– Три!

Ассасины резко оттолкнулись с места и отпрыгнули в противоположные стороны, на лету надевая головные уборы, которые скроют их от посторонних глаз. Это произошло в тот момент, когда местные так же стремительно достали свои кинжалы и успели замахнуться на ребят. Во время прыжка Аран услышал звонкий голос подруги. Она вскрикнула от неожиданного попадания. Один из мужчин попал ей по голени в последний момент, поэтому Гиль была вынуждена приземлиться раньше запланированного. Увидев, что на неё покусились, а кот секундой ранее резво бросился на защиту хозяйки, парень не стал раздумывать и поспешил ей на помощь. Перед тем, как другой, охваченный яростными когтями питомца ассасинов, склонился над девушкой, пытаясь снять с себя кота, Аран произнёс, выходя из темноты деревьев:

– Эй, ты!

Он обращался к каждому из них. Обернулись все, кривя рожи от неуместной усмешки. Видимо, эта ситуация их забавляла. Ассасин подумал, что их языки настолько заплетаются, что он бы всё равно не понял ни единого слова от них. Даже без слов они понимали действия друг друга. Одни хотели позабавиться с парочкой молодых «беззащитных» людей, другой – разуверить их в этом. Как раз в тот момент, когда Аран заставил всех повернуться к девушке спиной, она ловко встала на ноги, не обращая внимания на кровоподтёк и разорванный спиральный сапог, и сразу оглушила двоих с помощью локтей, своевременно поймав котика от его прыжка. Аран не терял времени и отправил в бессознательное состояние последнего ударом в челюсть. Теперь они трое валялись в ногах двух ассасинов, а те смотрели сверху на их жалкие тела. Следом возле них полностью погас уличный фонарь. Парень переключился на напарницу.

– Гиль, ты в порядке? – он обошёл их и примастился к подруге, берясь за её левое плечо. Маленький друг перешёл на плечо парня. – Можешь идти?

Сестра бережно отвела руку парня в сторону, чтобы проверить свои возможности. Она перенесла вес на покалеченную ногу, ступила на неё и вот-вот бы упала, если бы Аран тут же её не подхватил.

– Всё с тобой ясно.

Парень покопался в карманах своей кожаной куртки и достал оттуда бинты. На первое время залатал ранение. Без лишних движений он поднял её на руки. Гильяна обвила его шею руками, заставив кота немного потесниться, в который раз за сегодня. С некоторым чувством неловкости она прикрыла глаза на пару секунд. Они двинулись дальше.

Уже будучи возле дома главы Накинии, ребята увидели у самого входа брата Коннора.

– Чёрт, – тихо выругался Аран, посмотрев на него, – брат Коннор меня убьёт.

Подруга чётко его расслышала и стала легонько стучать ладонью ему в грудь.

– Опусти меня на землю! – так же шёпотом проговорила она. – Быстро, быстро!

Но вместо этого ассасин лишь немного подкинул её в воздухе, чтобы удобнее взяться.

– Сиди уже. Он заметил твою рану.

Он подошёл к старшему. Саксонский стоял со сложенными руками и вмиг поменявшимся лицом на крайне недовольное. Он переместил уничтожающий взгляд с Арана на рану девушки.

– Что это?

– Брат… – щадящим голосом начал парень.

– Я спросил: что с Гильяной?! – прорычал рыжеволосый.

– Брат Коннор, не злись… – попыталась влезть Гильяна.

– Молчать! – но тут же была заткнута.

Ребята закрыли рты и остались на месте с виноватым видом. Не дождавшись ответа, старший повертел головой в раздосадованных чувствах. Он молча взял Гильяну из рук Арана и понёс её к местному лекарю. Сестра не сопротивлялась и с заметной охотой перекочевала на руки Коннора. Напарник пошёл за ними.

Лекарь осмотрел рану девушки, обработал и перевязал по новой. Когда он ушёл по своим заботам, Аран хотел взять её и отнести к ним в комнату. Однако Коннор жёстко прошёлся своей короткой тугой верёвкой ему по рукам. Собрат отдёрнул их и скрючился от боли. Гильяна хоть и хотела как-то помочь выйти из ситуации, но, взглянув на старшего, передумала вмешиваться. В голове у неё проносились лишь одни слова: «Аран, прости!»

– Ты понимаешь, что за твою неосмотрительность глава будет первым делом спрашивать с меня? – глухо спросил Саксонский.

