Среди многих разговоров она умудрилась урвать тяжёлый вздох Коула, который означал, что он что-то собирался уже сказать, как вдруг чувствительные уши прервал холодный, бесстрастный голос рядом:

- Ты магнит всех неприятностей мира, - ёжась от оглушения, темноволосая переводит взгляд на младшего брата Коула. Тот, оглядывая прилавок с фруктами, и, сложив руки в карманы штанов, не поднимал глаз, хотя догадывался, что произнесённая фраза вызвала негодование.

- Тебя тут даже не было, - нервно выдыхает, не желая слушать претензии теперь от Кайла. Бриджит до него прекрасно справлялась.

- Поверь, я с тобой общался, - посмеивается, отчего грудь трясётся. Альфа поднимает яблоко и слишком внимательно для фрукта осматривает его, - Достаточно пяти минут, чтобы захотеть тебя побить.

- Кайл, - Оливия чувствует, как усталость берёт верх, сил препираться совершенно нет, в любой другой день она бы сражалась в этой словесной перепалке денно и нощно, но не сегодня. Голова слегка кружилась, в жар бросало, затем знобило, - За что ты так меня ненавидишь?

Прозвучавший вопрос вызвал в нём бурю эмоций, но лицо не искажало ничего. Кайл вернул на место яблоко, быстро зыркнул на продавщицу и только после сделал несколько шагов в сторону омеги. Их взгляды сошлись, но уже не боролись, как раньше.

- Омег на дух не переношу, - пожимает плечами, обозначая эту тему скучной и даже ненужной, но его губы трогает хитрая улыбка.

- Ты хоть что-то в своей жизни признаешь серьёзным? – Оливия удерживается от того, чтобы не закатить глаза, но раздражение трогает её лицо.

- Этот разговор, например. Ничего серьёзнее в моей жизни не было.

- Прошу, избавь меня от этих мучений! – гневно фыркает и разворачивается, чтобы сбежать – это всё, что осталось: он не оставил выбора.

В миг потеряв всю былую смелость и дразнящую уверенность, Кайл пытается перехватить, вцепиться в запястье, но рука совершенно случайно скользит ниже и хватается за кисть.

- Оливия… - нетерпеливо выдыхает, но тут же забывает обо всех мыслях, крутящихся в голове, - Чёрт, да ты горишь!

- Прекрати уже все свои колкости и шуточки, я пойду домой. – Даже решив не дожидаться Коула и потеряв всякий интерес к их личному разговору с Бриджит, девушка мечтает исчезнуть с этого проклятого рынка и оказаться там, где никто не достаёт её глупостями.

- Нет! Я сейчас серьёзно, у тебя жар. – Кайл не даёт ей и шагу сделать, пока рука ложится на лоб, и её обдаёт теплом.

Рядом вырастает Коул вместе с ненавистной Бриджит. Его карие глаза, как и у младшего брата, окрашиваются в неподдельное беспокойство. Отталкивая руку Кайла, Коул ощупывает шею Оливии, лицо и руки. По тому, как хмурится его лице всё сильнее и сильнее, девушка быстро делает вывод: ощущающиеся приливы и озноб действительно взаправду. И она хотела бы почувствовать его заботу, хотела, чтобы он отменил свою работу и провёл время с ней.

- Тебе нужно домой, на кухне есть травы, которые способны сбить температуру. Я вызову лекаря и, на всякий случай, шамана. Кайл, проводи её, - тогда-то Оливия понимает, что он не позаботится о ней, не останется, а уйдёт.

Победная улыбка на губах всё это время молчащей Бриджит говорит одно: «А что ты думала? На что надеялась? Что он будет сидеть с тобой вечно, как нянька?» На то ли, на самом деле, Оливия надеялась? Не попрощавшись, толком ничего не сказав, омега нашла в себе силы просто уйти.

- Оливия… - протянул Коул, когда ощутил неприятную грусть в смене запаха грозы на тоскливый дождь.

Она проигнорировала его, смело идя вперёд, расталкивая надоедливых ликанов, пока Кайл пытался угнаться следом. Только тогда, когда она поняла, что за ней, кроме одного надоедливого альфы, никто не идёт, покинув рынок, девушка замедлила шаг. То, какой необузданный гнев пытался её охватить, заставило задуматься: это наверняка то, чего добивается Бриджит. Встать между ними, разъединить и испортить отношения. Сейчас в выигрыше только она. И если Оливия позволит этому растраченному чувству себя околдовать, то проиграет сопернице.

