За поворотом шум воды усилился, а через некоторое время они вышли к самой настоящей подземной речке. Их обдало прохладой, смешанной с брызгами воды. По каверне разливался свет, уже не яркий полуденный, а спокойный, вечерний. Потоки воды врывались в широкое отверстие, через которое смог бы протиснуться и утковол, сбегали по огромным валунам и устремлялись вниз, в глубины горы. Ламберт облегченно вздохнул. Они нашли выход.
Понадобилось всего несколько минут, чтобы выбраться на поверхность, где их встретил знакомый лес — они недалеко ушли от входа в шахты. Ламберт с отвращением оглядел себя — горная пыль, смешанная с водой, превратилась в грязь, размазалась по одежде, волосам и лицу.
— После получения платы первым делом найду озеро, — проворчал он, безуспешно пытаясь отряхнуться.
— Когда закончим с беанн’ши, — напомнил Айден. Ламберт отметил, как оживился его голос на воле. Должно быть, он и впрямь сильно не любил замкнутые пространства.
Ламберт взглянул на его перемазанные грязью волосы, ставшие почти черными, и согласно кивнул.
— Идем быстрее. Есть хочется.
***
— Я, блядь, знал, что они не заплатят, — Ламберт со злости пнул попавшийся рядом пенек. Тот треснул, рассыпав вокруг облачко древесной пыли. — Какого только хера я тебя послушал?
— За беанн’ши нам заплатили, — невозмутимо указал Айден, стягивая покрытую пылью куртку. На траве уже аккуратно лежали ремни и мечи. Неподалеку фыркали кони, изредка припадая мохнатыми мордами к прохладной воде лесного озера. Прикосновение ветра к глади воды вызвало мелкую рябь, по поверхности пробежал золотистые блики закатного солнца.
— А за утковола? — огрызнулся Ламберт. — Хочешь сказать, тебя все устроило?
— Нет, не устроило, — Айден сел на берегу и стащил сапоги, внимательно осмотрел подошвы. — Но их можно понять — а если бы мы встретили там высшего вампира и запросили потом золотой дворец?
— Не хочу я их понимать, — Ламберт тоже начал раздеваться. — Утковол — не высший вампир. А они просто жадные ублюдки.
— Согласен, — Айден разделся полностью, собрал брошенные вещи и до пояса зашел в воду. Там находилось раскидистое поваленное дерево, ветви которого причудливо застывшими змеями торчали из воды. Айден развесил одежду, умылся, фыркнул и с головой ушел под воду.
Ламберт вошел в озеро, разгоняя рыбу. Вода оказалась приятно теплой, нагретой августовским солнцем. Он нырнул в ее прозрачные недра, смывая грязь и усталость. Стайка серебряных рыбок бросилась врассыпную. Ламберт выплыл, лег на спину, глядя в затянутое алыми сполохами небо. Несмотря на неудачу с утковолом, он чувствовал глубокое удовлетворение, не в последнюю очередь обусловленное изрядно потяжелевшим кошельком.
В стороне раздался плеск, привлекший его внимание. Айден занялся одеждой. Его тело сверкало россыпью золотистых искр, сбегающих по крепким плечам и лопаткам, волосы искрились хрустальными каплями воды, а на губах играла неожиданно мягкая улыбка, отраженная в мелких морщинках у глаз. Ламберт прикрыл глаза. Можно было представить, что он в Каэр Морхене, в безопасности, хотя озеро было слишком теплым, чтобы дать полное сходство. Он покачивался на воде, чувствуя, как внизу мелькают юркие рыбешки, изредка задевая его жесткими плавниками. Здесь водилось очень много рыбы.
А потом его глаза распахнулись, уставившись в кровавое небо. Перед внутренним взором снова встала спина Айдена, исчерченная старыми шрамами, не свойственными ведьмакам. Ведьмаки носили на себе отметины когтей, зубов и, реже, чужого оружия, но на коже Айдена белели следы кнута. Настоящего пастушьего кнута с огромным узлом, превращающим плоть в месиво. Ламберт видел, что могли сделать такие кнуты и сейчас легко опознал знаки. Он удержал вопрос в последний миг. Это было не его дело. Однако умиротворение растаяло. В несколько взмахов руками он достиг берега и нашел ногами песчаное дно, на котором можно было вымыться.
Айден уже выбрался на берег и одевался в сухую одежду.
