На другом конце комнаты заговорил агент.

― Почему это касается нас? Мы не ищем убийц вместо полиции. Для нашего департамента это слишком обыденно.

Я закатил глаза. Агент Робби Локхарт всегда говорил, не успев подумать. Хансон никогда не торопился нас привлекать. Он не был глупым человеком. Он привлекал нас только тогда, когда находил подтверждение тому, что инцидент имеет сверхъестественную природу.

― Локхарт, если ты заткнешься хоть на минуту, то узнаешь, почему это имеет отношение к нам, ― рявкнул Хансон. В его глазах горел огонь, который подсказывал мне, что он вот-вот потеряет контроль.

Я нахмурился. Это было не в духе Хансона ― так близко к сердцу воспринимать дело. Я скрестил руки и стал ждать. Хансон немного походил и сделал глубокий вдох, затем продолжил.

― По ближайшему рассмотрению, выяснилось, что женщину жестоко пытали. На ее коже были вырезаны символы. В некоторых из этих символов узнали демонические. Есть сильное подозрение, что в деле замешан демон. Мы должны найти этого демона и остановить, прежде чем он убьет еще больше женщин. В моей голове звучат слова Мии: «Но он видел меня. Я не знаю, как, но видел». Конечно же, видел, если он был демоном. Это значит, что она видела демона за работой. Не только, демон видел ее. Она была в беде. Если я знал демонов, а я знал, Мия станет его игрушкой или жертвой. Я не мог позволить этому случиться.

Я бросилась прочь из комнаты и вниз по лестнице. Джейк все еще был на кухне. Сейчас он готовил яйца и хашбрауны. Я остановилась на пороге, пытаясь отдышаться. Мужчина повернулся, взглянул на мое лицо и замер.

— Что с тобой, Лекс? Ты белее мела, — Джейк изучал меня взглядом. — Скажу больше, ты выглядишь перепуганной насмерть.

— Ты был в моей комнате? — серьезно спросила я.

— Нет, мэм, не был. Почему ты спрашиваешь?

Я чувствовала легкое головокружение. Этого не может быть. Я думала, что выбралась оттуда. Я думала, что дома буду в безопасности. Может быть, мне стоит упаковать вещи и уехать. Вероятно, тогда он все равно сможет меня найти. Я начинала думать, что больше никогда не смогу почувствовать себя в безопасности.

Джейк подошел ко мне и отвел к стулу.

— Александрия. Что. С. Тобой.

Он назвал меня Александрией. Он никогда не называл меня полным именем. Всегда только «Лекс» или «милая». Должно быть, он серьезно обо мне беспокоился. Я знала, что должна рассказать ему. Еще знала, что что-то изменится. Все не может продолжаться в том же духе. Я должна постоять за себя. Ненавижу быть слабой.

— В моей комнате розы, — сказала ему я. — Их там не было, когда я вчера уезжала. Я знаю, что вчера в моей комнате не было никаких роз. Одна лежала на моей подушке, и я уколола палец о шип. А на моем туалетном столике стояла ваза с розами, в которых была записка.

Он посмотрел на палец, который я протянула ему в качестве доказательства. Затем он посмотрел мне в глаза.

— Что было написано в записке?

— «Сладкая, скоро». Больше ничего. Никакой подписи или еще чего.

— Лекс, ты знаешь от кого они? — спросил он.

Я пожала плечами. Не знаю, что ответить. Майкл находится так далеко, так что, вряд ли это мог быть он, но я не знаю, кто бы еще это мог быть. Он был единственным человеком, который когда-либо называл меня «сладкой». Как я могу показывать пальцем на человека, который находится в Нью-Йорке?

— Мой бывший — единственный человек, который приходит мне на ум, Джейк. Честно, я не думаю, что это он. Он в Нью-Йорке, а мы в Миссури. Кажется несколько нереальным, нет?

Джейк с минуту ничего не говорил. Он смотрел поверх моей головы, словно решал, что сказать. Он глубоко вдохнул.

— Нам нужно позвонить шерифу и поставить в известность о происходящем. Ему это не понравится. Он может взяться за этого парня и проверить на самом ли деле тот все еще в Нью-Йорке.

Я кивнула.

— Хорошо.

