«Бессмертная мода не знает покоя…» Бессмертная мода не знает покоя – Со мной согласится маэстро Васильеff. А я каждый раз, перед зеркалом стоя, Своё признаю перед модой бессилье. Богема спешит в «Театральный подвальчик», И осень меняет из листьев накидки. Шампанское брызжет. И солнечный мальчик Мне дарит мимозу с пасхальной открытки. Особой походкой ступают модели: Худые – как жерди, прямые – как швабры. А помнишь, с тобою когда-то хотели Достать патефон и зажечь канделябры? Никто не предвидел такого финала: Не каждый с годами становится мудрым… Когда бы я раньше «про это» узнала, Сбежала бы с мальчиком тем златокудрым. Про то И он Вам пел про пастбища слонов, Про покорённую опасную вершину, Как защищал от бури отчий кров И как в пустыне ночью вёл машину? Родителям своим воздам хвалу, Что музыке меня шутя учили. И он Вам тоже пел про каббалу, Про Пиночета и свободу Чили, Про Пикассо, Ли Миллер и Кокто, Про Баха, Шостаковича и Шнитке? Пускай теперь он Вам поёт «ПРО ТО» – ПРО ЭТО я наслушалась в избытке! «Признаю́ свою вину…» Признаю́ свою вину, Боже правый, за грехи: За пристрастие к вину И порочные стихи, За любовь к чужому мужу, Интерес к устройству мира, За распахнутую душу, Сотворение кумира, За испорченное лето И разбитое авто… Я наказана за «это», Я наказана за «то». Но воскликну: «Нету мочи! Разве это преступленья?!» На меня посмотрит Отче И пошлёт мне вдохновенье. Заодно билет в Париж: «Ну, лети же! Что стоишь?» Между сказкой и былью Жить тороплюсь между сказкой и былью. Книги мои запорошены пылью. Мне полистать, почитать бы их. Вместо – Пыль вытираю и ставлю на место. Жить тороплюсь между небом и прозой. Пахнет любовь увядающей розой. Неуловимо пленяет тоска, Как аромат одного лепестка. Жить тороплюсь между буквой и строчкой. Жить тороплюсь между рифмой и точкой. Если бы молодость, старость бы – если… Думать о вечном в вольтеровском кресле И размышлять про сует суету, Жизнь принимая и ЭТУ, и ТУ. «Разбудил меня будильник…» Разбудил меня будильник. Я проснулась. Боже мой! Мне приснился Холодильник, Кривоногий и хромой. И хотя он не из спальни, А из кухни прибежал, Я забилась в угол дальний. Он к стене меня прижал. За окном чужие лица: То беспечны, то грустны. Наконец-то стали сниться Эротические сны! «За радость и печаль мечтания с тобой…» «За радость и печаль мечтания с тобой». Тарас Хохлов За радость и печаль мечтания с тобой Пожертвовать спешу привычным жизни кругом, Готова состязаться с коварною судьбой И быть покинутой любимым верным другом. За радость и печаль мечтания с тобой Пройду походкой лёгкой по углям и осколкам, По шаткому мосту над бурною рекой, Назло своим врагам и громким кривотолкам. За радость и печаль мечтания с тобой Не побоюсь замёрзнуть под вой январской вьюги, Взойти на эшафот с открытой головой, Чтоб мне в лицо смеялись охранники и слуги. За радость и печаль мечтания с тобой Я стану серой мышью и гадиной дрожащей. Я буду кем угодно. Приму портрет любой: И тенью призрачной, и тенью настоящей, Царицею на троне, униженной рабой… За радость и печаль мечтания с тобой. Как следует есть артишоки В кафе «У лазурного моря», На фоне курортного пляжа Вино допиваем и вскоре На берег песчаный приляжем. Исходят от Вашего тела Какие-то странные токи. Давно рассказать Вам хотела, Как следует есть артишоки. И, щурясь от яркого света, Мы с Вами сойдём за японцев. Да здравствует вечное лето! В лицо раскалённое солнце Целует меня непристойно. Горят от смущения щёки, Но я объясняю спокойно, Как следует есть артишоки. И это пройдёт… В недостроенном брошенном доме Запах пыли, полыни и досок. Вы в моём позабытом альбоме Только детский несмелый набросок. И плывут силуэты в тумане, И кружится с утра голова. Вы в моём авантюрном романе Не последняя песня-глава. И витают стихи о весне, И душа – как набухшая почка. Вы в моём потаённом письме Только самая первая строчка. Мне в наследство досталась беспечность, Чья-то мудрость: «И это пройдёт…» Вы – моя промелькнувшая вечность, Затянувшийся мой эпизод. |
