На нем была излюбленная черная рубаха с подвернутыми рукавами и в цвет кожаные штаны. Себе он изменять не любил, как и своим вкусовым предпочтениям.

- Сейчас она выберет и увидишь, - хитро улыбнулась и продолжила, - Ей надо бы подобрать новую одежду для нашего Поселения, если она останется тут надолго.

Коул не хотел ничего на это отвечать, ведь он ещё не знал, как сделать так, чтобы она осталась тут надолго, а лучше - навсегда. Всю ночь одна мысль не давала покоя - вдруг Оливия слишком быстро догадается, что именно он виновник её мнимого ограбления. Ему надо, как можно скорее, открыть их связь. Так ей будет куда сложнее принять решение вернуться, ведь совсем не просто заткнуть внутреннего волка, который вечно просить быть рядом с Истинной парой. Он это прочувствовал на своей шкуре. Чем ближе она стала к нему, оказавшись под одной крышей, тем сильнее сводила его с ума своим запахом.

- Не против, если я помогу ей с этим? - Эмма заметила, как аккуратно Коул ее проигнорировал, поэтому решила пропустить деликатную тему и перестала лезть не в свое дело. Перед глазами снова всплыло гневное лицо Вероники. Со вчерашнего вечера она так ничего от нее не слышала, оставалось только надеяться, что она появится сегодня на Празднике Силы.

- Конечно, но будь осторожна с Оливией. Не дай ей понять, что она тут надолго, хорошо? Мы с ней ещё… - ему сложно было выразить то, в каком состоянии их отношения, - Не обсуждали этот вопрос.

Его тёмные глаза метнулись в сторону лестницы, как только послышались шаги на втором этаже. Оливия явно сделала выбор в пользу какого-то платья, либо же осталась в своем, менее свежем. Как же он обрадовался, когда перед ним предстала Оливия, одетая в изумрудное платье, но вида не подал. По тому, как омега прижимала к туловищу свои руки и вышагивала осторожно, стало понятно, что платье её смущает. Что-то в нем дернулось, сжалось, когда глазами на её груди он нашел знакомую жемчужную подвеску, которая, по словам самой Оливии, была подарком мужа.

Разум подсказывал, что не стоит из-за этого пока переживать, их отношения не похожи на отношения Истинной пары, но волку внутри это все равно не нравилось. Он не хотел думать логично, в нем гудели лишь инстинкты.

Молчание затягивалось, неловко становилось не понимающей ничего омеге, а Эмма в этот момент уповала на то, что Коул придет в себя и перестанет пялится на какое-то украшение.

- Ну раз все готовы, - ей пришлось нарушить тишину и заставить напряжение сойти на минимум, - пойдемте на Праздник Силы?

Тогда-то альфа и отмерз, проморгался и перестал неистово прожигать взглядом злосчастное украшение. Оливия неуверенно поглядела на мужчину и совсем опешила, когда он подошел и галантно подставил локоть, предлагая тем самым свою компанию.

- Ты знаешь что-то о манерах? - усмехнулась и взяла его под локоть, нервно сжимая ткань рубахи.

- Ты совсем меня не знаешь, Оливия. - Его голос был совершенно спокоен, а взгляд устремлен вперед.

Они покинули дом и наконец оказались на улице. За ночь незнакомые стены, казалось, раздавили Оливию, но сейчас она могла спокойно выдохнуть. Едва заметные сумерки опустились на Поселение. Слышался шум откуда-то из центра. Видимо, там уже начался Праздник, о котором так много говорили вчера за ужином. Эмма шла позади.

Девушка едва поворачивает голову, чтобы посмотреть на Коула. Лицо непроницаемо, мысли где-то будто бы витают, и она не могла найти себе предлог, чтобы начать разговор. Хотя всё же одна мысль крутилась, которая не давала покоя с момента, как она сюда прибыла.

Шли они ещё около пяти минут в той же скованной, тяжелой атмосфере, пока бета, шедшая позади, не произнесла:

- Я пойду в сторону дома Вероники, она вчера поспешно ушла, думаю, надо бы с ней поговорить. - Коул был не глуп, к счастью, просто умело скрывал понимание всего, что происходит вокруг. Поведение Вероники было выходящим за рамки позволенного, но и он не был тираном или садистом. Все было понятно.