Джейк позвонил и поговорил с шерифом по телефону. Как только он повесил трубку, посмотрел на меня и улыбнулся.

— Он скоро будет здесь со своим помощником. Они приедут и снимут отпечатки. Я рассказал ему о вазе, разбитой прошлой ночью. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

Джейк наполнил наши тарелки и поставил их на остров. Мы ели завтрак молча. Он продолжал на меня поглядывать. Я знала, что он наблюдает за тем, как я ковыряюсь в тарелке вилкой. После утренних событий у меня не было аппетита. Я точно собираюсь удостовериться, что новую систему безопасности установят в ближайшее время. Когда мы закончили завтракать, я встала, очистила тарелки и поставила их в посудомоечную машину. Повернувшись, чтобы протереть остров, застала Джейка, улыбающимся мне.

— Как в старые добрые времена, верно, милая?

Он улыбался.

Я непроизвольно улыбнулась в ответ. Он всегда так на меня действовал. И сомневаюсь, что это когда-либо изменится. Я много лет скучала по нему. Я все еще скучаю по нему, во всех смыслах этого слова. Когда он рядом, я чувствую в сердце и радость и боль. Уверена, что уже слишком поздно, но хотела бы, чтобы мы могли наверстать упущенное. Хотелось отмотать назад все свои глупые поступки. Уезжать было большой ошибкой, и я не знала, смогу ли все исправить. Подумаю об этом в другой раз.

Джейк выгнул бровь.

— Милая, о чем ты подумала только что? Ты выглядела задумавшейся, а потом печальной.

Я не знала, что ответить, так что солгала ему.

— Просто думала о делах, которые нужно сделать, вдобавок о полиции, которая снова заполонит дом. Я знаю, так надо, но я не хочу, чтобы они заходили в мою комнату.

Зазвонил телефон Джейка. Он вытащил его из кармана, а затем посмотрел на меня исподлобья.

— Я поговорю в другой комнате, ― он ответил на звонок, выходя из комнаты. — Да, дай мне минутку.

Я была озадачена, наблюдая, как он выходит из комнаты. Он не говорил напрямую, но давал понять, что он свободен, но, когда получил звонок, то не захотел, чтобы я слышала разговор. Может быть, он мне солгал. Может быть, он изменился сильнее, чем мне казалось. Прошло десять лет, нам обоим было уже почти по тридцать. Я глубоко вдохнула. Может быть, я все преувеличиваю. Я так запуталась. Я сидела, постукивая ногтями по столешнице. Он рассказал бы мне, если бы хотел, и не то, чтобы мы были парой. Теперь мы были почти что незнакомцами.

Слушая доносившееся до меня бормотание из соседней комнаты, уголком глаза я заметила движение. Я повернулась и увидела очертание фигуры человека, стоящего рядом с кладовой. Мой палец замер на середине постукивания, и я просто уставилась на фигуру. Постепенно фигура приобрела более четкие очертания. Фигура тени была похожа на мою. Я почувствовала, как мое сердце замерло и подскочило к горлу. Когда фигура обрела резкость, я поняла, что смотрю на бестелесную форму моей матери. О БОЖЕ! Моя мать стала призраком. Разве недостаточно того, что ее жестоко убили? Она никогда не обретет покой?

На мои глаза набежали слезы, когда я прошептала:

— Мама?

Призрак улыбнулся и кивнул мне. По моим щекам побежали слезы. Я тотчас же принялась извиняться перед ней.

— Мама, мне так жаль. Я не хотела. Я знаю, что рассказала мне Мия, но мне все равно так жаль. Пожалуйста, прости меня. Мне так жаль.

Она начала растворяться и, когда она полностью растворилась, я услышала ее сладкий голос.

— О, милая, ты ничего не делала.

Я не успела взять себя в руки, когда голос Джейка донесся с порога, где он стоял, забыв о телефоне в своей руке.

— Милая, за что именно тебе жаль? Чего ты не хотела? И с кем ты говорила?

Я побледнела, когда посмотрела на него. Его лицо выражало смесь беспокойства и растерянности. Не знаю, что он видел или слышал, но я поняла, что он слышал достаточно. И что мне ему ответить? Я думала, что убила своих родителей, а теперь моя мать меня преследует? Сказать, что моя кузина считает себя медиумом, и что она «видела», как убили моих родителей?