- Лив, - вновь недовольно выдохнул, когда наконец посмотрел в зеркало, которое она поднесла, - Я похож на девчонку.

- Нет, ты нисколько не поубавил в своей мужественности.

Он взглянул на её лицо, окрасившееся в нечто незнакомое. Глаза откровенно блестели. Щёки порозовели, будто бы девушку бросило в жар. Небольшой беспорядок придавал ей очарование. Коул приподнялся, видя ожидание на её лице, и наклонился, чтобы нежно поцеловать. Сладко. Ласково. Несвойственно ему.

- Я пойду, мне уже пора. – Следующий поцелуй мягко опускается на её лоб, - Не скучай без меня. Отдохни.

Оливия проводила его до двери и ещё несколько секунд смотрела, как он уходит, пока не исчез совсем за домами. Отдыхать и отлёживаться дома она не собиралась. Умылась. Сделала все безотлагательные дела по дому. Переоделась и решительно направилась на рынок. В планах было прикупить продуктов для ужина. Почему-то ей хотелось порадовать Коула чем-то вкусным и необычным. Правда, она пока не придумала, чем, поэтому в список продуктов входило почти всё. На помощь пришла кубышка, которую постоянно пополнял альфа.

Как и в любой будний день, рынок был переполнен ликанами, в основном женщинами. Оливия всегда начинала с тех продуктов, которые были небольшими и не составили бы ей труда в переноске от одной палатки к другой. Петрушку, лук и прочую зелень омега выбирала по запаху, поднося вплотную к носу. Томаты брала по цвету и аромату. Огурцы и баклажаны на ощупь. Вот со специями всегда была беда: приходилось прибегать к помощи продавца.

По какой-то непонятной для Оливии причине ей не было столько тягостно заниматься чем-то обыденным, как это было в её родном Поселении. Там, чтобы кто-то заставил её идти на рынок покупать всякое разное, речи не шло. Ни для Пита, ни для мамы, ни для всеобщего блага! В Пятом всё перевернулось с ногу на голову, и те обыденные вещи, которые вызывали раньше отвращение, потеряли негативный характер. А всё, что нравилось, перестало быть столь привлекательным.

Замешкавшись около прилавка с фруктами, Оливия всерьёз почувствовала странную тягу к персикам, которые раньше не вызывали вообще никакого интереса. Она даже, можно сказать, была к ним равнодушна. Сейчас один только вид корзины со спелыми плодами вызывал в ней странное чувство наваждения, слюнки текли.

- Они очень спелые, осталась последняя корзина, - вмешалась продавщица, которая увидела готовность в глазах омеги прямо сейчас впиться зубами в мягкую плоть фрукта.

- Будьте добры, штук восемь. – Просияла вежливой улыбкой и, пока женщина собирала спелые песики в связку, Оливия бездумно взглянула на большой рынок. Ликаны толкались, протискивались и даже некоторые пускались в спор за продукты.

- И как тебе спится в моей кровати? – сначала Оливия подумала, что урвала кусочек чужого разговора, но затем, обернувшись на вопрос, увидела холодные, даже кровожадные голубые глаза. Они были обращены к ней, они выжидали ответ.

Бриджит, одетая в молочного цвета платье, выглядела неотразимо – с этим сложно было бы поспорить. Длинные золотистые волосы, которые блестели под солнечным светом, уложены аккуратными волнами. У корней небольшой объём. На шее красовалась тоненькая подвеска, а кожа казалась фарфоровой. И как только солнце не выжгло её ещё?

- Это ты мне? – Оливия уточняет на всякий случай, не желая думать, что подобный вопрос адресован ей.

- А ты видишь кого-то другого, кто спит в кровати Коула? – она говорила ядовито, и это ранило. Меньше всего Оливии хотелось быть в гуще ссор и конфликтов, но что-то ей давно подсказывало: Бриджит не из тех, кто будет молчать и повиноваться. И это единственное, что в них было общее, помимо принадлежности к классу омег.

Оливии могла бы промолчать и проигнорировать, затем взять свои персики и удалиться. Таков был нрав омег, такова и была позиция по жизни. Но что-то сегодня ей казалось другим, будто бы сила, несопоставимая омеге, рвалась наружу. И эта сила заставила её говорить твёрдо и даже грубо:

- Послушай, Бриджит, если у тебя есть какие-то вопросы насчёт выбора Коула, обратись к нему. Не надо доставать меня, - и отмахнулась рукой, как от назойливой мухи.