- Передай, что я был бы рад её появлению на Празднике.

И Эмма отсоединилась от их маленькой компании, свернув направо по мощенной улице. Оливия проводила её взглядом и затем вернулась к обзору улиц, домов и мимо проходящих ликанов. Здешние ликаны определенно были другими, но при этом не имели злых лиц или устрашающих глаз, о которых говорили у неё в Поселении, например. Её это поражало. Всю сознательную жизнь она относилась брезгливо к рядом находящемуся Поселению, где, оказалось, живут такие же ликаны, как она сама, как её семья, как все.

- Коул, - Оливия обратилась к мужчине неожиданно для самой себя, поймавшись на мысли, что опускает все манеры и приличие, которыми была выдрессирована дома, - ты не говорил мне, из какого Поселения, потому что знал, я буду осуждать?

- Нет, - усмехнулся в ответ и взглянул на её смущенное личико, щёки едва порозовели, а рука начала сжимать рукав его рубахи сильнее, - я не думал, что мы с тобой… - как ему хотелось сказать ей прямо сейчас, что у них на роду написано быть вместе, сорвать эту безделушку с её груди и сделать своей навсегда, - станем… ну…

- Друзьями? - невинно продолжила, и тут же послышался его нервный вздох, - Я тоже не могла даже предположить подобный исход, ведь ты такой грубый, а я терпеть не могу грубости.

Коул вновь взглянул на её лицо и понял по тому, как она хлопала глазами, как искренне улыбалась, и как её щёки наливались цветом спелых персиков, возможно он ей симпатичен, возможно её омежья натура что-то где-то чувствует, но не настолько ярко, чтобы забыть свою прошлую жизнь и начать новую в абсолютно незнакомом месте.

- Скучаешь по дому уже? - этот вопрос он не хотел задавать, но волк переживал за её волчицу, за саму Оливию, чувства смешивались.

- Моя мама, наверное, с ума сходит, как и папа. Они сейчас находятся в полной неизвестности, и мне нужно вернуться скорее, чтобы успокоить их.

- Ты не ответила на мой вопрос. Если убрать твоих родителей и их переживания, ты хочешь домой?

- Не знаю, я там несчастна, но не думаю, что это связано с моими близкими. Мятежность, все дела, понимаешь? - напомнила о том, что он не забывал всё это время. Оливия была гордой, сильной и несгибаемой, поэтому она все ещё не была посвящена в наличие их связи. Если она узнает, что природа снова сделала выбор за неё, он не был уверен, что Оливия останется и даст шанс ему, чтобы прогнуться под клятвенными узами альфы и омеги.

- А как же твой муж? Он не делал твою жизнь лучше? - Оливия даже при упоминании Пита, видела его грустные зеленые глаза и сожалела, что на том обряде они нашли друг друга.

- В нашем Поселении мы не выбираем сердцем, как здесь, мы проходим глупый обряд, встречаем тех, с кем и не думали когда-то строить семьи, но все равно соглашаемся по итогу. Это ужасно, не иметь возможности выбрать того, кого ты хочешь. Тебе не понять, - пожимает плечами.

Но он понимал. Оливия была красива собой, привлекательна, но её характер, её непокорность в жизни отталкивали Коула. Он всегда хотел спокойную особу рядом, которая не осуждает традиции и устои, ему хватало того, что он сам этим занят. Только вот сейчас по правую руку шагала девушка, его судьба, его лучшая партия, похожая на него, отважная, храбрая и мятежная.

Их путь к месту праздника был окончен, наконец среди зданий показалась большая площадь, которая, казалось, была усыпана ликанами. Она нашла отличие здешних ликанов. Мужчины не стеснялись отпускать бороды, длинные волосы тоже встречались всюду, и сейчас она посмотрела на Коула другими глазами, как и на себя. Коул был подстать местным жителям, а она выделялась, как белое пятнышко, в платье. Женщины носили штаны и брюки без стеснения.

На площади были открытые шатры, которые освещались горящими факелами. Дети бросались из одного в другой, кричали и бесились под смешливые покачивания голов старших.

- Вижу Томаса, - Коул качает головой в сторону своего омеги, после чего девушка сразу находит светловолосую макушку среди ликанов. Он стоит около большого фонтана, держа в руке большую кружку.