– Да, – морщась, ответил Аран.

– Ни черта ты не понимаешь! – взорвался Коннорс. – Глава Аррани доверяет мне вас, а ты возвращаешься с раненой сестрой! Да, порой на заданиях бывает гораздо хуже, но я отпустил вас в свободное от работы время! И что получил в итоге? Что прикажешь говорить главе, когда он увидит, что сестра Гильяна не в целости?

Аран сглотнул. Коннор заложил руки за спину, сделал пару тяжёлых показательных вздохов. На улице послышались раскаты грома. Кот вздрогнул от этих звуков. Старший повернул голову в сторону открытого окна. Яростный ветер настигал эти территории.

– Почему сестра Гильяна ранена? – наконец спросил правая рука главы.

– К нам пристали трое крестьян. Они были пьяны и вооружены. Мы собирались убраться оттуда, но один из них успел задеть сестру Гиль кинжалом.

– Брат Коннор, это я была недостаточно резка и не успела отпрыгнуть на достаточное расстояние! – она всё-таки решила прояснить этот момент.

Коннорс не перебил её и внимательно вслушался в эти слова. Он немного поразмыслил. На улице начались ливень с грозой. Тяжёлые капли стучали по деревянной постройке, и их звуки отдавались в ушах.

– Триста уворотов от шаров, – последнее, что прозвучало из его уст, как приговор воспитанника.

Гильяна расширила глаза от шока и хотела дёрнуться, но напарник ей не позволил. Он примет это наказание. Коннор отправил парня на улицу, а сам собрал несколько собратьев. Они вышли под сильный ливень и отошли к небольшому пятачку возле сарая. Оттуда ассасины вытащили ящики с небольшими, но увесистыми шариками, окружили парня и приготовились ждать приказа. Главы Накинии в этот день во владениях не было. За старшего считался Коннор как второй ассасин в клане. Он посмотрел Арану в глаза и рывком кинул первый шар прямо в собрата. Это был знак для остальных. Со всех сторон посыпались небольшие орудия, от которых необходимо было уворачиваться. Так должно было продолжаться до тех пор, пока он не увернётся от трёхсот шаров.

Непрерывистые стихийные капли дождя мешали обзору, к тому же, было темно. Скользкая от ливня земля сильно усложняла ассасину задачу: ноги то и дело разъезжались в разные стороны; удержать равновесие было весьма затруднительно. Прилетавшие в руки, ноги и туловище шары больно впивались в каждую часть тела парня, оставляя на нём синяки и даже кровоподтёки. Но, несмотря на это, он делал всё, что было в его силах. Как говорилось выше, он был готов принять наказание, потому что и сам считал, что не сумел уследить за подругой должным образом, не смог её защитить. Нужно было без раздумий уходить от потенциальной угрозы без промедления. Медленность – это слово выводило брата Коннора из себя. Он всеми силами старался, чтобы его ассасины не обладали этим качеством, поскольку оно затмевало истинные способности собрата.

Прошло немало времени с момента начала его наказания. Коннор периодически кричал ему количество оставшихся уворотов, что они будут продолжать так до тех пор, пока он не проявит свои навыки и не выполнит возложенную на него задачу. И когда Аран в последний раз ушёл от летящего шара, старший прокричал «стоп». Братья скорее зашли в дом, скрываясь от ливня. Воспитанник Аррани устоял на ногах, но после окончания наказания опёрся ладонями о колени и тем самым согнулся. Коннор оставался подле него и молча смотрел на него. Тогда тело парня не выдержало, и он упал лицом вниз. В его душе не было обиды. Он был даже рад, что справился с этим. Ассасин тяжело дышал, и его не волновало, что он весь мокрый, весь в грязи и весь побитый. Рыжеволосый подошёл к нему, опустился на корточки и спросил, перекрикивая звуки дождя:

– Ты понял, почему я выбрал это наказание?

– Так точно, брат! – из последних сил выдавил тот.

Старший удовлетворённо кивнул и, подсунув руку ему под шею, плавно поднял его на ноги. Аран опёрся на него и начал передвигать ногами. Гильяну своевременно увели в спальную комнату, поэтому она не видела, в каком состоянии её друг вернулся к лекарю. С другой стороны, она и так знала, что он бы всё равно не издал и звука страдания, а внешние повреждения всегда будут скрыты под одеждой.