– Катринэ, начинай ритуал! – распорядилась темная властительница. – Пока он опять не вырубился…

– Вы не имеете права!

Госпожа Гелигвин лишь рассмеялась и махнула рукой – Катринэ, приступай!

Николай с содроганием ощутил на анусе неприятный холодок и кое-как обернулся. Худенькая эльфийка – вероятно, та самая Катринэ – густо натирала его «шоколадный глаз» прохладной смазкой.

– Мамочки-и-и! Пожалуйста, не нада-а-а, – проскулил мужчина и, не в силах сдержать слезы, отвернулся. Почувствовал, как во «вход» уперлось что-то огромное. Ритуальный фаллос!

– Вводи! – скомандовала госпожа Гелигвин.

– Божечки, родненький, – зажмурившись и покрепче сдвинув ягодицы, зашептал Грубанов, – если ты существуешь, сделай так, чтобы все это закончилось. Обещаю, я больше никогда не нарушу ни одной заповеди, перестану грешить, ругаться матом, фантазировать о бабе Нюре и…

«Вжжуух!» – что-то черное и вытянутое пронеслось возле его лица.

За спиной послышался болезненный хрип Катринэ.

– Светлые! – наводя суету в рядах вскочивших эльфиек, проревела гром-баба и рухнула на землю, оглушенная прилетевшим в голову продолговатым предметом.

Николай, больше не чувствовавший на заднице золотой ритуальный фаллос, начал раскачиваться из стороны в сторону, стараясь таким образом ослабить узлы и выпутаться из веревок.

«Какие еще светлые? – недоуменно размышлял он. – Темные, светлые… Что, блять, за Ночной дозор такой? Всем выйти из сумрака!»

Словно услышав Грубанова, из-за деревьев стремительно повыскакивали светловолосые девушки. Одна, вторая, третья… На двадцать четвертой Николай сбился и плюнул на бесполезные подсчеты.

Новоприбывшие красотки были полураздеты… или полуодеты, в зависимости от того, смотрел на них оптимист или пессимист. Мини-бронелифчики едва-едва прикрывали сочные груди девушек, а мини-бронестринги оставляли на виду все самое интересное. Больше никакой одежды на «светлых» не наблюдалось.

Зато наблюдалось другое – метровые дилдоподобные дубинки, точь-в-точь как ритуальный фаллос, только с удобной ручкой на «конце». Чтобы во время боя из ладоней не выскальзывал, как чуть позже понял Николай.

В то время, как мужчина все еще пытался освободить руки, темные эльфийки тоже похватали дилдо-палки, и на церемониальной площадке завязалась нешуточная потасовка. В одно целое смешались боевые выкрики, болезненные охи и глухие звуки скрещивания резиново-детородных органов. Разве что искры не летели.

«Битва джедаев с ситхами, блин. Только не на мечах», – подумалось Николаю.

– Не дергайся, – раздался за спиной мелодичный женский голос. – Сейчас помогу.

Незнакомка в два счета распутала сначала ноги мужчины, а затем руки. Тот попробовал разогнуться, но затекшая спина отдалась резкой болью, которая заставила его со стоном опуститься на землю.

– Не время отдыхать, господин, – выдохнула спасительница и протянула руку: – Следуй за мной, если хочешь жить… половой жизнью!

Николай глянул снизу вверх – над ним нависла стройная светлокожая девушка с пепельными волосами.

Грубанов схватился за нежную ладонь и, преодолевая боль, рывком поднялся, мысленно благодаря судьбу за то, что его черная дыра осталась так и не исследована «бобровыми» космонавтами.

Пепельноволосая повлекла Николая за собой, ловко маневрируя между бьющимися эльфийками и успевая отвесить кому-то дилдотумаков.

– Держите мужчинку! Хватайте! Не дайте уйти! – вслед им неслись истошные вопли госпожи Гелигвин, но соратницы пепельноволосой своими сексуальными телами искусно прикрыли отступавших.

…Они бежали и бежали через ночной лес, стараясь в темноте не налетать на деревья. У пепельноволосой это получалось первоклассно, у Николая – отвратительно, и если бы не подсказки девушки, то он наверняка разбил бы себе лоб.

– Я больше не могу… – вскоре пропыхтел он, – сердце… из груди… выскочит. – И устало облокотился на толстый тысячелетний ствол.