Вручив с лихвой женщине за прилавком монет, девушка забрала персики. Очевидно, что разговор был окончен, но Бриджит поспешила остановить Оливию, быстро обогнув и встав на пути.

- Разве ты не понимаешь, что Коул с тобой, потому что так велит волк из-за вашей связи, но сердцем… - Бриджит театрально выдыхает с паузой и расстановкой, - Сердцем он хочет быть со мной.

- Это он сам тебе сказал? – она не собиралась верить ни единому слову, зная, что та может лишь задеть, даже если придётся врать и приукрашать.

- Нет, ему не нужно произносить то, что мы оба знаем. Оливия, пойми, я знаю, какие омеги ему нравятся. Светлые, невинные и покладистые. Он очарован омежьей нежностью. Но ты, - пренебрежительно оглядывает Оливию, стоящую в тёмно-зелёном платье из бархата, и продолжает, - Ты не такая. При нашей первой встрече и последующей мне показалось, что ты вне типичного омежьего шаблона. Да, это красочно и экзотично, возможно, поэтому Коул всё ещё крутится вокруг тебя, но, к сожалению, мы не герои какой-нибудь романтичной книги. В ней его любимый типаж в виде меня показался бы блеклым на фоне тебя, но, по правде говоря, Коул не изменит себе. До мозга требователен к традициям и прочей ерунде. – Бриджит говорила без остановки, не прерывалась, и вот сейчас перевела дух.

- Если он так сильно любит послушных и покладистых, как же он спутался с тобой? – ни на одно произнесенное слово Оливия не купилась. Ни на жалостливые «искренние» глаза. Загвоздка была в том, что Оливия выросла в мире, где все льстят, лебезят и врут друг другу. Ничто не искренне, лишь небольшая доля. Бриджит источала манерность и лживость, преследуя только свои интересы.

- Ты глупая, маленькая омежка, которая из-за своей тупости будет лить слёзы. Поверь мне на слово, наступит тот день, когда ты так же, как и я, придёшь ему в неугоду, станешь никчёмной скучной игрушкой, тогда-то Коул тебя прогонит. – Лицо Бриджит, одной из самых красивых девушек, которых видела Оливия, скрючило от боли и обиды. Она стала будто бы похожа на зловещую ведьму из детских книжек и даже постарела.

- Боги, - она закатывает в ответ глаза, - ты не задумывалась, что я была лишь официальным предлогом уйти? От такой назойливой, как ты, сбежал бы любой.

Оливия подумала, что ей лишь показалось, что лицо девушки окрашивается в красный. Но она действительно бурела на глазах. Это была последняя капля в слабом терпении Бриджит. Рука сама поднялась в воздух, возвысилась вверх. Не сразу шатенка поняла, к чему близится всё происходящее, но в голове созревала картинка, как ладонь со всей силы впечатывается ей по лицу.

Повисла всеобщая неожиданность, когда рука, продолжив висеть в воздухе, была перехвачена и остановлена. Две пары голубых глаз обратились к тому, кто остановил одну, а вторую спас от возможно жёсткого удара.

Стальной взгляд тёмных глаз, прожигает дыру в одной из омег. И Оливия испытывает воодушевленное приподнятое чувство, радуясь, что взгляд Коула был подарен не ей. Бриджит пыталась снести его, как героиня, будто бы на ей хватит усилий, но она едва не вскрикнула, когда хватка чуть ли не с сопровождающимся хрустом окрепла. Запястье ныло.

- Что ты себе позволяешь? – рычит грозно. Оливия замечает за его спиной недовольно вздыхающего Кайла. Скучающее выражение лица и напущенное нетерпение. Он себе не изменял.

- Ничего, - обиженно вздыхает и косится на темноволосую, которая, казалось, выпрямила гордо спину и задрала нос.

- Давай-ка отойдём. – И Коул тащит девушку в сторону грубо, заставляя её делать неохотные шаги. Ноги запутываются, но держат её.

Оливия следит, как парочка проходит ещё несколько метров так, чтобы, по всей видимости, поговорить наедине, без свидетелей и лишних ушей. Вспомнив о небольшой хитрости, омега пытается как можно быстрее сконцентрироваться и прислушаться к их ещё не начавшемуся разговору. Что он хочет ей сказать? Отчитать? Расспросить, что случилось?