айден. — Найдется тряпица?

— А как же, — корчмарь поспешил за стойку и нашел там заскорузлую ветошь. — Пойдет, господин ведьмак?

— Чище ничего нет? — поморщился Айден. Он достал с лавки сумку, извлек из нее чистую рубаху и разложил на столе. Ламберт хмыкнул, вспомнив купание в озере.

— Ты всегда с собой возишь целый гардероб? — насмешливо поинтересовался он.

— А ты предпочел бы вонять трупоедом? — вскинул светлую бровь Айден.

Корчмарь принес относительно чистый отрез, хмуро оглядел обоих и снова вышел. Айден хорошенько намочил ткань и с явным удовольствием начал смывать грязь с тела, хотя Ламберт никакой особой грязи там не видел. Зато его снова неприятно кольнул вид следов от кнута на спине Айдена.

Отвернувшись, Ламберт поставил котелок на очаг, налил себе настойки в ожидании ужина и сел за стол с лучиной. Несколько больших глотков слегка приглушили голод. Тепло огня постепенно выгоняло холод из тела. Ламберт стащил куртку, чтобы быстрее согреться. Огонек лучины едва слышно потрескивал в тишине, лошади сонно фыркали в конюшне, шум непогоды отступил далеко за стены домика, усиливая ощущение безмятежности в уютном убежище.

Айден намывался тщательно, вызывая усмешку Ламберта, который наблюдал за ним из-под полуопущенных ресниц. На его теле легко читалась знакомая история обычного ведьмака: на правом боку шрам от когтей экиммы, на плече — от когтей архигрифона, а чуть ниже, кажется, отметился бес, предплечье не слишком давно едва не попало в чью-то пасть, судя по ширине отметин, в пасть куролиска. Большинство из них были очень старыми и превратились в тонкие белые линии. И только шрамы от кнута в свое время искалечили кожу, стянули ее мелкими складками. Толстая соединительная ткань указывала, что никто эти раны не зашивал, они срастались сами, как попало. Мускулы, перекатывающиеся под кожей, мешали хорошенько рассмотреть особенности этих отметин.

Айден развернулся, и взгляд задумавшегося Ламберта уткнулся в его поджарый живот, с которого сбегала дорожка светлых волосков. Он моргнул, отвлекаясь от мыслей, и поднял взгляд.

— Ужин, — негромко напомнил Айден. Его глаза смеялись.

Ламберт почувствовал неловкость. Не то, чтобы произошло что-то предосудительное, но его заинтересованность странными шрамами казалась немного неуместной, будто он пытался проникнуть в чужую тайну. Ламберт быстро поднялся, снял с очага котелок и оглянулся в поисках тарелок.

— Из чего есть-то будем? — хмуро поинтересовался он после нескольких минут бесплодных поисков.

— Оставь, — Айден набросил чистую рубаху и махнул рукой. Он заглянул за стойку и нашел там пару ложек. — Не брезгуешь?

Ламберт фыркнул в ответ, хватая ложку. Они уселись за стол и жадно набросились на еду. Некоторое время царила тишина. Только почувствовав, как ложка задела дно котелка, Ламберт удовлетворенно вздохнул и откинулся на лавке. Настойка из кувшина, терпкая, с насыщенным вкусом многочисленных трав, успокаивала. Сытная еда, приглушенный свет лучины и неумолчный шум дождя за окном — все настраивало на сонный лад. Одиночество уступило место уютному чувству покоя.

Глаза сами собой начали закрываться. Ламберт встряхнулся. Он повертел в руках кружку и взглянул на Айдена. Тот сидел, тоже прислонившись спиной к бревенчатой стене, и смотрел на огонь очага. Неверные сполохи света бросали на его лицо глубокие тени, делая старше.

— Я смотрю, ты любишь болтать с местными, — заметил Ламберт, нарушая безмятежную тишину.

— Больше болтать не с кем, — по губам Айдена скользнула горькая усмешка. — А иногда тянет.

— Болтовня с людьми до добра не доводит, — проворчал Ламберт.

— Как и болтовня с ведьмаками, — Айден мельком взглянул на него и снова уставился на очаг. — А с кем предпочитаешь болтать ты?

— С братьями, — пожал плечами Ламберт. Для него существовал только один ответ, самый разумный и естественный, на его взгляд.

— А если бы братьев не было? — Айден снова налил себе настойки.

— У тебя нет братьев? — Ламберт скептически вскинул бровь, попутно отмечая, что Айден пьет быстрее него. — Брось, я знаю еще не менее двух ведьмаков из Школы Кота.