– Не время отдыхать, господин, – повторила пепельноволосая и порекомендовала: – Крепче держись за руку и дыши через нос, возможно, откроется второе дыхание. Не отставай! – И с утроенной прытью потащила мужчину глубже в лес.

И лишь когда поле хренобитвы осталось далеко за спиной, девушка чуть сбавила шаг. А спустя несколько минут парочка вышла к неширокой реке.

– Оторвались. Вырвались. Спаслись, – улыбнулась она, и в свете багровой луны Грубанов смог наконец разглядеть свою спасительницу – большие глаза цвета рубина, вздернутый носик, слегка пухлые губки, остроконечные ушки. Эльфийка?

– Ты уверена? – недоверчиво оглянулся он. – Мне кажется, не стоит маячить здесь, как два…

– Уверена. Я не слышу за нами погони, – навострив ушки, перебила пепельноволосая. – Хотя ты прав, господин, в любом случае нам надо идти. Вброд, тут не очень глубоко.

Господин? Значит, те два раза ему не послышалось!

– Почему ты… называешь меня так?

– Как, господин? – не поняла эльфийка.

– Господином!

Пепельноволосая звонко рассмеялась и первой ступила в холодную воду. Сделав два или три шага, обернулась:

– Идем… господин! Конечно, я уверена, что мои сестры выиграют бой у темных, но… Все равно лучше поскорее пересечь брод, ведь так и до простуды недалеко.

Николай осторожно потрогал воду. Хоть на улице и было тепло, но вода показалась ему ледяной. Зябко передернувшись, мужчина шагнул навстречу простатиту.

– Ты так и не ответила, – на середине неглубокой, чуть ниже пояса, реки, напомнил он. – Почему ты называешь меня господином?

Эльфийка, словно раздумывая, что можно говорить, а что – нельзя, отозвалась не сразу.

– Мы с сестрами поклоняемся мужчинам, – наконец сказала она и уточнила: – Точнее, не мужчинам… а мужскому члену. Поэтому ты, носитель, для меня – господин.

– Поклоняетесь мужскому члену, значит…

Грубанов посмотрел вниз, стараясь рукой нащупать в трусах «идол», который сейчас не производил впечатления того, чему можно поклоняться – маленький, скукоженный, несчастный… Будто поплавок.

«Надеюсь, тут пираньи не водятся? А то клюнет еще какая-нибудь… на червячка». – Придя к этой мысли, он покрепче ухватился за свой «буй».

– Да, господин, мужскому члену, – охотно подтвердила эльфийка и вышла на берег. Не оборачиваясь, направилась к лесу. – В нашей стране все поклоняются только ему.

Тащась позади, Николай невольно засмотрелся на подтянутую округлую попку, которую едва прикрывали бронестринги. Попка соблазнительно белела в свете луны, и Грубанов почувствовал, как все еще зажатый в ладони «идол» начинает наливаться молодецкой силой.

«Нашли, блин, тотемное животное», – про себя усмехнулся он и, стараясь не отставать, поинтересовался:

– В вашей стране? Что за страна?

Эльфийка замедлила шаг, позволяя спутнику поравняться с собой.

– Потекших Кисок, – на полном серьезе сказала она и продолжила с насмешливым придыханием: – Знаешь, почему она так называется, господин?

Николай сглотнул, чувствуя, как хрен вырывается из трусов наружу.

Это заметила и эльфийка.

– Оно живое, – показывая пальчиком, захихикала пепельноволосая. – Живое!

Но Грубанов не был бы альфа-самцом восьмидесятого уровня, если бы смущался по всякому поводу! Оголив «идол», он обхватил его у основания и, постаравшись максимально втянуть пузо, направил «идол» на остроухую.

– Познакомься с новым другом! Со своим божеством!

Обладательница пепельных волос, как показалось, слегка опешила от фривольности мужчины.

– Рада знакомству, – глядя на стояк, пробормотала она. – Я Хьюсти.

Грубанов, внезапно решивший поиграть с «идолом» в чревовещателя, заговорил писклявым голоском:

– А я Коля! А мой хозяин – Николай! – А затем, набравшись смелости, выпалил: – Давай, Хьюсти, не стесняйся! Возьми меня, свое божество… в свой прекрасный ротик!

Лицо эльфийки покраснело от возмущения. Она действительно приоткрыла ротик… но только для того, чтобы высказать мужчине все, что думает по поводу неприличного предложения!