- У тебя характер ещё хуже, чем у альф. – Вздрагивает от неожиданного колкого замечания Кайла, который поравнялся с ней и, вновь сложив руки в карманы, вышагивал рядом.

Оливия ничего не ответила. Смотрела под ноги и мечтала о кровати. Усталость посреди дня охватила её, будто бы позади было несколько бессонных ночей.

- Огненная омега. Поразительно… - с неким восхищением прошептал и покосился на темноволосую, которая не обращала на него никакого внимания.

- Почему ты защитил меня тогда на площади? – рискнула задать вопрос, который уже не один день всплывал в голове и мучил. Возможно, он снова пустится в оскорбления, скажет, что безмозглую и наивную омежку надо было спасти от смерти, но попытать счастье можно.

- Ты же Истинная Коула, он бы мне не простил безучастное поведение. – Пожимает плечами, а она обращает свои голубые глаза к нему, чтобы увидеть: ложь или правда. И это была неприглядная ложь.

- Он бы и не узнал, что ты был там. Ладно, можешь не говорить, буду думать, что ты обознался и принял меня за омегу, которая дорога твоему сердцу.

- Оливия, ты очень сильно заблуждаешься.

- Что кто-то тебе дорог?

- В том, что у меня есть сердце.

- Прошу, - нетерпеливо стонет, вновь чувствуя привкус сладкой лжи, - твоё тело покрыто шрамами. Ты явно получил их, потому что геройствовал по велению сердца.

- Я был глуп, как ты тогда на площади.

- Я хотела защитить ликана, который был измучен наказаниями, он мог проститься с жизнью.

- И это было милосердно. Думаю, все на площади купились.

Оливия покосилась на него, не понимая, к чему он вёл. Всегда говорит загадками и головоломками, лишая слова подлинной искренности.

Остальная часть дороги до дома прошла в тишине. Оливия была не против, заняла свою голову различными мыслями, пока Кайл обдумывал её слова.

***

За окном уже давно зашло солнце, наступил приятный холодок. Слышно было только беспокойных птиц, которые прыгали с ветки на ветку, а затем перелетали на другое дерево. Поселение ещё бодрствовало, но отголосками: немного по окраинам и больше всего в центре.

Оливия Мартин сидела на кровати, подперев ноги и положив на коленки подбородок. Сквозь жар она всё меньше слышала отголоски разума. Травы, которые настоятельно сказал выпить сначала Коул, затем Кайл, помогли, но снизили температуру не так сильно, а затем перестали действовать. Жар вернулся. Рассудок помутился. Но ко всему прочему её трясло не только от озноба, но и от злости.

Когда Коул не вернулся к тому времени, к которому обычно возвращался, омегу окатило минимальное раздражение. Когда ужин успел остыть, она начала переживать. Когда вернулась температура, а за окном стемнело уже как несколько часов, она пришла вне себя от ярости. В попытках уснуть, Оливия ворочалась с бока на бок, не в силах выкинуть из головы вопрос: где он пропадает?

Перед глазами стоит ехидное лицо Бриджит, которая явно была бы довольна собой. Мысль, что возможно он с ней, мучит голову. Она пробуждает страх. А в страхе рождается желание убежать и скрыться. Гнать плохие мысли получается с трудом, поэтому Оливия сползает с кровати и на дрожащих ногах выходит за пределы спальни. Кости ломит. Неприятные табуны мурашек друг за другом бегут по телу, высятся по спине вверх и пульсирующей болью отзываются на плече. Укус болел неимоверно.

Ступени лестницы плыли перед глазами, но омега упорно продолжала спускаться. В горле пересохло и раздирало. На помощь пришёл графин с тёплой водой. Оливия бы всё, что угодно отдала за стакан с ледяной водой, но сил идти и набирать из-под крана не было. Осушив один, она поняла, что не хватило, и принялась глотать, но уже не так жадно, как первый.

От нехватки воздуха перед глазами всё сильнее расплывалось. Она вцепилась в столешницу и задышала. В момент, в крошечный и пролетевший быстро, Оливия поняла: стало хуже да так, что, если она не ляжет на кровать или диван, то свалится прямо на пол. Рана пульсировала, отдавая в голову. Наступила минута в тишине, когда она подумала, что смерть избавила бы её от всего.