— Уезжаешь? — нахмурился Ламберт. — Думал, мы обсушимся у костра и согреемся хорошей выпивкой.
— Не в этот раз, — глаза Айдена весело блеснули. — Но Континент не так велик, как кажется. Не в последний раз видимся, Волк.
Он вскочил на лошадь и потянул ее на лесную тропинку.
— А то я не знаю, — проворчал Ламберт, вылезая на берег. Ему еще предстояло отстирывать одежду, раз уж запасной не завалялось.
========== 6. Чернотроп ==========
Серая пелена дождя не спадала ни днем, ни ночью. Дождь лил постоянно, будто задался целью затопить Континент. Раскисшие дороги превращались в трясину, поля — в мелкие озера. Ветер рвал голые ветви деревьев, смахивая последние задержавшиеся листья, раскачивал заборы, ворошил сено на крышах. Все вымокло насквозь, и путников уже не спасали ни шерстяные плащи, ни стеганки — сырость и холод проникали везде, отнимая последние крохи тепла. И над всем этим нависали тяжелые, низкие тучи, грозящие раздавить любого, попавшегося на пути.
Грязь хлюпала под копытами коня, разлетаясь брызгами, обдавая всадника комьями земли. Ламберт мрачно смотрел по сторонам, полный самых тревожных предчувствий. Он ехал в деревню, которая лежала на пути в Каэр Морхен. Не то чтобы он сильно спешил, но потихоньку забирал в нужном направлении, не забывая искать заказы, — ехать в замок с пустым кошельком и без припасов не хотелось. Он не сомневался, что у Весемира найдется самогон, да и охотиться никто не мешал, но как обычно предпочитал полагаться в первую очередь на себя.
При мысли о зимовке стало совсем тошно: занесенный снегом ледяной замок, в котором невозможно согреться, ворчание старика, заготовка дров на колючем морозе и бесконечная скука. Ламберт отчаянно желал, чтобы в эту зиму приехал кто-нибудь помимо привычных постояльцев. Как приехал когда-то Койон, ведьмак из Школы Грифона. Ламберт иногда вспоминал о нем, хотя знал всего пару зим. Неплохо было бы выяснить, где он, но учитывая его длительное отсутствие, ответ напрашивался сам собой, самый неприятный.
Порыв жестокого ветра рванул полу плаща в поисках незащищенного места, в которое можно вцепиться. Ламберт с проклятием запахнулся плотнее и заставил коня идти быстрей. Дождь усилился. Плащ становился все тяжелее, пропитываясь влагой. В такую погоду хотелось только одного — оказаться у жаркого очага, с плошкой горячей похлебки в руках и крепкой выпивкой, обжигающей нутро.
Ламберт поднял голову и нахмурился. Он хорошо помнил дорогу в ту деревню, потому что почти каждый год заезжал сюда, и мог бы поклясться, что обычно на лугах, раскинувшихся вдоль дороги, паслось стадо. Но сейчас здесь было пустынно. Ни человека, ни животного. Ни запаха дымов. Только тревожная тишина, наполняемая неумолчным шумом дождя.
Дорога уводила направо, и едва начав огибать кромку леса, Ламберт понял, в чем дело. Деревни больше не было. На ее месте торчали черные, обгорелые остовы. Каркасы, поддерживающие крыши, обвалились, некоторые стены упали, относительно уцелевшие домики опасно накренились. Здесь больше не было жизни. Ламберт снова выругался и поехал дальше. Он не пытался угадать, что произошло и как давно. Это мог быть пожар, спаливший за ночь всю деревню, или шайка бандитов, упивавшихся властью. Или королевские войска, которым не заплатили налог. Или королевские войска, которым стало скучно. Жизнь кметов была полна таких случаев.
Ламберт ехал дальше, не глядя на обгорелые дома. На одном дворе лежала свиная туша и указывала на обычный несчастный случай, потому что грабители вычищали все до последней курицы. А на другом — тело, из которого торчала стрела. Ламберт старался не обращать внимания ни на что вокруг. С него хватало и этой осени. Хотелось только сухого укрытия и тепла. Он не обратил внимания даже на оборвыша, роющегося в кучах мусора. Нужно было ехать дальше.
Следующая деревня должна была лежать неподалеку, но чтобы заехать в нее, пришлось бы отклониться от пути. Голодный желудок принял решение за Ламберта. И снова потянулась бесконечная серая дорога с вездесущей сыростью и холодом, до самого вечера.
